Между нами, русскими охотниками, весьма сильно распространено мнение относительно слабости боя ружей, заряжающихся с казенной части. Убеждение это не совсем, однако, основательно, но правда, что между этими ружьями весьма много встречается ружей с безусловно плохим боем. Это факт неоспоримый. А между тем почти все эти ружья сделаны из хорошего материала и к тому же порядочными мастерами. В ружьях, заряжающихся с дула, процент плохих ружей гораздо меньше, и в них плохой бой обусловливается главным образом плохим устройством или плохим материалом, употребленным для стволов.
Так, у меня на руках имеется ружье системы Лефоше, калибр № 16, петербургского мастера Лярдере, с замечательно плохим боем, хотя я и потратил на его пристрелку порядочно труда. Потеряв терпенье, я поставил его в угол на полный покой.
Сравнительные испытания
Недавно, разбирая причины сильного боя ружей, я произвел с этим ружьем ряд опытов, результаты которых настолько интересны, что я считаю необходимым довести их до сведения господ охотников в надежде, что мои опыты послужат, быть может, к усовершенствованию боя ружей, заряжающихся с казенной части.
Известно, что более или менее точная проба силы ружейного боя производится следующим образом: берут две тетради простой писчей бумаги листов в 60-70 или более, смотря по номеру дроби, и стреляют в них на известные расстояния, как в мишень. Дробь, попавшая в тетрадь, пробивает обыкновенно одинаковое число листов, разумеется, если положены одинаковые заряды, и если ружья одинаково сильно бьют, если же и бывает разница в количестве пробитых листов, то весьма незначительная.
Чтобы убедиться, насколько имеющееся у меня ружье Лефоше было слабее ружья шомпольного, английского калибра № 14 с очень хорошим боем, я взял две тетради простой писчей бумаги в 60 листов толщины; зарядил оба ствола каждого из ружей соответствующими зарядами и сделал в каждую тетрадь по два выстрела из обоих стволов на 30 шагов крупным охотничьим порохом (русским) и английскою дробью № 8, результаты получились следующие:
1) Из шомпольного ружья попало в тетрадь всего 63 дробины: 10 листов пробиты были всеми дробинами, то есть из числа попавших все 100%; 20 листов пробиты 54 дробинами (85,7%); 25 листов пробиты 40 дробинами (77,7%); 30 листов — 22 дробинами (34%), 35 листов пробиты 12 дробинами (19%). Знака от удара дробин не было совершенно только на одном 60-м листе.
2) Из ружья Лефоше попало всего 78 дробин: 10 листов оказались пробиты 68 дробинами, что составляет 81% из числа всех попавших; 20 листов пробиты 40 дробинами, то есть, 51%, 25 листов пробиты 17 дробинами — 22%. Знаков дробин не было заметно, начиная уже от 50-го листа.
Из этого видно, что ружье Лефоше, хотя бьет несколько кучнее сравнительно с шомпольным, но слабее ровно в два раза, то есть, если шомпольное ружье имеет средний верный бой на 40 шагов, ружье Лефоше — только на 20, что подтверждается и на самом деле. Вот, например, факты, свидетельствующие о разнице боя того и другого ружья не в мишень, а в птицу на охоте.
Из шомпольного ружья поздней осенью в ноябре прошлого года мною убито в одну охоту три гуся дробью № 8 («Растеряевскою») в 50-60 шагах , шестью или семью выстрелами; осенние фазаны и утки иногда от той же дроби валятся в 70-80 шагах.
Из ружья Лефоше я не мог убить на тяге решительно ни одной утки, а из шести молодых фазанов в три четверти матки, по которым я стрелял в поле в 30-40 шагах, мне пришлось взять только одного, да и то лишь потому, что он после выстрела, сделанного шагах в 30, полетел не в камыш, как они обыкновенно делают, а вдоль рисового поля, где и опустился в 150 шагах; когда собака нашла его, он еще пытался бежать; помешала ему в этом только схватившая его собака.
В левом боку у него оказалось 5 дробин (№ 10 русской). Из этих фактов ясно, что бой ружья слаб до невозможности.
