Вот и весна пришла. Дни стали тепле. Побежали ручьи. Капель не замолкает ни на секунду. Вскрылись реки и зашумели своими бурными потоками. Лес стал оживать. Уже слышалась глухариная песня, на болотах раздавалось бормотание тетерева. Кулики, зяблики, дрозды — всяк пел на свой лад, а вместе это складывалось в весеннюю песню.
В один из таких дней егерь с сыновьями отправились посмотреть, как себя чувствуют бобры в весенний паводок. До протоки было километров 18, поэтому решили идти с ночевкой. Взяли с собой палатку, запас еды, ружье, и пошагали на восток от кордона.
В лесу
Старшему, Даниле, уже двенадцать. Помощник. Ему достался рюкзак с палаткой. Младшему, Алексею, еще восьми нет. Сам хоть бы дошел. В лесу все было наполнено запахом весны — ароматом оттаявших деревьев, прошлогодней листвы, сырой земли и еще чем-то весенним, свежим. Такого запаха нет летом.
Шли молча. Каждый думал о своем. Мало ли о чем думается, когда идешь среди пробуждающейся природы, а кругом нет ни людей, ни следов их деятельности. Даниле очень хотелось увидеть бобров. Он много читал о них, но вживую пока не видел. Алексей мечтал пронести отцовское ружье, а еще выстрелить из него. Мечта! Егерь же по-хозяйски оглядывал окрестности: кусты, траву, вершины деревьев. Вдруг с вершины сорвался пушистый зверек и, распластавшись в воздухе, перелетел на соседнее дерево. Белка прижалась к стволу, стараясь слиться с его корой, замаскироваться.
— Ишь, притаилась, будто не видим ее. Да не пугайся ты, не тронем!
Мальчишки сразу оживились, стали весело болтать, предвкушая встречу с другими зверями и птицами. Только и слышалось:
— Вот бы волка увидеть! Или медведя!
— Или хотя бы дикого кабана!
Не знают еще, сколь опасна может быть такая встреча!
Когда солнце коснулось вершин деревьев, и косые тени, перечеркнув дорогу, уперлись в стену старого леса, решили становиться на ночлег. Дружно принялись за дело. Не впервой им ночевать в глухой тайге. Отец сызмальства приучал к трудностям лесных будней. Мальчишки заготовили сушняк для костра. Егерь нарубил еловых лап для настила под палатку. Вскоре маленькая брезентовая палатка была установлена, перед ней потрескивал небольшой костер, и старый прокопченный чайник занял свое место над огнем.
Солнце совсем скрылось за деревьями. Еще трещали и ссорились неугомонные дрозды. А где-то далеко, в лесной глубине, уже гукнула мрачно сова. Пора укладываться на ночлег. Мальчишки забрались в спальные мешки и затихли.
Сначала раздавался лишь треск костра, но потом послышалось какое-то движение в лесу, тихий шорох, где-то хрустнула сухая ветка, слабо скрипнула, словно простонала, ближайшая ель. Потом все смолкло, и в ночной тишине они явственно услышали чьи-то шаги. Мальчишки напрягли слух и даже перестали дышать. Кто-то медленно и осторожно шагал вблизи их ночного лагеря. Они испуганно переглянулись, а отец, увидев их испуг, засмеялся.
— Эх, вы! Весны испугались. Это оттаивает земля. Это она дышит, и кажется, что кто-то ходит вокруг.
Медведь на велосипеде
Чтобы отвлечь мальчишек, егерь стал рассказывать курьезные истории, случавшиеся с горе-охотниками:
— Лет пять назад это было. Приезжало высокое начальство. Устроить для них требовалось первоклассную охоту. Люди очень большие, поэтому был приказ расстараться. Поохотиться они захотели ну никак не меньше, чем на медведя. Ни косулю им, ни лося не надо, а вот косолапого вынь да и положи. Неделю егери рыскали по лесам в поисках мишки. Нет медведя, и все.
И тут вспомнили они про одного знакомого мужика, Семена Чивикова, что в Покреевке живет. Был у него Потапыч. Раньше он в цирке службу нес, ну, в смысле Потапыч. А как состарился да захворал, стал не нужен. Лежит медведь пластом, не встает неделю, другую. Дрессировщикам и пристрелить его жалко, и вылечить не могут. Там же, в цирке, работал сват Семена. Он и предложил ему забрать Потапыча к себе в деревню. Приехал Миша в деревню, да на свежем воздухе и оклемался. Бодренький стал, веселый, правда, шерсть клочьями кое-где вылезла от старости.
Вот к этому Семену и подались мужики. Долго пришлось упрашивать, уговаривать его. Никак не соглашался с медведем расстаться. Но обещание, что Миша останется жив и здоров, смягчили сердце Семена, и он отдал медведя в «заботливые» руки егерей.
В назначенный день прибыло начальство в лес. Медведя же на другой машине везли. Далеко в тайгу забираться не стали — поленились. Миша, почуяв родную стихию, ломанулся в лес, только его и видели.
В то же самое время по тропинке через этот же лес ехал мужик на велосипеде. Ехал он в соседнюю деревню, к куму за самогоном. Увидев медведя, забыл и про кума, и про самогон, и про велосипед. С велосипеда он просто-напросто свалился от испуга, ну и рванул назад, домой.
Начальство, услыхав шум, встало наизготовку.…И тут из кустов выехал мишка на велосипеде. Шерсть клочьями, морда довольная, язык от усталости вывалил. Ошарашенное начальство тупо переглядывается, понять ничего не может. А один спрашивает: «А зайцев вы тут разговаривать не научили?».
Долго мальчишки смеялись над этой историей. И началось:
— Ну, расскажи еще!
— Ну, пожалуйста!
— Хорошо, хорошо! Слушайте еще одну историю, — не выдержал напора отец.
— Всякие охотники на свете бывают. Одни с детства приучены по лесу бегать. Сначала с отцом или дедом. А потом уж и сами с ружьишком промышляют. И западет эта охотничья страсть в душу, как зерно в плодородную почву. Из таких мальчишек настоящие охотники вырастают. Не будут они дичь губить почем зря, а только за надобностью. Никогда не станут рыбу динамитом глушить, потому как понимают: к природе надо бережно относиться, тогда и природа — матушка отблагодарит тебя сполна.
Бывают и другие охотники, которым попить, покуролесить да по любой движущейся мишени пострелять. И стрелять им все равно в кого: хоть в лосиху с лосенком, хоть в лебедя, который на гнезде сидит, птенцов высиживает.
Проучили
Серега Губаров, попросту Губа, как раз к таким и относился. Произошла с ним однажды такая история. Собрались мужики как-то на лося поохотиться. Ну, и Губа, конечно, с ними напросился. Хоть и не очень любили его мужики за то, что много пил, а как выпьет, на рожон лез, но делать нечего: пришлось взять с собой.
Угодья обошли, определили, в каком месте лоси кормятся. Бросили жребий, кому на каком номере стоять, а кому в загон идти. Губе выпало стоять на номере. Стоит он, не шелохнется, а морозец пощипывает. Не видно никого и не слышно. Присел Губа под деревом, да и задремал.
А охота шла своим чередом. Мужики бегут, улюлюкают. Выгнали красавца сохатого. Высокий, статный, рога в размахе метра полтора. На Петровича гнали, он и взял его, родимого. Собрались уже все возле него. Шум, гам. Все довольны. Еще бы, славная добыча. Вдруг кто-то заметил, что Губы-то нет. Позвали, покричали его — не отзывается. Решили сходить за ним, может, случилось чего? Подошли к его номеру, и видят — спит себе Губа в обнимку с ружьем, да так, что храп стоит. Какой уж тут лось. Тут все зверье от таких трелей разбежалось.
Решили мужики его проучить, подшутить над ним. Взяли пустую бутылку из-под водки, и к ружью ему аккуратно веревочкой привязали. А Губа спит, ничего не слышит. Отошли они от него, да как гаркнут:
— Серега! Лось идет!
Подскочил Губа:
—Что? Где? — ничего не поймет. Прицелиться пытается, а на стволе бутылка — дзинь, дзинь. Мужики от смеха по снегу катаются, а он губы надул, ни с кем не разговаривает — обиделся.
— Вот и такие бывают курьезы на охоте, — закончил свой рассказ егерь.
Ночь накрыла своим покрывалом все вокруг. Затих лес. Стихли все шорохи и скрипы. Замолкли птицы, и даже сова угомонилась. Казалось, все погрузилось в сон. А мальчишкам не спится. Не могут угомониться. Просят отца еще рассказать что-нибудь. Благо охотничьих баек у егеря в запасе много. Пришлось опять рассказывать.
— Охота с лабаза на медведя — сложная наука. Сначала нужно посеять овес на полянке. Это чтоб мишке было чем полакомиться. Очень уж он любит молодой овес. Созревает овес в конце августа — начале сентября. Вот тогда, значит, и надо устраивать охоту. Для такой охоты возле троп, по которым медведь из леса к посевам ходит, заранее в нескольких местах делают лабазы. Они устраиваются на деревьях. Лабаз не должен скрипеть: сидеть придется долго, шевелиться нельзя. Курить тоже нельзя, чтоб отбить запах табака, нужно пожевать еловые веточки. Одежду надо долго проветривать, чтобы никакой запах не спугнул осторожного зверя. Занять лабаз следует задолго до захода солнца, так как косолапый приходит на овсы ночью.
