Озеро Великое!.. Такие вдруг просторы открылись перед нами, что глаз моих стало мало, чтобы объять всю даль, вышину и глубину… И дыхания моего стало мало, чтобы вобрать все волшебные ароматы свободной воды и свежей зелени, прочувствовать всю изысканность этих легких воздушных флюидов с едва слышным хвойным привкусом. И сердца моего стало мало, чтобы вместить всю красоту, все величие неба, весь покой воды и ажурность разделяющих их изумрудных ожерелий, сотканных из прибрежных березок, болотных сосен, из пахучего густого тростника с белыми и желтыми восковыми цветами по заводям.
ПЕРВУЮ ЧАСТЬ РАССКАЗА О ПУТЕШЕСТВИИ К ВЕЛИКИМ ОЗЕРАМ МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Я сидел, как громом пораженный и притихший, как в церкви, а сияющий ярко-синий купол над головой с причудливыми пятнами ослепительно снежных облаков торжественно венчал этот бескрайний и неповторимый природный Храм! И словно в соборе нужно было просто молчать, слушать и смотреть. Хотелось максимально полно ощутить и пропитаться всем этим природным великолепием, раствориться в нем и стать песчинкой во вселенской Гармонии… Озеро Великое… Сила!..
Берега постепенно приближались. Мы уже пересекли открытую часть озера и теперь плыли вдоль зарослей тростника. По берегам редкими группами росли светлые от яркого солнца невысокие болотные сосны. Этим сосенкам еще повезло, в отличие от сонма несчастливых товарок, которые еще семенами и побегами ушли в болотную неверную бездну и стали частью ее. А этим деревцам посчастливилось нащупать корнями под собой кусок прочной земли. Сосенкам удалось вцепиться в него, прорасти и через многие годы подняться высоко над клюквенными и голубичными просторами окружающих болот. Так и стоят они нынче, красавицы, в обрамлении березок и мелких кустарников, драпируя берега озер изящной зеленой тесьмой и вычурными кружевами.
Впрочем, было одно исключение, а именно Остров — конечная цель моего путешествия. Он, в отличие от окружающего мелколесного пейзажа, прочно и широко зарос мощными деревьями, образовавшими довольно густой лес — прибежище лосей и прочего местного зверья. По мере же приближения к месту назначения я стал все чаще замечать по берегам большие хатки бобров. Особенно меня поразила одна из них, сложенная из обрезков древесины, сучьев и хвороста. Этот «домик» отличался от других тем, что его купол венчался деревянным крестом!
«Неужели, это чья-то шутка? — задумался я. — Хотя, учитывая хрупкость сооружения, это довольно сомнительно… Тогда каприз самой Матушки-Природы? Возможно… но в любом случае это выглядит удивительно! Крест на бобровой хатке! Как будто даже пушистым зверькам понадобился свой «молельный дом»!
— Вот! Даже бобры!… — воскликнул я с улыбкой.
Через десять минут, пройдя красивой протокой из Великого озера в Глубокое, мы, наконец, увидели впереди раздвигающий тростниковые заросли длинный-предлинный причал. На нем уже стояли в ожидании знакомые и родные люди, услышавшие привычный звук лодочного мотора. Все улыбались и было видно, что нам рады… Приехали… Можно выдохнуть…
Непередаваемые красоты
Долго я приступал к завершающей части своего повествования о поездке на Великие озера. И, в отличие от предыдущих глав своего рассказа, эта, финальная, никак не складывалась. И день и два я сидел над клавиатурой, думал, пытаясь подобрать слова. И тут вдруг до меня дошел смысл простого и банального выражения: «У меня нет слов!», которое мы часто, не задумываясь, употребляем в быту к месту и не к месту.
Именно так говорят впечатлительные люди, когда они сталкиваются с чем-то таким, что заставляет их, буквально захлебываясь в своих эмоциях, описать которые их язык еще не научился, разряжаться во внешнюю среду «дробью» коротких междометий, либо, в особо «тяжелых» случаях, — «картечью» крутых непечатных выражений!
«У меня нет слов!», — объявляет человек в подобных случаях. Тем самым он прилюдно сообщает всем об ограниченности своего лексикона, признаваясь другим и, главное, себе самому, что не был готов к такому потрясению и не смог вербально описать увиденные им чудеса Природы…
Так и я сидел, вспоминал свою поездку, подбирал буквы, пробуя сложить их в гармонические ряды. Безуспешно пытался передать вам машинописным шрифтом свое настроение, поразившее меня в эти два выходных дня, проведенных на просторах красивейших водоемов.
Ну как, к примеру, можно описать все великолепие закатов над Глубоким озером? Именно сюда выходили владения Виктора. С одной стороны, все ветра оттуда — с запада, сырые да резкие, дующие прямо в лицо! Зато с другой… закаты тоже прямо в окна дома смотрят! А за это можно простить и зимнюю поземку, пробирающую до самых костей, и дождевые шквалы, гнущие вершины прибрежных берез. Зато, когда придет тихий ясный вечер, то глаз невозможно оторвать от богатейшей палитры облаков на горизонте, расцвеченных в малиновые, алые и желтые оттенки.