Новый эксперимент
Далее я произвел следующий опыт: в тетрадь из 60 листов я опять выстрелил из ружья Лефоше тем же зарядом, тем же номером дроби и на ту же дистанцию, то есть в 30 шагов, из обоих стволов и получил следующие результаты: всех дробин попало 81: 10 листов пробиты 65 дробинами, что составляет 80% из числа попавших; 20 листов — 44 дробинами (54%); 25 листов — 19 дробинами (23%). Знаки исчезли совершенно на 53-м листе. Результаты, следовательно, совершенно тождественны с теми, которые получены были и в первый раз.
Потом я отрезал гильзу почти наполовину ее длины, насыпал в нее вровень с краями заряд пороха на одну восьмую больше, чем был предыдущий, а чтобы он не высыпался, я закрыл его кусочком бумаги.
Потом взял твердый папковый пыж толщиною в половину дюйма (1,27 сантиметра. — Прим. редакции) для ружья № 12, приклеил к нему патрончик из писчей бумаги в 1,25 оборота, сделанный по калибру этого ружья, то есть № 16, насыпал и в него заряд дроби, но только не увеличенный, а такой, какой я насыпал в оба первых раза, и завернул патрон.
Пыж с дробью вставил в патронник, куда он вошел в натуге, хотя дробь в патрончике вследствие разности диаметра между патронником и калибром ствола лежала свободно, затем вставил гильзу с порохом.
Зарядив таким образом оба ствола, я выстрелил из них на ту же дистанцию и в такой же толщины тетрадку, то есть в 60 листов.
Результаты получились следующие: попало 76 дробин; 10 листов пробиты всеми 76 дробинами, то есть 100% из числа попавших; 20 листов — 73 дробинами (99%); 23 листов — 58 дробинами (77%); 30 листов — 32 дробинами (42%); 35 листов — 21 дробиной (27%); 40 листов — 14 дробинами (17%); 45 листов —7 дробинами (9%); 50 листов —3 дробинами (4%).
На 60-м листе весьма ясны знаки от удара дробин, и бумага сильно вдавлена, но сквозных пробоин нет ни одной. Отдача незначительно более нормальной.
Из этих опытов видно, что заряд с увеличенным пороховым пыжом (вместо 16-го калибра — 12-й) превосходит бой обыкновенного заряда в 2,4 раза и даже превосходит бой шомпольного ружья в 1,2 раза. Кроме того, несмотря на увеличенный заряд пороха, кучность боя остается почти та же; в старом же заряде при увеличенном количестве пороха ружье сильно разбрасывало, а сила удара дроби увеличивалась весьма незначительно.
Вместо папкового пыжа я употреблял увеличенный пороховой пыж (№ 12), вырезанный из мягкого дерева (тополя), и получал те же самые результаты.
Из этих опытов можно, не ошибаясь, прийти к следующим выводам: если ружье имеет нормальный бой мелкой дробью в 40 шагов, то зарядом с увеличенным пороховым пыжом оно будет бить в полтора раза дальше, принимая уменьшение силы полета пропорционально расстоянию, то есть на 60 шагов; если крупной дробью ружье убивает при обыкновенном заряде на 70 шагов, то при новом заряде оно убьет и на 100 шагов.
Возможное усовершенствование
Причины увеличения силы боя в ружье с увеличенным пороховым пыжом заключаются в следующем: чем большее сопротивление встречают пороховые газы, тем большую метательную силу они развивают, то есть дают снаряду большую начальную скорость.
Этому свойству пороха дано самое обширное применение в нарезном оружии, заряжающемся с казны. В гладкоствольном охотничьем оружии (дробовиках), заряжающемся с дула, делают, принимая во внимание названное свойство пороха, канал ружья в виде конуса, расширенного к казеннику (коническая сверловка); здесь пыж и дробь, проходя ряд усеченных конусов, оказывают газам большее сопротивление, чем в ружье с цилиндрическим стволом.
Для этой же цели иногда делают стенки в канале стволов шероховатыми. Вообще подобные изменения в каналах цилиндрической формы делают для того, чтоб сообщить пороху возможно большую метательную силу, искусственно увеличивая сопротивление и задерживая таким образом пороховые газы.
На основании приведенных мною опытов я проектирую следующие изменения в заряженном с казны ружье: патронник должен быть гораздо короче обыкновенного. Диаметр патронника должен быть увеличен настолько, чтоб в него могла вставляться гильза на четыре калибра больше той, какая требуется по калибру ружья. Толщина стенок патронника должна быть соответственно увеличена, и на поверхности казенной части должен, конечно, образоваться выступ сравнительно с наружной плоскостью ствола.
