Степенный охотник

У хорошего моего знакомого и славного товарища по охоте N. был оригинальный борзятник Поликарп Семенович, известный у охотников под прозвищем Погода. Ему было уже за шестьдесят, и у барина своего он пользовался привилегированным положением как бывший его дядька и вообще хороший и усердный человек.

Степенный охотник
Охота с собаками. Фотокопия картины_by ausdew@FLICKR.COM

Это был всегда тщательно выбритый, небольшой, толстенький, но бодрый старичок; на его широком лице глаза и рот в отношении выражения имели очень малое значение, но зато его большой утиный нос так властно раздвинул маленькие глазки, так независимо и характерно шевелил широкими ноздрями, что бесспорно сосредоточивал в себе всю его физиономию. Он ходил, переваливаясь на коротеньких ножках и вообще как своим выразительным носом, так и всей фигурой поражал каждого сходством с сытым и степенным селезнем.

Зависимость от погоды

По манерам он принадлежал к старинной школе услужливых дворовых; в разговорах не только с господами, но и с людьми, которых он признавал равными себе, всегда выражался вежливо, хотя и очень витиевато, и даже на охоте, где, однако, способен был сильно горячиться и по-своему сердиться, никогда не употреблял тех крепких русских слов, которые у большинства охотников как соль ко щам, а в припадках большого гнева позволял себе какую-то особенную брань собственного изобретения. Всякое рассуждение излагал «по пункам», как он выражался, вместо «по пунктам».

Погодой прозвали его потому, что расположение его духа вполне зависело от состояния атмосферы: так, он был весел, бодр и разговорчив в хорошую погоду, но сумрачен и вял в дурную. Со мной он был большой приятель, а с Владимиром их соединяла неразрывная, нежнейшая дружба.

Петра Иванова он недолюбливал за грубость и не сочувствовал его охотничьим вкусам, но почитал в нем опытного охотника и старого человека, а потому и старался, насколько мог, обезоруживать его вежливостью. Охотник он был страстный, но ездок плохой, а относительно скачки собак имел совершенно своеобразные требования.

Он как-то не понимал пылких псовых и вообще резвых собак с броском, прямо сознавался, что его не тешит их бурная спешность, его как будто шокировала удаль в ловле, но собак сильных, способных настойчиво, не проносясь на угонках, так сказать, аккуратно и солидно ловить зайца, он уважал и любил. N. специально для него держал несколько хортых борзых, которые и удовлетворяли вполне Поликарпа Семеновича и даже во вкусах относительно погоды совершенно сходились с своим степенным хозяином.

В хорошее время как сам Погода, так и его свора, хотя и без малейшего оттенка буйства, были прилично игривы, и вся их солидно-веселая группа казалась счастливой каким-то благоразумно-умеренным, не русским счастьем. Зато, когда, бывало, завоет несносный ветер и к нему присоединится чичер (резкий пронизывающий ветер с дождем или снегом. — Прим. редакции), Погода и его свора становились положительно жалки; набьются в какую-нибудь лощину у леска и торчат там, сделавшись окончательно безвредными для зайцев.

Перепалка за столом

В 50-х годах охотились мы однажды с неделю в Сергачском уезде (в Нижегородской губернии. — Прим. редакции) в местах близ села Ушакова и после одного довольно удачного поля, хотя и при скверной погоде, согревались вечером чаем в обществе всех наших охотников. Погода, деморализованный холодной изморозью, ничего не затравил и подвергался сильнейшим насмешкам охотников, особенно моего неугомонного Петра Иванова, но, подкрепленный чаем и надеждами на лучшие времена, добродушный старик переносил обиды терпеливо и беседовал охотно.

— С чего взялась эта скверная привычка величать попом охотника, которому ничего не удалось затравить? — резонировал Владимир. — Да еще под благословение к нему подходить? Ведь это кощунство!?

— От необразованности, Владимир Дмитриевич, это происходит и все прочее и каждое, — с важностью наморщивая свой нос, отвечал Поликарп Семенович Погода. — Ежели бы нашего брата обучали — и все, то, конечно, хотя и простого звания человек, однако мог бы все и каждое понимать «по пункам», с умом и говорил бы в течение времени аккуратно — и все.

— Эк, ты какой сумбур нагородил!—огрызнулся на него Петр Иванов. — В течение времени, ха, ха, ха! А за целый день и одного зайчишки не мог зацепить? Э-эх ты, горе-богатырь!

— Неблагоприятная погода — и все…

— Сам ты Погода! Чичер-то всех донимал, а ты нюня, пузырь дождевый!

— Поликарп Семенович заговорил было о необразованности, а вы свою грубость сейчас и выказали, — иронически заметил Владимир.

— Ну что вы носитесь с вашей образованностью? — ворчал Петр Иванов. — Чего ломаетесь? Меня своей чепухой вы не проймете. Охотниками и разговор надобно иметь охотничий, а то мелют черт знает что! Сказывай, Поликаша: сколько «проудил»?

Погода обладал редкою в охотниках добродетелью откровенно признаваться в своих неудачах и не преувеличивать резкость своих собак, а простодушно описывать их недостатки. Впрочем, он был так оригинален, что отсутствие резвости в своих хортых не находил существенным недостатком.

