Выбор гончих. Часть вторая

Ко второй группе принадлежат породы собственно русских гончих: старинные русские, русские пешие, костромские. Общие признаки и характер восточных пород известны. Группа третья. Брудастые гончие, которые сравнительно редко встречаются в России, отличаются главным образом клокастой грубой псовиной (шерстью), густыми бородой и усами, вроде того, как у овчарок, а также круглоголовостью и тупорылостью; на ногах они высоки, высокопереды, поджары, гон (хвост) дугой, уши довольно длинные, круглые; чистокровные всегда со шпорами. Масть преимущественно черная, сероватая в подпалинах, бывают и серо-пегие, а также, хотя и реже, грязно-багряные.

Выбор гончих. Часть вторая
Русские гончие@WIKIMEDIA.ORG

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — В № 4 (143).

Вот те главные приметы коренных пород гончих, зная которые, делается легче основательно выбирать из мешаных, более соответствующих желанию охотника. Некоторые из своих признаков коренные породы передают в помесях с замечательным постоянством, но признаки эти уже не могут служить доказательством того, что гончие, их имеющие, удержали характер и качества коренной породы, от которой наследовали такие упорные приметы.

Так, западные гончие упорно передают шпоры; даже когда все прочее признаки помеси исчезли и мешаные гончие возвратились к типу восточных, шпоры еще сохраняются, и совершенно уничтожить этот признак дальней помеси чрезвычайно трудно.

Бывает, что несколько поколений родится без шпор, и вдруг является в помете один или несколько щенков со шпорами. Но если в остальном гончие уже не имеют признаков помеси, то, несмотря на шпоры, они, по всем данным, обладают характером и качествами гончих восточных, и тот, кто желает иметь гончих с такими качествами, но не имеет возможности приобрести чистокровных, не должен браковать лишь за шпоры, если остальным складом гончие подходят к восточным.

Восточные (русские) гончие упорно передают помесям свою крутогонность, и эта примета сохраняется так же долго, как шпоры польских и курляндских. Крутогонность выказывается у совершенно, по-видимому, польских гончих особенно резко, ибо не идет совершенно к общей фигуре гончей и сильно ее безобразит; но если остальные признаки не напоминают восточных гончих, то гончие обыкновенно не походят на них и характером. Иногда даже крутогонность в помеси усиливается, но чем объяснить это — не знаю.

Довольно упорно восточные гончие передают и свой мягкий подшерсток, который особенно долго сохраняется на шее и голове около корня ушей, но он скоро теряет свой отдельный от псовины цвет и делается с ней одноцветным, почему бывает мало заметен.

Вообще шпоры, крутогонность и присутствие подшерстка — не суть важные приметы в мешаных гончих, так же как и масть, не исключая цвета подпалин; это приметы второстепенные, не допускающие верного суждения о мешаных гончих; если суждения основываются исключительно на этих приметах, они могут быть только неоспоримым признаком того, что данные гончие имели примесь такой или иной крови, хотя, может быть, и очень давно, — одним словом, присутствие у костромской гончей шпор доказывает ее нечистокровность в строгом смысле, а крутогонность тяжелой или паратой польской доказывает то же самое, будь она во всем остальном образец породистости.

Гораздо важнее признаки головы и колодки (туловища. — Прим. редакции), а на эти признаки обыкновенно мало обращают внимания, тогда как по ним можно судить почти безошибочно о преобладании той или другой крови в гончей. Например, если нос узок и вздернут, ухо кругло, лоб имеет морщины и очень крут, то в гончей преобладает кровь западных пород.

Если гончая высокопереда, а ребра спущены до или ниже локотков (высокопередость обусловливается длиной плеч, а не особенной длиной передних ног), то один этот признак, независимо от остальных, указывает на сильное влияние крови которой-либо из восточных пород. Желтизна глаз указывает на то же самое, а также острота и подвижность уха.

Прирожденные охотники на волков и лисиц

Как узнать красногона из мешаных гончих (чистокровные известны по породе)? Этот вопрос приходится часто слышать от начинающих охотников и, к сожалению, приходится отвечать, что верных признаков этого качества нет, а единственное верное средство узнать гончих в этом отношении — это проба в поле.

Я знаю, что многие хвастаются тем, что с первого взгляда узнают красногонов, и действительно, кто изучил гончих, редко ошибается; но что именно составляет в наружности гончей эту отличительную черту — не сумеет определить точно ни один знаток, а все россказни о таких признаках, как, например, «глаза навыкате» или «они и на людей злы, того и гляди укусят, как им по волкам не гонять», могут вводить в заблуждение только новичков, да и то ненадолго.

Одно, что можно посоветовать охотникам, желающим приобрести красногонов для ружейной охоты, следовательно, гончих, которые предпочитали бы волка и лисицу зайцу, — это чтобы они за невозможностью достать чистокровных держались типа восточных гончих и преимущественно костромских, главное — по голове и высокопередости, ибо такие всегда полазистее и добычливее, что очень важно для ружейной охоты по красному зверю.

Советуя предпочитать для охоты по красному зверю гончих, более подходящих к русским породам, я нисколько не желаю умалить достоинств других пород, но дело в том, что каждая порода хороша на своем месте, то есть для той охоты, на которой она употреблялась исстари, а польские и курляндские гончие более употреблялись по травоядным животным, как я и говорил; хотя и есть очень хорошие польские и курляндские красногоны, но без пробы в поле аттестовать таковыми какую-либо из этих пород по одной породе невозможно, тогда как за русских можно ручаться.

Между породами западных гончих очень много таких, которые, хотя и красногоны, но с выбором, то есть гонят по лисице и боятся волка (некоторые курляндские) или гонят по волкам, но ни за что — по лисице (большая часть тяжелых польских).

