Трусливость зайца в народе стала нарицательной. И если мы слышим, что кого-то называют зайцем, то мы не представляем этого человека с длинными ушами или с короткой шеей, а, прежде всего, представляем его робким, несмелым, нерешительным.
Такое представление о зайце у нас сложилось от того, что мы всегда видим его убегающим. И при этом делаем вывод: раз убегает — значит, трус!
Но давайте подумаем, какой зверь при встрече с человеком не стремится убежать от него? Все! За некоторым редким исключением.
Прыжок
А теперь представьте себе храброго зайца. Вот идет охотник, а храбрый заяц выбегает навстречу и с независимым видом прогуливается перед ним; или, вместо того чтобы убегать от лисицы, он сидит перед ней и доказывает, что все зайцы — народ смелый и лисиц-де совсем не признает. Такую картину даже представить смешно. А жить бы такому храброму зайцу на свете — день-два, не больше.
В природе тысячелетиями шло приспособление видов к условиям существования, тысячелетиями вырабатывалась и «психология» животных. У зайцев очень много врагов, и, будь все зайцы храбрыми, их род давно бы уже перевелся. Поэтому «трусливость» зайца так же для него необходима и полезна, как дерзость для волка, хитрость, а точнее осторожность — для лисицы, сила — для лося, неустрашимая отвага — для хозяина леса — медведя.
Будет вернее, если мы скажем, что заяц не труслив, а очень осторожен и всегда начеку! Этому отвечает устройство многих его органов. Правда, глаза у зайца не ахти какие, но они ему хорошие и не нужны, потому что в густой траве, в хлебах, в лесу все равно далеко не видно. А вот уши у него замечательные! Настоящие локаторы. Они-то и спасают зайца от многих неприятностей и часто… от смерти. Кто видел, как заяц кормится осинкой или озимью, тот знает, что уши у зайца в это время всегда в работе. Он постоянно шевелит ими, поворачивает раструбами в разные стороны, проверяя безопасность всех направлений. Стоит ему что-то заподозрить, как он мгновенно замирает, становится столбиком и долго-долго прислушивается, ловя малейшие шорохи.
Есть у зайца и обоняние, хотя далеко на такое, как у лисицы или волка. Но и оно иногда его выручает.
Однажды зимой я шел мелколесьем на лыжах и остановился отдохнуть. На мою лыжню выбежал заяц-русак. Смешно было видеть, как он, сделав два-три прыжка, начал по-собачьи принюхиваться к лыжному следу. Понюхал-понюхал, а потом как-то по-особенному подпрыгнул бочком и побежал в сторону. А вот старой лыжней охотника зайцы всегда охотно пользуются.
Но вернемся к собачьей храбрости. Известно много случаев, когда застигнутые врасплох зайцы отчаянно боролись за жизнь. При этом неожиданность и испуг не действовали на них парализующе. Или вот случай.
Как-то я с попутной машиной возвращался домой в село. Перед самым селом при въезде на мост шофер резко затормозил и удивленно крикнул: «Смотри: заяц!».
Я вздрогнул от неожиданности, не понимая, где заяц и куда надо смотреть. И тут же увидел его. По бревенчатому мосту навстречу машине ковылял заяц-беляк. После каждого прыжка он останавливался, нюхал бревна, поводя усатой мордочкой из стороны в сторону, и только потом делал следующий прыжок.
Чувствовалось, что каждый метр этого необычного пути дается ему ценой большого напряжения. На машину, остановившуюся на краю моста, он, казалось, не обращал никакого внимания. Мы с шофером выскочили из кабины с намерением поймать косого плута, и тут произошло неожиданное. Заяц не стал убегать назад дорогой, которая стоила ему такого напряжения и труда. Он метнулся в сторону и прыгнул с моста в воду. Речушка наша тихая и неширокая, заяц, быстро работая лапками, достиг берега, мелькнул в кустах и скрылся.
Прикинули мы на глазок высоту моста под водой. Получалось метра четыре с лишним. Вот вам и заяц!
С носом
Когда выпадут снега большие и ударят морозы сильные, трудновато зайчишке жить становится. И холодно, и голодно. Ночью еще куда ни шло: замерзнет — побегает, погреется, зато днем… лежи не шелохнись, не то быстро с врагами встретишься. Поэтому в большие морозы для дневки русаки часто выкапывают где-нибудь в сугробе, снежной намети или овраге нору. Заберется заяц в нору, лежит там и «в ус не дует». И тепло ему, и от врагов скрытно. Такие норы бывают длиною больше метра, но обычно — меньше. И покидают свое дневное убежище некоторые зайцы весьма неохотно.
