Увлечение охотой зародилось у меня с раннего детства. В нашей семье заядлым охотником был отец, не отставали от него и старшие братья. В воспоминаниях четко запечатлелись моменты, как я с замиранием сердца наблюдал процесс заряжания патронов. Позже отец стал доверять вставлять в латунные гильзы капсюля, рубить из старых валенок войлочные пыжи.
Примерно с семилетнего возраста зарядка патронов стала моей обязанностью. В это же время отец научил меня стрелять из ружья по мишеням. Но на охоту меня не брали, прежде всего из-за категорического запрета матери. Помню дни открытия охоты на уток. Лица отца и братьев светились неподдельной радостью, в воздухе витал праздничный дух. Сборы на охоту начинались за несколько дней до открытия. Все разговоры в семье в конечном итоге сводились тоже к охоте. По вечерам, за ужином, взрослые вспоминали прежние выезды на озера, удачные, незабываемые выстрелы, добытые трофеи. Для меня же наступали самые горькие дни. Я часто забирался в какой-нибудь укромный уголок и лил горючие слезы. Было обидно, что меня считали еще слишком маленьким.
Приобретение
Все изменилось в тот момент, когда у меня появилось пневматическое ружье, так называемая «воздушка». Случайно у своего товарища Сергея Булаева в сарае я увидел предмет, весьма отдаленно напоминающий ружье. На мой вопрос: «Что это?» последовал ответ: «Это старинная «воздушка». Собственно это была только металлическая часть от пневматического ружья. Спусковой крючок был отломан, но самое главное — напрочь отсутствовал ствол. Вместо него в просверленное отверстие была вставлена погнутая в нескольких местах бронзовая трубка. Вся эта конструкция была покрыта толстым слоем ржавчины. Сгорая от зависти, что такая «штука» есть у Сереги, я решил во что бы то ни стало заполучить ее. Но на все уговоры товарищ не реагировал. В конце концов, мы нашли общий язык, и «воздушка» стала моей собственностью. Я выменял ее на несколько старинных монет.
Старшие братья критически осмотрели мое приобретение и посоветовали выкинуть эту «кучку металлолома». Но потом брат Анатолий сжалился на до мной и в течение недели превратил этот металлолом в подобие пневматического ружья. «Воздушка» была очищена от ржавчины, тщательно смазана. Была поставлена новая манжета на поршень, вырезанная братом из старого кожаного ремня, приделан обломанный спусковой крючок. Бронзовая трубка, заменяющая ствол, выправлена. На ее конце припаяна мушка. Помимо этого, Анатолий выстругал из березовой доски и поставил на ружьецо довольно приличный приклад. Внутренний диаметр трубки, заменяющей ствол, был около пяти миллиметров, поэтому заводскими пульками стрелять было невозможно. Стрелять приходилось дробинкой, закатанной в шарик из пластилина. «Воздушка» довольно сносно стреляла на расстояние 15—20 метров. Вот с этим оружием и начались мои первые охоты. Друг Серега после того, как «воздушка» была отремонтирована, стал сильно завидовать мне и долго клянчил ее назад. Впоследствии, спустя много лет, Сергей стал настоящим охотником и рыбаком, с которым я много раз встречал утренние зорьки на охоте, просиживал за разговорами не одну ночь у костра в лесу, на берегу озера или реки.
Приключения Сереги
С Серегой постоянно происходили невероятные и смешные истории на охоте и рыбалке, которые долго оставались в памяти охотничьей братии. Помню один забавный случай во время охоты на косулю. Сергей стоял на «номере», прислонившись к стволу толстой березы, в ожидании, когда пойдут загонщики. То ли о чем-то задумался, то ли задремал — короче, очнулся он от шороха. Перед ним стояла косуля. Стрелять было невозможно, так как ружье висело за спиной. Недолго думая, Серега схватил косулю за шею, «приобнял», как впоследствии выразился он. Участники охоты сбежались на дикий крик, который испускал незадачливый охотник всем объемом своих легких. Его рассказу мы вначале не поверили, но следы борьбы на снегу и опухшее, окровавленное ухо Сереги подтверждали, что он не лжет. Косуля не только повредила ему копытами ухо, но и оставила по всему телу охотника синяки и кровоподтеки.
Другой забавный случай произошел с моим другом во время весенней охоты на гусей. Налетевший гуменник, после дуплета Сереги пролетев еще метров 150, камнем рухнул в небольшую кочковатую низину, подняв брызги мокрого, тающего снега. Мы вместе пошли его искать. Серега снял плащ и кинул его для ориентира на набухший снег в примерном месте падения гуся. В течение часа мы исследовали все кочки вокруг плаща, но гуся так и не нашли. Вернулись на свои места и продолжили охоту, но в этот день больше не фартило. К вечеру мы вновь вернулись в то место, где упал гусь. Сергей поднял плащ, гусь, к нашему удивлению, лежал под ним.