Следует также упомянуть об одном, хотя и несколько странном, факте, но, тем не менее, постоянно оправдывающемся: польские гончие с примесью негончей крови, легавой или дворной гоняют исключительно по травоядным животным, относясь равнодушно к следу красного зверя. Русские гончие, напротив, передают страсть к преследованию лисицы и волка с замечательным постоянством.

Я знал несколько легавых, имевших дальнюю примесь крови костромских гончих и хорошо выхоженных под ружьем; на зайца они почти не обращали внимания, то есть редко за ним гонялись, если же и бывал этот грех, то гнали недолго и молчком; но если те же собаки натыкались на лисицу, то вся легавая дрессировка мигом забывалась и начинался заправски гончий гон, продолжавшийся не слишком короткое время.

У одного ружейного охотника Н. С. Г. была легавая, которая, в какой степени уж не знаю, но приходилась родней старинным русским гончим; ходила она под ружьем порядочно, отличалась редкостным верхним чутьем, поганивала в голос по зайчикам, но не больше, как и всякая легавая, получившая по недосмотру хозяина эту милую привычку; страсть же ее была — гон по волкам, благо не обижена она была ни ростом, ни силой и часто в шутку называлась «меделяном» (вымершая древнерусская порода собак, использовавшихся, в том числе, в охоте на медведя. — Прим. редакции).

Зимой ее обыкновенно держали на привязи, особенно по ночам, потому что стоило ей зачуять поблизости волка, чтобы увязаться за ним и долго гонять голосом. Конец ее был такой же, как у всех подобных псов, — ее разорвали волки…

Такие примеры и им подобные, которых я мог бы привести несколько, служат доказательством того, что русские породы гончих, пожалуй что, лучше красногоны, и качество это не привитое, не требует таких противоестественных приемов, как постепенное приучение гончих к пожиранию волков и лисиц, а врожденное, передающееся с большой силой даже другим, негончим, породам в помесях.

Собаки для преследования «косых»

Если охотник желает иметь гончих позывистых, что особенно удобно для исключительно заячьей охоты в местностях очень зайчистых, где вязкость в сильной степени, как у русских гончих, неудобна, то надо всегда предпочитать тех гончих, которые ближе по наружным признакам подходят польским и курляндским.

Наши русские породы хотя вообще способны к дрессировке, но инстинкт гончих в них так силен, что, раз брошенные в зайчистый остров, они так увлекаются, что не пешему охотнику с ними ладить, а во время гона они просто не слышат рога, да если и слышат, то не слушаются.

Это на ружейной охоте по красному зверю — качество, но в местах, где заяц редок. То же самое, но там, где зайцев много, — порок, ибо эта вязкость заставляет охотника следовать за гончими, когда они сводят куда-нибудь зайца, так как он не может вернуть их по желанию, а потому ему часто приходится бросать удобные места и следовать за слишком вязкими гончими в места менее зайчистые.

Польские и курляндские гончие, а следовательно, и те мешаные, в которых кровь их преобладает, несравненно «цивилизованнее», как выразился один мой приятель. Они вязки, в этом спору нет, но их легко сделать настолько позывистыми, что они будут бросать гон и валиться к рогу, следовательно, и пеший охотник может вернуть таких гончих, когда ему вздумается.

Как я и сказал, иногда такие гончие удобнее именно при изобилии зайцев, но теперь это изобилие почти не встречается, а в местах незайчистых ни один заправский охотник, которому хоть раз пришлось поохотиться с русскими гончими, не предпочтет после них позывистых «поляков» и «курляндцев»: ему постоянно их гон будет казаться не совсем надежным, и он предпочтет иной раз ночевать в лесу у огонька, поджидая сошедших со слуха «костромичей» или русских пеших, но зато быть так же уверенным в стойкости их гона, как в том, что дважды два — четыре.

Конечно, я говорю про большинство гончих; исключения есть и между польскими, а в особенности курляндскими, из которых многие не уступают в вязкости русским.

Неоспоримо также, что западные гончие (подразумеваю и не чистокровных) менее боятся жара, и когда русские изнемогают, первые работают, как ни в чем не бывало. По белой тропе польские и курляндские гончие работают лучше, чем русские, и если в стае, то обыкновенно дружны; русские по пороше больше скалываются, ибо имеют привычку прихватывать «на глазок».

Брудастые гончие, или по-старинному «борудастые» (не есть ли это исковерканное «бородастые», это гораздо проще?), редко вообще у нас встречающиеся, редко встречаются и в помесях. Они довольно упорно передают густую бороду, брови и усы, которые в помесях с обыкновенными гончими не делаются реже, но постепенно укорачиваются, в то же время делаясь мягче.

Долго сохраняется и клокастость псовины, а также длинные и грубые мохры на лапках, что делает таких гончих неудобными для зимней охоты, так как снег налипает в пальцах большими комками и гончая поневоле останавливается.

Шпоры брудастые гончие передают в помесях с русскими менее упорно, чем польские и курляндские. Относительно характера мешаных брудастых гончих я положительного сказать ничего не могу. Я лично пробовал мешать брудастых гончих с русскими пешими, и некоторые из этой помеси выходили весьма удачными, но другие совсем не гнали; передаю это как факт, но не как правило, ибо мои опыты в этом отношение были слишком незначительны.

Весьма возможно, что брудастая выжловка, которую я ставил с отличным во всех отношениях выжлецом русской пешей породы, была некровная, хотя по наружным признакам она и ее брат однопометник были породисты и гоняли оба очень хорошо.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Николай К., 1881 г.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий