Мерный перестук колес, мелькающие за окном пассажирского поезда безлиственно-стыдливые березки и сизые ели, покрытые снегом, разъезды и чисто выбеленные домики железнодорожников у полустанков, аккуратные копешки сена, притулившиеся к насыпи, даже такие пустяки, вроде почерневших телеграфных столбов, прежде не раз виденных, сейчас волновали Ремезова своим приближением к близкому сердцу краю юности.
Приступ ностальгии
Николай Васильевич, инженер-путеец, обосновавшийся в Воронеже, больше двадцати лет не посещал родной уголок Смоленщины. Все было как-то недосуг. Да и казалось, что не к чему. Родители, после окончания им школы и поступления в институт, перебрались вслед за сыном в город. С тех пор общение с матерью и отцом и другими близкими ограничивалось лишь поздравлениями с праздниками.
Потом Николай Васильевич устроился работать на Юго-Восточную железную дорогу. Затем молодой инженер женился, у них с супругой появилась дочь. В отпуск ездили, выбирая самые длительные и увлекательные маршруты по территории советского государства: во Владивосток, Львов, Мурманск, Батуми. Это была только часть конечных точек их путешествий. Мария, жена, преподавала в железнодорожном техникуме и также имела право на бесплатные билеты для проезда на поезде.
Только однажды в августе, когда Николай Васильевич маялся в больнице с острой почечной коликой, и разбередили ему душу мысли о вотчине детства. Вспомнился конопатый мальчонка, он сам, летом с облупленным носом и выгоревшим клочком чуба.
Как сейчас мелькнули перед глазами картины, как ребенок прямо ртом срывает с мхом поросшего черничника аппетитные иссиня-черные бусины. И как позже Коля, уже десятиклассник, ловит на таинственной речке Ведуге, плотно скрытой ольхой и лозняком, голубых раков…
Инженер выздоровел, выписался из больницы, но настойчивое желание повидать родные края осталось. Спустя несколько месяцев он собрал вещи и отправился в путь. И вот уже за окном проносилась обычная дорожная круговерть.
Сердечная встреча
На небольшой, похожей от сплошных березовых и сосновых завалов на дровяной склад, станции, несмотря на то что ехал он без предупреждения, Ремезова уже ждали. Это постаралась жена — отбила вслед мужу телеграмму, поскольку стационарные телефоны в то время были далеко не везде, а о мобильных еще даже и не мечтали.
Растерянного Николая Васильевича вмиг выхватил из кучки приехавших пассажиров здоровенный, весь всклокоченный мужик, стиснул своими ручищами и стал душить в объятьях, изливая радость встречи.
— Братуха! — рокотал кузен. — Наконец-то! Уж и не чаял свидеться!
Вскоре они уже ехали на стареньком «Газоне», прозванном в народе «козлом». Подмерзающий песок досадно скрипел под колесами. Изъезженная колея змеей струилась меж разнолесья. Попадались участки с протянувшимися поперек дороги корявыми кореньями. Машина из-за таких мелких препятствий скорости не сбавляла, а хороший амортизаторов не имелось. В итоге от дикой тряски у Ремезова защемило в боку.
Гость из Воронежа смотрел на двоюродного брата, на его улыбчивое, такое же, как и у самого Николая Васильевича, конопатое лицо и думал, что вряд ли смог бы так сердечно и с такой искренней радостью встретить человека, пусть даже родственника, о котором и вспоминать-то не вспоминал многие годы.
— Где сейчас работаешь, Саша? — спросил инженер.
— Электриком в колхозе, а раньше председателя возил, он старый «Газон» по знакомству и дал, чтобы тебя встретить.
— А не скучно в деревне-то жить? — задал провокационный вопрос Николай.
— Как сказать… Не в скуке дело. Я ведь, Коля, и в городе успел пожить. После армии устроился в Москве в лифторемонт. Когда женился — квартиру дали, однокомнатную, правда, — на минуту Александр замолчал, правой рукой привычно потянулся за табачком, потом с оживлением заговорил вновь, — так вот, живем мы, значит, с Нинкой, живем. Да, забыл сразу сказать-то, жена моя, наша, коренная «симоновская». Хоть тут промаху не дал. Но не в этом дело. Короче, барахлишком, значит, обзавелись. Дочка Танюша народилась…
— И все вроде бы ничего, но тяготить город душу стал, — после небольшой паузы продолжил рассказ водитель. — Не поверишь, но, как запахнет, бывало, талым снегом, так ночами спать не мог, все лес грезился, земля, греющаяся на солнышке. Сколько раз просил жену вернуться обратно. Куда там, ей городская-то сторонка в самую пору оказалась. До скандалов спорили о возвращении. Семь годков терпел, да терпелка закончилась. Уехал в отпуск в тот год я в марте, один поехал, пожил-пожил в Симонове, да и остался. Нужен, думаю, Нинке, значит, прискочет, а нет… Хотя, знаешь, семью-то рушить никак не хотел. Полгода женка дурила, все ждала, что одумаюсь. Ан, нет, поняла, видно, что не оторвешь меня от места родного, так и приехала.
