У меня немало интересных событий, связанных с охотой на дичь. Порой комичных, а порой близких к гибели. Недаром даже великие писатели, как Тургенев, Лесок, Некрасов, много посвятили этой теме своих произведений.
Однажды мой брат, Иван Николаевич, решил меня взять на охоту. Он не так давно пришел с фронта по ранению в руку, но мог уже грести веслом и держать ружье. Поплыли на двух лодках. Я по противоположному, южному берегу озера, а брат — по северной стороне с одноствольной переломкой.
Дул несильный встречный ветерок, и мы без особого труда преодолели половину расстояния до места засидки. Со стороны запада, куда мы и плыли, я заметил синеющую небольшую тучку, но не придал ей никакого значения. Вдруг засверкали молнии, послышались отдаленные раскаты грома. Брат кричит:
— Поворачивай обратно и плыви сюда!
Сам же уже разворачивает свою лодку и начинает грести обратно к деревне.
События развивались стремительно. Сначала озеро и вся природа как бы застыли в страшном предчувствии: ветерок стих, не стало слышно никаких звуков. Все оцепенело, но молнии сверкали, и гром грохотал все чаще и ближе.
Только я успел доплыть до противоположного берега, к камышам, как белый шквал дождя и ураганного ветра с гулом и ревом пронесся по той стороне, где я плыл десять минут назад. Брат оглянулся и крикнул:
— В камыши немедленно!
И сам заплыл в них. То же самое сделал и я. Опоздай я на несколько секунд, меня бы швырнуло вместе с лодкой в пучину озера.
Трудно передать, что началось: дождь, сопровождаемый ураганным ветром, полил, как из ведра. Я был окутан какой-то белой пеленой из мельчайших брызг, иногда даже не видел нос своей лодки-плоскодонки. Стоя, шестом упираясь о дно, с трудом продвигался по ветру.
Камыш лежал на воде, как ковер. Один раз потеряв ориентир, чуть было не выплыл на «стекло» — нос лодки было уже почти на чистой воде. Но тут я увидел в разрывах пелены громадные волны метровой высоты. Пришлось сдавать назад. (Интересно отметить, что камыш, хотя и лежал на воде ковром, он гасил гребни волн, делая их не опасными.)
Треск молний над самой головой и удары грома следовали беспрерывно. Казалось, что сама Преисподняя спустилась на нас. Да, страшен гнев божий, чувствуешь себя перед ним беззащитной букашкой!
Сначала я приседал после каждого удара грома, а потом перестал: просто не успевал, да и бесполезно это было.
Эта круговерть продолжалась минут двадцать, но они мне показались вечностью. Потом появились пробелы, и удары грома стали реже. Я увидел впереди брата, в метрах пятидесяти от меня. Он, тоже с трудом упираясь шестом, двигался по распластанному камышу.
Вскоре гроза перешла в ровный дождь, ветер почти утих. Через полчаса мы уже были дома, ища какую-нибудь сухую одежду.
Сейчас, анализируя то событие, думаю: сумел бы я вовремя сориентироваться и правильно поступить в той обстановке в свои четырнадцать лет, не будь брата, прошедшего трехлетнюю войну, со своим тридцатилетним жизненным опытом?! Едва ли…
Николай Каргаполов, Тюменская область