Патрон к этому ружью следующий: патронная гильза на 4 калибра более калибра ствола; так, например, для ствола 20-го калибра гильза должна быть 16-го калибра, для ствола 16-го калибра — гильза 12-го калибра, для ствола 14-го калибра — гильза 10-го калибра и так далее.
Гильза должна иметь не более двух третей длины обыкновенной гильзы для того, чтоб в ней помещался только один заряд пороха и пороховой пыж по калибру гильзы, а не ствола. Пыж этот, возможно, большей толщины — до 3/8 дюйма (около 9,5 миллиметра. — Прим. редакции) — должен лежать по возможности вровень с обрезом гильзы, чтобы при выстреле вдавливался в более узкий канал ствола без удара о выступы.
Пыж этот нужно делать из возможно твердой папки или, лучше всего, из мягкого дерева (липы, тала и прочего). Дробь завертывается в тонкий патрон, сделанный из простой писчей бумаги, в два или два с половиной оборота бумажной полоски; размер делается точно по калибру ствола. Одной стороной этот патрон приклеивается к пороховому пыжу так, чтобы не мог от него оторваться; другая сторона его остается открытой для насыпания дроби.
В приготовленный таким образом бумажный патрон, крепко приклеенный к пороховому пыжу, нужно насыпать дроби и завернуть или заклеить конец патрона папковым пыжом по калибру ствола. Затем, насыпав в гильзу заряд пороха, вставить в нее пороховой пыж с дробью и слегка нажать его, чтоб он плотно лег на порох и не выпадал из гильзы при вынимании из патронташа или из ружья при его разряжении.
Заряжение производится, как у обыкновенного «центрального» ружья, причем патрон с дробью входит в цилиндрическую часть ствола, а пороховой пыж передней стороною своих краев упирается в выступ на внутреннем конце патронника.
Какие будут преимущества
При выстреле пороховой пыж сильно сжимается и усилием втискивается в более узкий канал ствола; дробь же в патроне идет свободно, как во всяком ружье с цилиндрическим каналом. Выгоды от этого следующие:
а) когда пороховой пыж втиснут газами в ствол, то последний закрывается герметически, следовательно, прорыва газов в дробь быть не может;
б) дробь по стволу двигается свободно, от чего менее мнется и не свинцует ствол, как это бывает в ружьях с коническим каналом; кроме того, не делает скачков, как это бывает в ружьях, заряжающихся длинными гильзами при переходе дроби из шероховатой гильзы в более гладкий канал ствола;
в) главный упор газов действует на пороховой пыж, а не на дробь, которая с усилием проходя по стволу, дает газам сопротивление, похожее на сопротивление пули, идущей по нарезам винтовки, от чего газы развивают большую метательную силу. При этом смазанный составом пыж будет счищать нагар от предыдущего выстрела без остатка.
На основании приведенных мною выше опытов можно безошибочно заключить, что бой ружья будет, безусловно, хорош, так как перестает уже зависеть от так называемых «необъяснимых причин». При этом заряде в ружье нужна только прочность стволин, а не высокое качество железа, состоящего в «равносоставности» железа и прочих тонкостях.
По моему мнению, ружья с указанными изменениями должны стрелять под теми же условиями, как военное ружье, заряжающееся пулею. В военном ведомстве приемщики оружия с заводов мало заботятся о том, из «равносоставного» железа сделан ствол или нет; да и где обращать внимание на такие тонкости, когда нужно иногда в месяц принять 100 тысяч ружей!
Между тем из этих ружей все имеют одинаково сильный бой, то есть бросают пулю от 1200 до 2500 шагов, смотря по системе, и пробивают одинаковое число дюймов доски мишени.
Вот этого-то качества и следует добиться в охотничьих ружьях, стреляющих дробью, — именно дать ружью такое устройство, которое позволяло бы одинаково хорошо бить как ружью, приготовленному из самого дорогого Дамаска (дамасской стали. — Прим. редакции), так равно и ружью, сделанному из какого-нибудь «шинного» железа.
Ев. Смирнов, г. Ташкент, апрель 1878 т.
