Охота с подсадной

Весенняя охота на пернатых

С возрастом начинаешь ценить влечение к слабому полу не больше (это будет не совсем точно), а, пожалуй, острее. Болезненнее, что ли. И причина кроется не в старческой сентиментальности, отнюдь, просто с годами приходит осознание всей прелести этого уникального явления, коим Природа-Мать одарила самовлюбленных представителей — в сущности никчемного племени самцов. Согласитесь, начиная с незапамятных времен, роль «производителей» неуклонно катилась под гору — от обременительной куртуазности до приятного времяпрепровождения. И как прикажете с подобными мыслями паковать рюкзак на открытие весенней охоты на пернатых?

Ну, я еще понимаю отстоять вечерку на вальдшнепа — поди узнай, отчего натужно хорхает лесной кулик. Может, простыл или поперхнулся чем? Вполне реально найти оправдание для рокового выстрела.

Иное дело — охота с подсадной уткой. В данном конкретном случае примирить ностальгию по фривольной юности с инстинктом охотника-мамонтятника довольно проблематично. Позвольте поделиться некоторыми секретами — авось, да кому-то пригодятся.

Крякуху я выбирал со знанием дела: неказистую и многообещающе молчаливую.

Первая неделя весенней охоты на пернатых прошла относительно спокойно. Маня копалась в прибрежном мусоре и о продолжении рода явно не помышляла. «Женихи», благо «невест» в округе хватало, платили «мужененавистнице» той же монетой.

Моя собачка от скуки считала ворон и корчила рожи нахально дефилирующим под носом ондатрам. Не скрою, порой меня раздражала амурная возня на соседних болотцах, но я крепко держал себя в руках.

Атака селезней

Ближе к закрытию сезона у водоплавающих, видимо, образовался перекос в соотношении желающих вступить в законный брак — и далеко не в пользу темпераментных щеголей. Ласковый весенний ветерок все подносил и подносил табунки селезней, истосковавшихся по вниманию сердобольных самочек, тогда как наиболее дальновидные уже вовсю эксплуатировали принцип: «Кто первый прилетел, тот к утке и подсел».

Пробил час моей излишне скромной Мани. Один за другим опоздавшие селезни пикировали на обезумевшую от страха подсадную. Ее не спасали истошные вопли типа «Ратуйте! Куда смотрит «Общество охраны дикой природы»?!». Шумный коллектив этой весьма достойной организации находился далеко, а домогательство крылатых самцов приближалось с неуклонностью задремавшего паровоза.

Пришлось протянуть уточке руку «братской помощи». Я палил из полуавтомата у Мани над головой, стараясь случайно не задеть разгоряченных участников трагикомичной мизансцены. Моя собачка подключилась к процессу с жаром нерастраченных чувств. Она открыла пасть и высказала наглецам все, что может испытывать по отношению к сильному полу активистка целибата (обета безбрачия. — Прим. автора) по идейным соображениям.

Столкнувшись с подобным гостеприимством, ошалевшие «женишки» мигом приуныли. Наиболее стрессоустойчивые еще какое-то время кружили на безопасном расстоянии, ублажая фантазии видом Маньки на оттаявшей кочке.

Меж тем кособокая «весталка», успокоившись, прихорашивалась и подбадривала собаку: дескать, так их, окаянных, так! Однако и селезни, уяснив бесперспективность дальнейших попыток добиться расположения самки, ретировались в небеса, прожужжав на прощание непечатное. Заодно — и в мой адрес.

Последний шанс

К заключительному дню пребывания в охотничьих угодьях консервы и сочувствие к чужому либидо вплотную приблизились к неизбежному финалу. Очень хотелось кушать и сфотографироваться с трофеем.

Как всегда в критических ситуациях, решение пришло спонтанно и отличалось оригинальностью, свойственной натурам творческим и незаурядным. Запершись в сарае, я пошептался с Маней и пусть и с большим трудом, но уговорил «барышню» принять участие в опасной затее.

Едва рассвело, мы отправились топтать бровки меж бесчисленных Шатурских болот. Не посвященная в наши планы собачка трусила вслед, поминутно тычась в мои сапоги с немым вопросом: «Кого, хозяин, в расход отправим?».

Я стойко держал МХАТовскую паузу до тех пор, пока легавая не уточнила: «Ежели медведя, то уволь… не в настроении». Возмутившись столь откровенным проявлением предательства, наподдал напарнице по «мягкому месту»: мол, и без тебя управимся. На том и порешили.

Отмахав пару верст, мы вышли на край заросшего по уши торфяника. Обычно в этом месте прятались либо холостые чирки-трескунки, либо беглые дачники. Я поправил Маньке прическу и высадил под куст. Собаке наказал притвориться брошенным за ненадобностью половичком немым, глухим и толерантным. А сам меж тем зарядил усиленную «тройку» и изготовился к стрельбе.

Ждать пришлось довольно долго. По всей видимости, в Манькиной душе боролись противоречивые чувства и никак не соглашались на мировую. Только когда в моем животе заурчало похлеще, чем в утробе голодного тигра, крякуха уловила тонкий намек на толстые кулинарные обстоятельства и пришла к единственно правильному решению: «Лучше побыть в роли искусительницы пару минут, чем оказаться навсегда переваренной».

Долгожданный трофей

Пронзительная Манькина осадка могла соблазнить даже святого! Ежи повыскакивали из нор, старый мошник рухнул с вершины такой же древней сосны аккурат на голову одноглазого лисовина. В результате один колючий зверек вывихнул лодыжку, глухарь повредил ключицу, а рыжий хищник лишился второго ока.

Я конечно же люблю животных… даже сырых, но не до такой степени, чтобы в последний день сезона исполнять обязанности Айболита.

— Наддай, Маня, наддай!

Моя просьба больше смахивала на угрозу, и подсадная зашлась в любовной истерике.

Ага! Вот и он! Вяло перебирая немощными лапками, из ряски выплыл трофейный кряковый селезень. Экземплярчик годился Маньке в дедушки, а мне — в одноклассники. Побитый молью «новобрачный», нехотя приблизился к оторопевшей «невесте» и уставился, не моргая. Придя в себя, уточка еще несколько раз выдала отчаянную осадку. Ноль эффекта.

Собрав волю в кулак, оскорбленная Манька нырнула с головой в трясину. На поверхности осталась покачиваться только филейная часть подсадной… Покраснели не только жабы, но и тертый жук-короед! Увы, ни один мускул не дрогнул под брачным нарядом селезня.

— Этот определенно наш! — выдохнула легавая.

По сей день не пойму, каким образом собачка раскусила мой замысел. Бах! И молодящийся «старичок», годный разве что на необременительный флирт, легко расстался с жизнью, в «сущности никчемной», как мы уже вскользь упоминали в начале повествования.

А мне достался долгожданный трофей, пусть и весьма скромный.

Владимир Фомичев, г. Москва

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий
  1. Provincial

    Читал со слезами на глазах! Особенно жалко было лесных аборигенов, не привыкших к резким посторонним крикам. Вот так и в деревне местный народ приседает и матерится от чужих городских звуков, совершенно не совпадающими с весенним валёром окрестностей…
    Автору — браво!!! )))

    1. Vladimir Fomichev

      премного благодарен!