Розовый снег повалил неожиданно. Огромные пушистые хлопья мягко опускались на землю, скрывая под собой следы зверей (изюбрей. — Прим. автора), лежки косуль и места ночевок рябчиков. Слегка коснувшись лица, снежинки тут же таяли, источая незнакомый, еле уловимый аромат. И это был только один сюрприз, полученный за день охоты.
Сказочный вид
Спускаясь с ряжа (вершины сопки. — Прим. редакции) широким логом в распадок, я с удивлением отметил, что все вокруг как-то незаметно изменилось. Старые замшелые пни стали похожи на каких-то Дедов Морозов, а передо мною, словно в сказке, расстилался как будто настоящий ковер-самолет. И вся тайга была как красивая театральная декорация.
Цвета окружающих объектов менялись по насыщенности, но основной фон казался нежно-розовым. Он напоминал лепестки роз, омытые коротким благодатным дождем.
Я невольно застыл, не понимая сути происходящего. Окружавший меня сказочный пейзаж совсем не походил на привычное мне место, где был знаком каждый кустик.
«Неужели что-то стряслось с глазами? — мелькнула тревожная мысль. — Хотя какие могут быть проблемы со зрением или с чем-то еще? Ведь мы только вчера заехали в тайгу и на здоровье не жаловались».
Я не чувствовал какой-либо усталости. Наоборот, во всем теле была непривычная легкость, вызвавшая приподнятое настроение. Так ведь и причина для подобного состояния имелась. Еще вчера, перед самым заездом в тайгу, сердце «екало» и сладко посасывало под ложечкой от предвкушения предстоящей охоты.
В угодья мы отправились в середине декабря с моим лучшим другом — Димой Ланцовым. Заехали, так сказать, «по-домашнему» — то есть обосновались неподалеку от поселка. Мое новенькое зимовье, построенное буквально за несколько месяцев до этого, встретило нас чистотой и свежестью.
Я не удержался и, доверив напарнику в одиночку заниматься обустройством быта, решил сбегать на вечернюю охоту. Хотелось добыть косулю, как у нас принято говорить, «на суп». Конечно, мы взяли из дома вдоволь всяких припасов и разносолов, но у таежников есть традиция питаться дичинкой.
Прекрасное начало
При моем приближении к мелкому осиннику, сразу три косули подскочили со своих лежек. Животные сорвались столь стремительно и так быстро бросились прочь, что чуть было не оставили меня «с носом». Я успел быстро выстрелить по одному из них. И хотя все копытные продолжали удаляться в прежнем темпе, какое-то чутье подсказало мне, что попал.
Мой четвероногий помощник Серый невозмутимо стоял рядом со мной. Это был рослый кобель полукровка — помесь забайкальского беспородного зверовика и западносибирской лайки. Пес вообще не имел привычки суетиться или как-то стараться выражать свои эмоции, особенно когда находился сворке. Лишь желтые горящие глаза выражали, какие у него в душе бушуют мощные страсти.
Одним движением распускаю «мунгальский» узел (он широко используется в Забайкалье, поскольку отличается особой надежностью и скоростью развязывания; иногда его еще называют «карымским». — Прим. автора) и вот Серый уже несется к цели по снегу, быстро набирая скорость. Но только мчится кобель почему-то не по следу убегающих косуль, а куда-то под углом вправо, описывая большой полукруг.
Копытные, не слыша погони, постепенно сбавили темп. А вскоре пара животных и вовсе остановилась, поджидая начинавшего отставать подранка. Этого времени Серому оказалась достаточно, чтобы завершить свой маневр. И вот пес уже летит огромными прыжками сверху вниз на ничего не подозревающих косуль.
В какой-то момент, увидев противника, они бросились бежать в панике в разные стороны. А подранок не придумал ничего лучше, как развернуться на месте и, часто-часто перебирая ногами, метнуться обратно по своему следу.
С каждой секундой животное все больше приближалось ко мне. Но мне даже не понадобилось стрелять еще раз. Серый сделал огромный прыжок и прямо в полете грудью сшиб косулю с ног. Буквально через полминуты все было кончено…
Каприз Фортуны
Вот так начался наш сезон вчера. А сегодня, 15 декабря 1991 года, утро удивило нас своей необычной мягкостью. Деликатный, совсем не суровый забайкальский морозец приятно освежал лицо. Дышалось нам очень легко. Казалось, что чистый кислород наполняет легкие, от чего они словно превращаются в воздушный шар, способный поднять тело над землей и понести вперед над самой поверхностью…
Взбираться на ряж я решил в том самом месте, где вчера так удачно взял косулю. Но сегодня удача почему-то надумала повернуться ко мне не лицом, а совсем иначе — каким-то полубоком.
В одном из логов на расстоянии около 300 метров я заметил в бинокль гурана (самец косули сибирской. — Прим. автора). Он стоял в густой чаще и даже через окуляры его силуэт был плохо различим. Стрелять «наобум» с приличной дистанции, не видя четко цели, мне не хотелось. Я решил, что можно немного подождать. Спешить не было смысла, тем более что гуран не имел никаких шансов увидеть, услышать или учуять меня.