В этом мне довелось убедиться в первый же вечер, проведенном на Острове. Небо к вечеру стало ясным, в цвет стиранного голубого ситца. Солнце медленно опускалось в перегретую от дневной жары воду у дальнего берега, встречаясь там со своим отражением в зеркальной глади озера. Еще немного и оба они коснулись друг друга и стали вдруг уменьшаться, поглощая друг друга, пропадая, пока последняя яркая точка, словно уголек в золе костра, не погасла на горизонте. Остались только два неба — одно вверху, другое в озере, и тонкая красная с желтым полоска между ними…
Время для рыбалки
Именно в это время, на закате, мы с сыном и поехали устанавливать на ночь снасти на сома. Надо же было и про рыбалку вспомнить — не все только красотами любоваться и вздыхать от нахлынувших чувств.
Толстые шнуры, крючки в палец величиной, на которые мы надевали пойманных днем живцов — плотвиц и подлещиков. По мнению местных аксакалов, сомы в озерах предпочитали именно свежих рыбок, совершенно не обращая внимания на традиционные насадки «с запашком», на лягушек и прочие классические «деликатесы», обычно предлагаемые усатым обитателям водоемов.
Дело спорилось и скоро все снасти были «заряжены». Особенно крупных живцов (почти 300-граммовых подлещиков) мы поставили на жерлицы около приметной березы на берегу. «Почему туда?» — спросите вы. Да потому, что именно напротив этого дерева всего лишь пару недель назад Виктор выловил сома больше 20 килограммов весом! Личный рекорд, что и говорить!
И нынче, опуская живцов, каждый из нас непроизвольно вглядывался в темную вечернюю воду, пытаясь представить себе, что здесь будет происходить ночью, какие великаны выйдут на охоту, кому из них придется по нраву наш подлещик. Возвращались домой в полной тишине, оставляя за спиной изрядно потемневшее небо, еще сохраняющее, правда, краски недавнего заката.
Теперь — быстрый и короткий сон, ибо главным было вовремя встать на рассвете, чтобы не дать рыбине, если таковая все-таки клюнет, повредить снасть либо порвать себе губу или как-то иначе освободится от тяжелого крючка…
Чтобы не нагнетать лишней интриги, скажу сразу, что, трофеев крупнее полукилограммового окуня-горбача за эти две ночи нам так и не попалось. Ну, что же… бывает и такое… Любой удильщик это знает. Но ведь мы ехали не за уловом, а на рыбалку!..
Зато были, опять я возвращаюсь к ним, замечательные закаты и нежные рассветы. А утренний ветер навстречу, когда стоишь во весь рост в несущейся по зеркальной воде быстрой лодке! Чувствуешь, как этот воздушный поток омывает твое лицо, оглаживает ласково, проникает в самую душу, успокаивая и примиряя ее с неизбежным возвращением к своим простым, рутинным делам и заботам — кого в город, кого в деревню.
Что же касается рыбацкой страсти, то удовлетворить ее вполне удавалось неспешной ловлей живцов разного размера, устроившись с комфортом в конце длинного причала с легкой удочкой в руке. Плотвички, окушки, ерши (куда же без них!), изредка приятные подлещики (идеально подходящие в вяленом виде к пенному напитку) не давали мне скучать.
Положительных эмоций было еще больше, когда компанию мне составляла Марина — теща сына. Она только-только именно на этих озерах открыла в себе рыбацкую страсть, которая, оказывается, дремала в ней всю довольно долгую жизнь. Вот, уж, действительно не знаешь, каких «бесов» в себе откопаешь! Век живи — век удивляйся!
Богатый набор впечатлений
«А что еще интересного было на этих озерах, кроме рыбалки?» — возможно спросите вы. «Много чего было!», — лаконично отвечу я. Фирменный плов в казане, купание в теплой воде, катание на SUP-досках (разновидность серфинга с использованием весла), поездки за голубикой и черникой… Да еще общение с замечательными собаками — Витиными собаками — акитами.
Много чего было в эти два жарких летних дня, проведенных мною в кругу родных людей на волшебно красивых Великих озерах, что притаились на неприступных болотных просторах Тверской области России.
Запомнилось и возвращение домой… Обратная дорога легла под колеса, прощально мелькнула в зеркале заднего вида колокольня Преображенской церкви с чуть покосившимся крестом на маковке, пропылила, обогнав меня, машина сына, спешащего в свою Москву…
Вот опять Тверь с вечными городскими пробками. Потом отрезок до Ржева, испугавший меня в конце тяжелым свинцовым грозовым фронтом со штормовым ветром, свистящим из-под облаков, гнущим придорожные березы и засыпающим листвой и ветками лобовое стекло. Соваться в пасть этому черному метущемуся зверю совсем не хотелось.
Хорошо, что очень вовремя подоспел поворот на Зубцов. Я двинулся на юг, и через некоторое время грозовой шторм остался позади. Мне же оставалось без проблем катить домой на Смоленщину.
Вот и она — совсем спокойная, с солнечными отблесками на закате. Вот и Днепр… Наш Смоленский Днепруша… А значит, до дома осталась всего пара десятков километров. Мне, вдруг, подумалось, что неправильно я озаглавил свой рассказ! Правильнее было бы назвать его «Путешествие за Три Волги и Один Днепр»!
Александр Гавристов, Смоленская область. Фото автора