Народное спасение от простуды
Погода начала ухудшаться, за мокрым снегом пошел моросящий дождик, и ветровое стекло машины начало обмерзать, снизив видимость до нуля. А работающего обогревателя «лобовухи» у старого внедорожника, конечно же, не было.
— Не горюй, Коля, — молвил Александр, открыв боковое дверное стекло и высунув голову наружу, — как-нибудь доедем.
А до конца маршрута оставалась еще пара десятков километров. Шапки у братухи-то с собой не было, и когда добрались они до места, вся голова Сашки оказалась покрыта ледовым панцирем. Благо, жена Александра заблаговременно затопила баньку и тем спасла мужа от простуды.
После парилки уселись родственники за стол с разносолами. Были там и соленые рыжики, и моченая брусника, а что говорить про домашнюю тушеную утятину с духмяной картошечкой впридачу!.. Слово за слово, и разговор за рюмкой-другой, настоянной на смородине наливки, пошел чередой.
— А ты помнишь, — спросил Николай, — как мы ходили с тобой охотиться на тетеревов?
— Конечно… Такое не забудешь. А помнишь, как мы еще пацанами, умудрились поймать на Днепре на донки крупных миронов-усачей и подустов?
— Еще бы! — подтвердил Коля, — и даже то, какой фурор произвело это событие среди местных рыболовов.
Так кузены и провели время до полуночи, вспоминая совместные охотничьи и рыбацкие похождения…
Неожиданное приглашение
Ранним утром заглянул к братьям в дом местный мужичок по прозвищу Титок, с виду пенсионного возраста.
— Сашка, — стучал гость кулаком в дверь, — давай открывай! Хватит дрыхнуть!
Александр впустил настырного визитера в избу, а тот сходу выпалил:
— Пошли завтра на охоту?! Свояк лицензию на кабана выписал. Я присмотрел тут поблизости бурт брошенный с подмороженным картофелем, куда дикие свиньи кормиться ходят. Так что без добычи не останемся.
— Ну, ты как, Николай, не против? — спросил Александр.
— Но у меня с собой и ружья-то нет, — засомневался инженер.
— Ничего страшного, — отмел все возражения мужичок. — Я тебе один из своих дробовиков предоставлю.
Следующим утром еще до рассвета троица охотников выдвинулась за околицу села в сопровождении двух зверовых лаек Титка. Погода понемногу портилась, начинался снегопад. Вскоре спутники увидели свежие следы, оставленные стаей серых хищников. Отпечатки лап зверей еще не были присыпаны снежинками.
— Да ну их, этих волков, — молвил опытный Титок. — Больше мороки с ними, право слово. Пусть идут себе, куда шли. Благо, направляются они в другой сторону от той, где кормятся наши кабаны.
Николай зарядил один ствол картечью, а второй — мелкой дробью в надежде добыть по пути кого-нибудь из боровых птиц. Но, когда встретил рябчика и собрался в него выстрелить, то Титок помешал. Мужичок опустил ствол ружья инженера и тихо произнес:
— Слышишь, что собаки заголосили? Так что не стреляй — а то спугнешь свиней. И дробины в стволе лучше поменяй на жакан.
Роковой момент
Коля прислушался к совету и решил вынуть латунный патрон. Но тот, раздутый от ручных перезарядок после многих охот, застрял намертво и никак не выходил. После нескольких попыток извлечь его, Ремезов был вынужден отказаться от намерения вставить в ствол жакан.
Когда Николай Васильевич подошел к месту рева собак, то в десяти шагах от себя увидел Титка. Старый охотник выстрелил в здоровенного секача, но пуля прошла рикошетом по «броне» его загривка. Инженер тоже успел пальнуть из одного ствола. Но может ли остановить огромного вепря картечь?..
Прогремел еще один выстрел — то брат Александр точно ударил по кабану. Зверь завертелся на мгновенье и через долю секунды вскочил и на последнем издыхании… подлетел к Ремезову. Секач, двигаясь уже по инерции, упал на мужчину и разорвав его тело огромными клыками…
Вот такое получилось возвращение к «корням» своей молодости у Николая Ремезова… Очень давно это было, и даже местные жители забыли о том трагическом смертельном происшествии в лесу. Да и большинство из них много лет назад уже переселилось из когда-то процветающей и благоденствующей деревни в райцентр Дорогобуж или в Смоленск.
Сейчас те края принадлежат частному охотничьему хозяйству. И это навевает на меня порой грустные мысли… Ведь, и я в былые времена отправлялся в те леса за зверем и никогда не возвращался с пустыми руками. Причем добывал трофеи лишь в поиске и в погоне, не зная нынешних новомодных вышек у подкормочных площадок…
Юрий Демин, г. Воронеж