Моя позиция находилась на противоположном склоне ряжа. Из-за гребня я лишь на секундочку выглянул, чуть-чуть подняв голову, укрытую капюшоном маскхалата. К тому же наблюдение за животным вел через куст, растущий у меня прямо перед носом. И, тем не менее, гуран вскоре почему-то убежал.
Закончив осмотр этого лога, я направил к другому, потом зашагал к третьему. Он был самым обитаемым, но для ходовой охоты не слишком удобным. Этот лог Левой Лубии (так называется падь в бассейне реки Шилки. — Прим. автора) сильно зарос кустарником, так что хорошо рассмотреть какое-либо копытное животное, не «подшумев» его, почти невозможно.
Обычно где-то здесь я завершал утренний обход и направлялся в распадок, чтобы проверить разрешенные в ту пору самоловы. Для порядка решил постоять на месте еще несколько минут, совершенно не прячась. Я находился на стыке основного ряжа с отрогом, разделяющим второй и третий лога.
Последствия неосторожности
Вдруг до меня донесся звук «Камм!», который невозможно сравнить ни с чем. Он долетел из чащи третьего лога. Сразу же я услышал и хруст валежника под ногами убегающего зверя. «Изюбрь!» — мелькнула в голове мысль. За считанные минуты животное, ни разу не показавшись мне на глаза, перевалило основной ряж и скрылось из лога в сивер (северный склон горы. — Прим. редакции).
«Эх, угнал его! — с горечью подумал я. — Знать бы еще, что сюда заглянул изюбрь, действовал бы осторожнее. Ушел бы тихо и аккуратно, не подшумев зверя. А на следующий день постарался бы застать оленя в более удобное месте. На своих орешках он не стал бы долго топтаться, обязательно бы посетил другие лога. Ведь ни для кого не секрет, что в соседнем саду яблоки почему-то всегда кажется вкуснее. А теперь все — животное ушло».
Изюбрь — зверь обидчивый, не то, что косуля. Напуганная, она стремительно убегает, но и также быстро успокаивается, если за ней нет погони. Когда-нибудь, конечно, этот олень вернется сюда, но это произойдет нескоро. Вряд ли его стоит ждать раньше, чем через месяц-другой.
Мысленно пожурив себя за неосторожность, я решил сходить посмотреть на след угнанного изюбря, чтобы определить пол и примерный возраст зверя. Но, не желая ломиться через чащу понапрасну, прикинул, что проще будет продолжать идти прежнем путем — по основному ряжу между вершинами логов и сивером.
Осторожно продвигаясь вперед, время от времени останавливаясь, я вслушивался в таежные звуки. Вдруг справа боковым зрением различил охристое пятно. Это был зверь! Сомнений в этом не имелось.
Я твердо знал, что там в зарослях стоял изюбрь. Пусть очертаний самого животного почти не было видно. А все из-за маскирующей оленя шерсти, окрас которой почти совпадает с цветом лесной чащобы. Только одно охристое «зеркало» на груди выдавало изюбря. Но разглядеть его мог лишь охотник, имеющий определенный опыт в этой сфере.
Вообще объектов подобного оттенка в тайге десятки на каждом шагу, особенно на поросших сосняком гривах, где олени любят ходить среди выворотней. Таких пятен много везде, но только не здесь. Самым поразительным было то, что расстояние до изюбря не превышало сотню метров. «Какой же удивительный природный камуфляж у животного!» — мысленно восхитился я.
Редкий красавец
Для стрельбы на такой небольшой дистанции особые приспособления не нужны. Даже если бить просто «с руки» — опытному охотнику промахнуться невозможно. Не торопясь, я подвожу мушку к охристому пятну. Если попасть точно в «зеркало», то изюбрь обычно сразу падает сраженный. Пуля прошивает его насквозь, двигаясь вдоль тела и разрушая жизненно важные органы.
Плавно нажимаю на спусковой крючок, но вместо громкого выстрела раздается звук «Чак». «Это осечка, — констатирую я, быстро передергивая затвор. А в голове крутятся недоуменные мысли: — Почему так произошло?! Из-за чего вдруг осечка?! Хотя сейчас это неважно. Все равно успею выстрелить. Главное — не торопиться!».
Изюбрь, услышав щелчок моей винтовки, резко развернулся на месте и сделал пару шагов влево, выйдя на чистое место.
— Бог ты мой! — невольно вырвался у меня возглас восхищения.
Прямо передо мной открыто стоял бык с огромными рогами. Он гордо вскинув увенчанную роскошной короной голову. Потом зверь сделал еще несколько шагов вперед, при этом высоко поднимая ноги, чтобы случайно не зацепить валежину. Затем изюбрь все так же неторопливо развернулся на 180 градусов и плавно двинулся прочь.
Евгений Толстокулаков, Забайкальский край
