Свой отпуск Гена разбивал на две части: летний и зимний, по две недели каждый. И в эту зиму он уже неделю бродил по лесу, всецело отдаваясь любимому делу — охоте. Трофеев добыто было достаточно и Гена со своими верными помощниками Пальмой и Дружком направлялись на кордон к леснику Ивану Александровичу.
Погода стояла чудная, несильный морозец пощипывал щёки, щекотал ноздри. Ветра не было, лес стоял как зачарованный. Под широкими охотничьими лыжами слегка поскрипывал снег. Идти было легко, собаки, чувствуя скорое окончание похода, не отвлекались на лесные шорохи, не искали белку, а лишь изредка взлаивали и повизгивали, забегая вперёд охотника.
Неожиданно они остановились, принюхались, взъерошив шерсть на загривке, недовольно заурчали. Гена остановился, стараясь понять, что учуяли собаки, но всё было тихо, лишь старая берёза скрипела, постанывала и снежинки падали с её голых веток. Собаки, поскуливая, жались к ногам. Гена стал внимательно изучать берёзу и не напрасно. На развилке, на большом сучке лежала рысь. Её глаза были прищурены, на коротких ушах подрагивали чёрные кисточки. Гена знал, что рысь всё видит и слышит, она давно за ними наблюдает, но ни агрессивности, ни страха рысь не выразила. Весь её облик говорил о силе и независимости. Она не боялась человека, а человек не боялся её, зная, что рысь не нападает на человека без причины, а причиной является либо ранение, либо угроза её детёнышам. Здесь не было ни того, ни другого и поэтому рысь и человек спокойно смотрели в глаза друг другу.
Успокоив собак, Гена двинулся дальше. Пройдя с полкилометра, он понял, почему рысь была так спокойна и беспечна. На небольшой полянке среди берёз были видны следы ночного пиршества рыси: останки косули, кровавые пятна на белом снегу. Видимо рысь долго выслеживала добычу, и её охота была удачной. Сытая рысь грациозно разлеглась на толстом суку и дремала. Охота на рысь была запрещена, да и желания убить такую красавицу не возникало, а полюбоваться было чем. Гена впервые повстречал этого осторожного и сильного зверя в родной стихии. Раньше ему не приходилось встречаться лицом к лицу с этим кровожадным хищником, и он был восхищён увиденным. Под этим впечатлением охотник продолжил свой путь.
Короткий зимний день клонился к вечеру. Почуяв близость жилья, собаки оживились, рвались вперёд. Вот и дом лесника, из трубы вьётся дымок, столбом уходя ввысь. Лесник вышел на крыльцо встретить неожиданных гостей. Радушно поздоровавшись, пригласил в дом. В доме жарко натоплено, на плите посвистывает чайник. Наконец-то можно раздеться и умыться. Накормленные собаки разлеглись в сарае на сене, вытянув лапы. Отдых! Так уж повелось, что до ужина никаких расспросов и разговоров не велось, а поужинав начиналась беседа. Но в этот раз беседа не клеилась. Иван Александрович заметно нервничал, мерил шагами комнату, к тому же Гену непреодолимо клонило в сон. Всё-таки он поинтересовался:
— Дядя Ваня, у тебя что случилось? Что тебя тревожит? Ты места себе не находишь.
— Да вот сын, восьмиклассник Васька был здесь, продукты принёс да на зайчишек поохотился, Назад в село побежал, да припозднился, смеркаться уж стало, успел ли засветло до дома добраться. Оно конечно недалеко, да и лыжник он неплохой и ружьишко при нём, а всё же неспокойно на душе.
— Гена поднялся с лавки, поставил на стол недопитый чай.
— Что ж ты до сих пор молчал? Отпустил в ночь мальца и сам себе места не находишь.
Он начал одеваться, натянул на ноги ещё не успевшие просохнуть унты. Лесник неловко топтался рядом.
— Куда ж ты не отдохнувши?
— Ладно, отдохну в деревне, три километра не расстояние прошагавшему тридцать.
Крикнул собак, те нехотя поднялись со своего нагретого места.
— Бывай, дядя Ваня, не переживай, всё будет в порядке, это я так иду, чтобы душу не щемило.
И Гена уверенно двинулся в сторону села и через некоторое время понял, что это решение было очень даже правильным.
Надежда Близнюк