— Извольте, объясню все «по пункам», — отвечал он Петру Иванову. — Первый «пунк»: от чрезвычайного ветра я стал на полянку. Место для травли было весьма неудобное — и все, не в пропорцию коротко, и в течение гоньбы зайцы перебегали мимо меня неоднократно, и прочее и каждое; однако затравить я не мог ни одного в течение времени по чрезмерной краткости перемычки — и все. Второй «пунк»: когда уже вызывали гончих и прочее из последней рощи, я выехал один и неожиданно поднял русака. Собаки мои, могу сказать, ловили хорошо и каждая, но сильно осклизло, и в течение времени русак ушел — и все!

— Ловко! Значит, и накоротке не поспевают, и вдаль не догоняют. А ты еще хвалишь своих тютек? Ах, шут гороховый!

— Полно тебе донимать Поликарпа Семеновича, — обратился я к Петру Иванову. — Вот он завтра развернется и покажет вам себя!

Неугасимый огонь благородной страсти

На другой день погода выяснилась, и охотились мы весьма удачно. Поликарп Семенович, бодрый, веселый, трусил на своей смирненькой лошадке и, видимо, собирался загладить прошедшие неудачи. Затравил он зайчика два степенно и аккуратно, но перед концом охоты прогнал чистым полем матерую лисицу… и вечером опять подвергся нападениям охотников; даже друг его, мой Владимир, с некоторой укоризной сказал ему:

— Вот Вы теперь испытали, Поликарп Семенович, что хортые собаки пустые. Как же это Вы проводили лисицу-то? Расскажите…

— Объясню Вам все «по пункам», Владимир Дмитриевич! — отвечал аккуратный Погода. — Во-первых, надлежит доложить — и все, и каждое, что собаки мои лисицу догоняли неоднократно в течение времени, следовательно, тупости не оказали, но по второму «пунку» точно злобы не представили — и все и прочее, и взять лисицу не дерзнули. Третий «пунк»: откровенно скажу, я по вкусу не шкурятник — и все, и каждое, и на собак я за сие происшествие не обижаюсь. Четвертый «пунк»: злобные духом собаки производят разные бесчинства; в течение охоты ваши псовые многократно повергают — и все и прочее, и терзают и овец — и все, а мои собачки чинные и всегда вежливые, а я это люблю в особенности — и все, и каждое.

— Тебе овец бы пасти у хохлов да сусликов травить, — презрительно заметил Петр Иванов. — Человек ты немолодой, езжал с хорошими охотниками, а ни уха, ни рыла не смыслишь! Черт знает, что за тюлень!

— Знаете что, Поликарп Семенович, — сказал ему я. — Такого мудреного охотника, как Вы, я первого вижу. Хвастовства в Вас нет, а собак Вы хвалите за то, что в них нет ни резвости, ни злобы?

— Позвольте, сударь, — возразил Погода. — Я до тупиц — и все, и каждое, не охотник. Мои собаки — надежные ловцы — и все, и прочее, а я предпочтительно уважаю, чтобы в течение травли все происходило, так сказать, «по пункам», аккуратно. Буйство, азарт — и все, и каждое, псовых собак мне не по душе, а на красного зверя я не жадничаю. Ведь это не ловля в течение времени, а грызка! Мне эта охота не по характеру — и все, и прочее.

— Нечего и толковать с ним, барин! — резко крикнул Петр Иванов. — Побить надобно этого мямлю! Плетет языком неисповедимую чушь! Я лучше уйду, а то не утерплю и отдую арапником этого пузыря!

— Ах вы невежественная и язвительная каланча! И все, и прочее! — внезапно обидевшись, воскликнул Погода.

— Цыц! Раздавлю!

— Не смеете, оскорбительный шест Вы эдакой — и все!

Петр Иванов полушутя, полусерьезно поднял арапник, и Погода быстро отпрыгнул и спрятался за Владимира, в свою очередь, несколько струсившего, а суровый их противник, размахивая тяжелым арапником, грозно басил:

— Вот я, кстати, отпорю вас вместе двух приятелей! И тебя, мухомор, и тебя, зяблик!

Я удержал Петра Иванова; сообща с N. мы помирили расшумевшихся охотников, и добродушный Погода стал опять беседовать «по пункам», как ни в чем не бывало.

Не один год охотился я с N., и почтенный Поликарп Семенович неизменно сохранял свою оригинальность. Он был страстный охотник, хотя и действовал всегда степенно и рассуждал аккуратно и солидно.

Любил собак и ухаживал за ними не менее Петра Иванова и, несмотря на чувствительность к переменам погоды, по меньшей мере равную чувствительности его хортых, никогда и мысли не допускал о том, чтобы просидеть дома, какой бы холодный ветер ни завывал на дворе, холод мог только glacer son corps, sans refroidir son coeur («Заморозить его тело, но не охладить сердце». — Прим. редакции).

Погода был любитель пчеловодства, имел хороший пчельник, и деньжонки у него водились, а по отношениям своим к барину он мог бы легко уклоняться от езды в дурную погоду и, несмотря на то, никогда не отставал от охотников: и в этом кругленьком старичке с фигурой солидного селезня до конца дней горел неугасаемый огонь благородной охотничьей страсти.

Н.П. Ермолов, 1878 г.

Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов. Газета для души» в январе 2017 года.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий