В 50‑е годы житель деревни Ермаки Исай Семенович Кармин работал в Сардыкском лесничестве. Должность лесника его вполне устраивала. На работу ходить недалеко — около 2 километров. Хоть и мизерная была зарплата — 25 рублей в месяц, но в своем родном колхозе работали за трудодни, а денег почти не давали. Кроме того, у колхозников в летнее время не было выходных.
У лесников имелись и некоторые льготы. Например, бесплатная заготовка дров. Им выдавали бесплатную спецодежду: плащи костюмы, фуражки с эмблемой лесника. Каждому леснику в государственных лесах предоставлялись сенокосные угодья. Потому лесничество в кадрах нужды не испытывало.
Такая работа
В работе лесников были, конечно, немалые трудности. Очень много приходилось ходить пешком, а по лесу зимой и летом ходьба всегда тяжела, не то что по дороге или по полю. И, пожалуй, самая большая трудность в летнее время — кровопийцы-комары и пауты, которые целым облаком наседают, лезут в уши, в нос, в глаза, и каждый из них старается укусить. Так продолжается целый день.
А жара летом в лесу переносится гораздо труднее, чем, скажем, в поле. Очень много испаряется влаги, отсутствует ветер. Все время хочется пить, приходится брать с собой много воды и нести ее вместе с инструментами на себе.
Что поделаешь? Работа есть работа. Исай Семенович, как и все лесники, все это испытал на себе. Кроме всего, для него было еще одно преимущество — охота. Летом — дичь, зимой — пушной зверь. Только для охоты времени ему всегда не хватало.
Бывало, идут на работу в Сардык Исай Семенович с братом Поликарпом Семеновичем, который трудился в МТС, и рассказывают каждый о своем: один — об охоте, а другой — о тракторах. Дорога до Сардыка им кажется совсем короткой.
Однажды зимой по пути на работу Исай рассказал Поликарпу совсем неправдоподобный случай. Ведь на охоте, брат мой, случаются такие курьезы, что, нарочно сочиняй, никогда так не получится.
— Недавно, — говорит он, — я приобрел нелегальным путем во временное пользование спортивную малокалиберную винтовку, а времени для охоты никак не могу найти. Уже два выходных прошло, но все дела домашние до вчерашнего выходного не отпускали. А вчера этот курьез на охоте получился. Не знаю, как и рассказать. Смеяться надо мной будут. Но все равно расскажу.
А была ли лисица?
— Вчера, то есть в воскресенье, я проснулся очень рано. Едва дождавшись paссвета, взял в руки ту самую винтовочку, надел лыжи и пошел по полям на поиски лисичек.
Ты ведь сам помнишь, вчера за день погода несколько раз менялась. Таким почти всегда бывает конец февраля. На поле весь снег избит ветром на мелкие сугробчики. Снег довольно плотный, а по нему мелкими ручейками между сугробчиками струится поземка. Эти снежные извивающиеся струйки-«ручейки» сразу же заметают на поле не только следы лисицы, но и лыжню.
Охотник целый день проходил по полям, но ни лисиц, ни их следов не было видно. И уже под вечер недалеко от деревни Палкино увидел мышкующую на большом расстоянии лисицу. Исай Семенович зарядил винтовку, а коробку с патронами положил в нагрудный карман гимнастерки.
Пользуясь встречным ветром и прикрываясь редкими кустиками и логом, охотник подкрадывается к лисице. А та продолжает мышковать. Она слегка подпрыгивает в воздухе и начинает лапами очень быстро разрывать снег.
Исай Семенович сумел подойти к лисице на расстояние выстрела, прицелился. Резкий щелчок выстрела — и лисица упала на снег. Охотник подошел к ней. Видит, что на хвосте у нее репей. Это ему не понравилось. Он нагнулся, вытеребил из хвоста головки репья и тихонько произнес вслух:
— Вот тебе, моя жена Тамара Ивановна, и воротник к пальто. Очень будет красиво.
Он не спеша достал из кармана кисет с махоркой и стал закуривать. Смотрит и глазам своим не верит. «Воротник», лежащий на снегу у его ног, зашевелился, мало того, встал на ноги и побежал какой-то странной растопыренной походкой.