Пошли мы как-то с товарищем русаков тропить. Разошлись в поле. Вскоре мне встретился свежий малик, который привел в небольшой овражек. Смотрю: свежие заячьи копки в овражке. Видно, что начинал русак копать норы, но почему-то бросал. А дальше — сами норы. Заглянул в одну — пусто, заглянул в другую, уже на выходе из овражка — а из нее на меня заячья физиономия таращится. Обрадовался я. Бросил ружье и руки — в снег. Вот, думаю, теперь уж точно зайчишку живьем поймаю. Когда еще такое счастье будет? Но не успел я его схватить. Рванулся косой, пробил снег и своей лобастой башкой мне прямо в нос как саданет! Вскочил я на ноги, а ружье не могу найти — все глаза снегом запорошены. Пока протер их — зайки и снег простыл.
Глянул под ноги — на снегу капельки крови. Удивляюсь: откуда это они появились? А потом чувствую, что по верхней губе у меня теплая струйка бежит. Тут и товарищ подошел.
— Кто это тебя так, — спрашивает, — разукрасил?
— Заяц, — отвечаю.
А товарищ не верит. Но, когда он сам во всем разобрался, сел на снег и от смеха слова сказать не может.
— Как он тебе голову не откусил? — говорит, а сам опять заходится от смеха. А мне совсем не до смеха было, потому что оставил меня косой «с носом», да еще с распухшим.
Заячья хитрость
Зайчонок или щенок, жеребенок или котенок, только что появившись на свет, отыскивают мягкий сосок матери и начинают питаться вкусным теплым молочком. Этому их никто не учит, никто не показывает, как это нужно делать. Так делали тысячи лет все их предки, так делают и они. Подобное действие животных называется инстинктом.
Есть у животных и другие инстинкты, которые помогают им выжить, вырасти, избежать порой смертельной опасности. Родится, например, зайчонок. Первое время это маленький пушистый комочек, слабый, нежный и беспомощный. Сидит он где-нибудь в траве и видит, как в небе над ним кружит ястреб или как мимо пробегает коварная лисица. Шевельнись он в это время, поскачи — и все пропало: песенка его будет спета. Инстинкт ему подсказывает: «Притаись, замри, не двигайся!».
И хоть страшно ему, но зайчонок не бежит, а делает то, что делали в таких случаях все зайцы до него. Он кладет ушки на спину и как можно плотнее прижимается к земле. Попробуй-ка заметь его такого! Так может повториться и раз, и два, и десять.
Но проходит полгода. Зайчонок становится взрослым зайцем. Теперь ему, такому большому, труднее затаиться и стать невидимкой. Но не беда! У него есть сильные быстрые ноги, на которые он больше надеется, чем на свою незаметность. Заподозрит заяц опасность, вскочит с лежки, мелькнет в кустах белым «цветком» да и был таков. В детстве он был невидимкой, а теперь стал «недогонимкой».
Но так делают не абсолютно все зайцы. Некоторым из них и взрослым все кажется, что стоит сложить уши на спину да поплотнее прижаться к земле, как в детстве, и все будет в порядке. Такая наивность часто кончается для них трагически. В годы студенческой юности я отдыхал зимой у дяди в деревне. Часто ходил на охоту. Однажды пошел тропить русаков. Собачонку Дамку, чтобы она не увязалась за мной и не помешала, дядя предусмотрительно запер в сарае. Куда ей, дворняжке, до такой тонкой науки, как охота.
Но не прошел я километра, как меня догнал лохматый черный клубок. Он пронесся мимо, остановился впереди, хватил горячей пастью снег.
«Вот она и я! — говорил весь ее лукавый вид. — Что, голубчики, не удалось меня надуть?!».
Я прикрикнул на Дамку построже, погрозил ружьем, прогоняя домой, но не тут-то было! Видимо, она считала своей святой обязанностью сопровождать и оберегать гостя и поэтому все мои угрозы принимала за шутку, отвечая на них веселым заигрыванием.
«А, будь что будет, — махнул я рукой. — Идем. Может, и не помешаешь, а может, и мешать-то будет нечему».
Вскоре на озимях я нашел свежий русачий след. Подозвал Дамку, показал ей след, потом ткнул ее носом в углубление от заячьей лапки. Но она обиженно чихнула и непонимающе посмотрела на меня.
«Эх, ты, Домна Ивановна! — упрекнул я ее. — Только бы тебе мышей и драть!». Пошел по следу.