Смысл охоты в том, чтобы подкараулить зверя, выцелить и выстрелить в него. Причем не один раз, а пока зверь не будет добит. Раненый намного опаснее. Получив смертельную пулю, медведь ухает и оседает на землю. Необходимо убедиться, что медведь убит, прежде чем подойти. На такой охоте человек испытывает огромное нервное напряжение, и в темноте легко может принять другое животное за медведя.
Все было подготовлено загодя. Лицензия получена. И вот уже охотники занимают места на лабазах. Губа, как всегда, с ними. Предупредили его, что шуметь, курить, пить нельзя. Сидит он, не дышит. Первый раз на такой охоте. И азарт охотничий кровь будоражит, и вместе с тем, страх берет, аж мурашки по телу бегают. А вдруг медведь к его дереву ломанется, ведь косолапый лучше человека по деревьям лазает… И вот, то ли от волнения, то ли от съеденного ужина, у Губы разболелась голова. Терпел он, терпел, зубы стиснув, а не проходит боль. Делать нечего, придется спускаться с лабаза. Хоть и страшно, руки дрожат, колени подгибаются, а ползет Губа вниз.
Слез он с дерева и услышал треск сухих веток. Замер Губа, даже дышать перестал, а с поля громкое чавканье раздается и повизгивание. Ближе и ближе к нему эти звуки. И вот из овса показалась огромная кабанья морда с устрашающими нижними клыками сантиметров 20 в длину и загнутыми полукругом. С диким воплем Губа взлетел на дерево. Секач за несколько секунд скрылся из виду.
Охота была испорчена. Долго потом мужики насмехались над Губой:
— Прозевал кабанчика!
Мальчишки затихли и сладко засопели.
Семейство бобров
На рассвете следующего дня, попив ароматного чайку, двинулись дальше. Вот уже и протока видна. Вдоль берегов стали попадаться обглоданные осинки. Молодые деревца были съедены полностью, только пеньки торчали с острыми верхушками. Это бобры постарались. На протоке жила одна семья. В прошлом году егерь насчитал там шесть бобров. Интересно, появилось ли у них потомство? У бобров очень чутко развиты слух и обоняние, чуть что — хлоп хвостом, как веслом по воде (это означает опасность), и нырк под воду, только их и видели. Поэтому подбирались потихоньку, чтобы не спугнуть.
Протока показалась бобрам недостаточно глубокой, поэтому они соорудили плотину. В ход пошло все: обрубки стволов, веток, трава, ил. Длиной плотина была метров 15, а высотой около метра.
Подошли совсем близко к берегу. Мальчишки все разглядывали, все им интересно: и как плотина построена, и как деревья обглоданы острыми зубами. Отец безмолвно, жестами, показал им на другой берег. Там, на отмели, была построена хатка бобров: большая куча хвороста, скрепленная землей и илом. Стены обмазаны глиной. Так она становится неприступной крепостью для хищников. Выход из хатки идет под воду.
Егерь нашел удобное место для засидки — неглубокую яму, прикрытую небольшим кустарником. Стараясь не шуметь, расположились в яме. Молча, не шевелясь, затаив дыхание, мальчишки наблюдали за хаткой. И, конечно, прозевали бобра. Он появился не возле домика, а ближе к середине протоки. Медленно над поверхностью воды двигалась его голова с длинными усами и двумя зубами, выступающими вперед. Вот он доплыл до берега и выбрался на сушу. Это был крупный самец бурого цвета. Длинный веслообразный хвост тащился за ним. Бобр огляделся вокруг, неуклюже добрался до осинки и принялся грызть молодой стволик. Спустя некоторое время над водой появилась еще одна усатая морда, а рядом три маленьких «усатика». Это мамаша-бобриха со своими детенышами вышла на кормежку. Хоть и кормит она их своим молоком до трех месяцев, но зеленый корм они начинают пробовать с трех-четырех недель.
Мальчишки восхищенно смотрели на эту картину. Целое семейство удалось увидеть. Понаблюдав еще какое-то время за дружной семейкой, засобирались в обратный путь. Потихоньку, чтобы не спугнуть, отошли они от того места. Домой шагали веселые, бодрые. Да и егерь был доволен, ведь все спокойно в его охотничьих угодьях.
Оксана Мартын, Омская область