Охотник кинулся в погоню, но расстояние между ним и зверем увеличивалось. Лисица уходила. Исай Семенович скоро понял, что ее уже не догнать, и стал лихорадочно шарить по карманам, но, в какой карман положил патроны, вспомнить не мог. Он бежал изо всех сил, но драгоценные минуты для второго выстрела уже были потеряны. А лисица набирала скорость, и ветер чуть-чуть относил в сторону ее пушистый, очищенный от репья хвост. Через несколько минут она навсегда скрылась из глаз охотника в мелких зарослях березняка.
Заяц в карьере
Однажды, приехав на станцию Фаленки, я встретился со своим другом-охотником Эмри Арсентьевичем Орловым. Раньше он жил в Унях. Эмри пригласил меня к себе домой. Весь вечер мы говорили об охоте. Мне довольно хорошо запомнился его рассказ. Постараюсь его описать.
В начале ноября Эмри с друзьями Аркадием Смольниковым и Иваном Бородулиным решили поохотиться на зайцев. На троих охотников было четыре гончака, которые хорошо шли за зайцем. Доехав до места охоты на маршрутном автобусе, они взяли на поводок гончаков и двинулись по дороге в лес. В лесу к ним присоединились Александр Кропачев и Аркадий Бушмелев с тремя лайками. В итоге образовалась целая бригада охотников из пяти человек и семи собак. Рассвет чуть начинался. Самое время спускать с поводков гончих. А лайки уже рыскали по лесу. Охотники, отпустив в поиск собак, закурили, обсуждая дальнейшие планы.
— Ну, берегитесь теперь, зайцы, дадим им шороху, — сказал Аркадий Смольников, закладывая в карман брюк поводок, на котором он вел своих гончаков.
— Ни один заяц от нас не уйдет живым, — поддержал его Иван Бородулин.
И в этот момент тихий доселе лес огласился дружным визгом и лаем гончаков. И вдруг их лай стал каким-то глухим и далеким. Охотники терялись в догадках. Они поспешили на лай собак. Бежать пришлось около 100 метров. Впереди показался песчаный карьер. Он имел отвесные высокие стены. А из него шел единственный выход, по которому заезжали и выезжали с песком автомашины во время работы.
Но сейчас карьер был свободен. И гончаки гоняли по нему зайца-беляка. Потому и лай их был приглушенным. Охотники окружили большой карьер. Началась торопливая стрельба. Но никто не мог попасть в зайца, который продолжал водить собак по кругу, а сам оставался невредимым. Иван Бородулин занял самую удобную позицию. Он стоял с ружьем на изготовку на выходе из карьера, широко расставив ноги, готовясь к выстрелу. Заяц должен выйти на Ивана, ведь другого выхода из карьера не было. Охотники перестали стрелять, ожидая скорой развязки.
Все смотрели на Ивана и ждали, что будет дальше. Заяц, видимо, понял свое безвыходное положение и пошел на прорыв, но только не прямо, а зигзагами от стенки к стенке карьера, сбивая с толку собак и охотников. Иван выстрелил с очень близкого расстояния, но тоже промахнулся. Заяц проскочил к выходу возле самых ног охотника, едва коснувшись их.
Бородулин повернулся кругом, держа в руках двустволку. Хотел исправить свой промах вторым выстрелом, но подскользнулся и упал на спину.
Все это произошло в одно мгновенье. И глядящим со стороны охотникам показалось, что заяц сбил Ивана с ног. Они ахнули от увиденного, не веря своим глазам. Иван попытался встать на ноги, но через него одна за другой прыгали бежавшие по горячему заячьему следу собаки, визжащие от азарта. Прямо в лицо охотнику сыпались песок и снег от прыгающих через него гончих. Ему было уже не до стрельбы. Смех, крики, лай и визг — настоящая суматоха.
Охотники бежали кто к Ивану, кто за собаками. Никто не стрелял. Все смеялись до слез. Тем временем отважный заяц, выскочив из карьера, мчался к лесу во весь дух, удирая от охотников и гончаков, но попал, как говорится, из огня да в полымя. Его перехватили подоспевшие на шум лайки. Подбежали и гончие. У собак завязалась отчаянная драка. Из-за добычи. Всем хотелось ухватить кусок свежей зайчатины. И только клочья белой заячьей шерсти летели во все стороны от собачьих зубов.
Алексей Погудин