Примерно через километр след привел к небольшому сухому болотцу, поросшему низким густым кустарником. Пробиться по следу через кустарник было бы трудно, и я пошел в обход.
Поскрипывает под лыжами снег. То и дело оглядываясь, бежит впереди Дамка. Внимательно осматриваю все впереди. И вдруг!..Что это?!
То ли клочок сухой травы выглядывает из-под снега, то ли еще что?! Остановился, присмотрелся. Э‑э‑э! Да это же заяц! Запрятался в снег так, что только глаз да бровь выглядывают. А может, и не заяц, мелькнуло у меня сомнение. Дамка ведь в десяти шагах от него пробежала. Разве бы заяц выдержал?!
Взвел курки, сделал снежок и — р‑раз! В то рыжее пятнышко. Эх и взметнулся русак, как птица, только снег завихрился. Ударил я в угон — и конец длинноухому. Тут и Дамка подоспела, только делать ей уже было нечего. Впрочем, она и не собиралась ничего делать. Заяц даже мертвый вызывал у нее боязнь. Она только издали его понюхала: мол, кто его знает, этого зверя… Подойду, а он возьмет и цапнет за нос!
Измерил я расстояние. Оказалось: Дамка от зайца пробежала в двенадцати шагах, а я остановился в шестнадцати. Вот тебе и инстинкт! Подвел он на это раз косого. А вскочи он вовремя да припусти во всю прыть — и не было бы трагедии.
Борьба за жизнь
Однажды я возвращался с охоты и подходил уже к поселку. Вдруг из-под тальникового куста над овражком выскочил большой русак и покатил чистиной. Я не ожидал, что заяц может залечь в такой близости от построек, ружье было не наготове, и поэтому выстрелил с опозданием. Заяц, не замедляя бега, скрылся в кустарнике. Посмотрел я, как легла дробь: вроде правильно. Пошел по следу и скоро увидел на снегу редкие звездочки крови.
У охотников есть закон — подранка не бросать. Поэтому, несмотря на то что время близилось к вечеру и за спиной у меня уже висел заяц, я пошел за этим подранком, чтобы или взять его, или убедиться, что рана у него несерьезная и он не достанется вездесущим сорокам и воронам.
Вскоре кровь на снегу пропала. Заяц шел ровными прыжками. Но неожиданно заячий след заметался влево‑вправо, а по обе стороны от него появились отпечатки крыльев какой-то птицы. Смекнул я, в чем дело, и как можно быстрее пошел вперед, надеясь увидеть борьбу зайца с неожиданным врагом. Хищная птица была исключительно настойчива. Несколько раз заяц бросался в кусты, сбивая хищника со своей спины, но через несколько метров возле заячьего следа опять появлялись эти таинственные отпечатки. Начали попадаться клочки заячьей шерсти и даже кусочки кожи.
Я выбежал на большую поляну и одновременно увидел зайца и услышал его пронзительный крик. Бедный зверек кружился на одном месте, а на спине у него, взмахивая для равновесия крыльями, сидел ястреб-тетеревятник. Стрелять было далеко, и я уже хотел бежать краем кустарника в обход поляны, но, взглянув в дальний ее угол, замер на месте. Оттуда что есть духу к кричащему зайцу неслась лисица.
Заметив подбегающую лисицу, тетеревятник выпустил жертву и низко полетел к лесу. Заяц метнулся в кустарник, лисица — за ним, а я все еще стоял на месте, взволнованный увиденным, стоял и горько сожалел о том, что не смог сыграть более значительную роль в этом лесном происшествии.
Пошел осторожно вперед по заячьему и лисьему следам, рассчитывая вот-вот увидеть конец этой необычной борьбы за жизнь. Но мои ожидания не оправдались. Не было видно никаких признаков того, что лисица настигает зайца. Удивляюсь, откуда только брались силы у длинноухого!
Начало смеркаться. Идти дальше не было смысла, и я повернул домой. Не зная, чем кончилось состязание между зайцем и лисицей, я был полностью на стороне первого: мне очень хотелось, чтобы он убежал от рыжей кумушки.
Ночью снег не выпадал, и назавтра я не утерпел — пошел на то место и выяснил, что лисица зайчатины так и не отведала. Поняла она, видно, что не догнать его, бросила заячий след и потрусила к стогам соломы охотиться за более легкой добычей — за мышами.
— Долгих лет тебе, длинноухий! — пожелал я на прощанье этому зайцу.
Геннадий Кузнецов, г. Тайга