Вспоминается смешной случай с другом на рыбалке. Сергей ловил с моста через реку Каргат серебряных карасей. Клев был отличный, карась клевал так, что руки уставали таскать удилище. Наловив почти полный мешок рыбы, Серега завязал его и мечтательно сказал:
— Сегодня засолю карасей на зиму!
Проговорив это, он вдруг поскользнулся и ногой нечаянно столкнул мешок в воду. Мешок понесло бурным течением, и через несколько секунд он утонул. Пытаться достать его с большой глубины не имело смысла.
Первые успехи
Но вернемся в детство… Сначала, естественно, я долго учился стрелять из своей «воздушки» по мишеням. В качестве последних обычно использовались коробки из-под спичек. Тренировки не прошли даром, я научился неплохо стрелять. И вот настал момент, когда отец и братья уехали на открытие, охотиться на гусей и уток на озере Саргуль, а я вышел на свою охоту. В течение всего сентябрьского дня я подкрадывался к воробьям, облюбовавшим ветки кленов, росших вокруг нашего дома. Мои усилия не пропали даром, и в конце дня удачным выстрелом все же удалось добыть одну птичку. В последующие дни трофеями, естественно, были также воробьи. Но за птиц меня ругали взрослые, поэтому пришлось перейти на сорок и ворон. Впрочем, охота на них не приносила радости, хотелось добывать дичь, которую можно было принести в дом. Поэтому я довольно быстро «переквалифицировался» на охоту за горлицами и всевозможными куликами. В основном моей добычей становились чибисы и турухтаны. Особенно запомнились охоты весной.
В то далекое время турухтанов на весеннем пролете было много. На лугах, прилегающих к болотам и небольшим озерам, расположенным вокруг нашего села, они устраивали свои брачные игры. При определенной маскировке и терпении мне удавалось в течение двух-трех часов добывать несколько «петушков» — так ласково называл мой отец турухтанов за их весеннюю драчливость. У меня всегда вызывало радость разглядывать оперение самцов этих оригинальных птиц. Дело в том, что их оперение весной настолько разнообразно, что трудно найти в одной стае двух одинаково раскрашенных птиц. Брат Анатолий из шкурок добываемых мной турухтанов делал довольно приличные чучела. Так я охотился с «воздушкой» в течение нескольких лет. Это пневматическое ружье до сих пор хранится у меня как память. Именно из него впоследствии научились стрелять и мои сыновья. Шло время… И вот, на мой день рождения (мне исполнилось 13 лет) отец подарил настоящее ружье ИЖ-18 калибра 32. Ружье было абсолютно новое, приобретенное в магазине. В семидесятые годы охотничьи ружья были в свободной продаже. В придачу к ружью отец подарил десять латунных гильз. За лето мы с отцом и братьями несколько раз пристреливали его по мишеням, подбирая оптимальные заряды пороха и дроби. Ружье, несмотря на кажущуюся миниатюрность, обладало довольно приличным боем. Я с нетерпением ждал осени, но на открытие охоты на уток меня снова не взяли, посчитав слишком маленьким.
Но вот как-то отец решил поохотиться на белых куропаток. Этих птиц в то время в нашей местности водилось много. Было начало ноября. Отец сказал:
— Собирайся, поедешь со мной на охоту, ружье бери, а патроны нет.
Собственно и взял-то он меня, чтобы я выпугивал куропаток из кустарниковых зарослей. Патроны я все же тайком взял с собой. Этот день до сих пор держится в моей памяти, как будто это было только вчера. Подойдя к небольшому лесочку, заросшему внутри кустарником, отец стал обходить его слева, меня же послал идти справа. Когда он скрылся из виду, я зарядил свое ружье, несмотря на строжайший запрет. И вот, буквально через несколько метров, из-под моих ног вылетает куропатка. Я машинально ловлю ее на мушку и нажимаю спусковой крючок. Куропатка прерывает полет и белым комочком падает в пожухлую траву. Еще не успев сообразить, что произошло, я краем уха слышу, как через кусты ко мне бежит отец. Гневу его за мое ослушание не было предела. Немного успокоившись, отец спросил, в кого я стрелял. Со слезами на глазах я подобрал куропатку и отдал ее отцу. Повертев тушку в руках, он положил ее в рюкзак и сказал:
— Иди дальше, — и помедлив немного, добавил: — Если что — стреляй…
С этого момента я стал настоящим, полноправным охотником.
Иван Карамзин, г. Новосибирск
