Долгое время я не только не мог ловить, но даже совершенно не видел воды, так как берег густо зарос кустарником, который совершенно не предоставлял возможности подойти к воде. Однако через несколько времени кустарник стал редеть и берег открылся.
ОКОНЧАНИЕ ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
«Естественный аквариум»
Подошел к воде, вижу мель. Целая стая плотвичек снует правильным строем туда и сюда. Закидываю удочку и жду; несколько плотвичек бросились к червю, но моментально оставили его в покое; сколько я ни перебрасывал, сколько я ни стоял, поклевки не было. Менял червей, убавлял и прибавлял глубину насадки — поклевок нет и нет.
Насадку я переменить не мог, так как ни мух, ни хлеба со мной не было, почему в конце концов и принужден был оставить всякие помыслы о живцах. От нечего делать прошел далее по берегу, смотрю — громадная береза, сваленная на берегу, лежит всей своей длиной поперек реки. Водяные растения совершенно покрывают поверхность воды вправо и влево от ствола, оставляя только там, где прогалины светлой воды между широкими листьями кувшинки.
Я осторожно стал на березу и, так как ствол был довольно толст, то совершенно свободно стал подвигаться по нему на средину реки. Приблизившись к тому месту, где ствол погружался в воду, я остановился и посмотрел вокруг: картина, представившаяся глазам моим, была поразительная: это была не река, это был, так сказать, «естественный аквариум».
Течение в этом месте очень слабо, почему водяные растения растут не наклонно по течению, а стоят прямо, подымая со дна свои тонкие зеленые стебли, затеняя своею листвою воду в иных местах до того, что она казалась совершенно черною, а в других, наоборот, пропуская единичный световой луч, который, проникая в воду, позволял ясно и отчетливо наблюдать всю жизнь под водной поверхностью.
Крупные хищники и юркие окуньки
При моем появлении в одной из прогалин всплеснул огромный язь, мгновенно спрятавшись в траву. Чтобы не пугать рыбу, я присел на корточки и остался неподвижен. Через несколько мгновений показался снова язь. Он выплыл из-под березы и, медленно покачиваясь с боку на бок, переплыл поверх ее ствола.
Такие маневры язь проделал несколько раз, иногда на минуту останавливаясь, чуть-чуть шевеля плавниками, затем медленно плыл далее. Вдруг он повернул ко мне, приметил мою фигуру и быстро, но без шума, исчез.
Язя сменил окунек, юрко выплывший из травы. Он повертелся несколько мгновений, затем скрылся в той же траве, потом вернулся снова во главе целой стаи таких же маленьких, юрких окунишек. Вышедшие в просвет между травою, окуни сновали взад и вперед, хватая иногда то, что казалось им съедобным.
Я не вытерпел: насадив червя, я опустил его легонько в воду, — в одно мгновение поплавок был утащен. Подсечка — окунек болтался уже на крючке. Посадив его в банку, я закинул снова и моментально вытащил другого окуня; так продолжалось с полчаса.
Вдруг вся стая бросилась врассыпную, прогалина мгновенно опустела. Я уже изумлялся тому, чем я мог вспугнуть этих жадных малюток, как вдруг между стеблями водорослей показалась щучья пасть. Заметив меня, щука сильно всплеснула хвостом и «дала круп».
Я совершенно обомлел, но, вспомнив, что со мной нет нужной спасти, скоро успокоился и стал поджидать возвращения окуней. Но окуни не заблагорассудили возвратиться, а взамен их показались язи. Целая стая длинной остроконечной ярко-раскрашенной рыбы появилась в прогалине и начала сновать между стеблями.
Завершение ловли
Как ни велик был искус, но имея только одноволосную снасть и зная, что червем язя заманишь не слишком скоро, я удовольствовался тем, что в продолжение получаса спокойно наблюдал за всеми их движениями. Не дождавшись, когда язей сменят окуни, я встал и, спугнув всю стаю, отправился на берег и прошел дальше.
Вверх по течению узкая береговая тропа становилась все уже и уже, так что идти становилось довольно затруднительно. Скоро тропа пошла почти отвесно и наконец стала подыматься в рощу как раз на том месте, где берег перешел в отвесное возвышение, густо поросшее деревьями и кустарником.
Не желая удаляться от товарищей, я повернул назад и, попробовав на обратном пути в двух-трех местах закинуть удочку, без всяких последствий, вернулся назад. Когда я пришел, то мне объявили, что в мое отсутствие было поймано несколько окуней. Я показал свою банку, наполненную окунями, чем возбудил множество вопросов: где, во сколько времени и так далее.
Около семи часов вечера клев совершенно прекратился и мы, усталые и довольные нашей выдумкой отыскивать места ужения по карте, отправились в обратный путь. Всей рыбы было поймано пятьдесят пять штук; из них три были порядочные, остальные средней и малой величины.
Если принять во внимание то, что мы ловили в начале июня, в совершенно незнакомом месте, истратили много времени на поиски живцов, не имели никаких насадок, кроме червей, то наш улов надо признать сносным.
Утомительное возвращение
Дорогою мы весело беседовали о проведенном дне и делали разные предположения относительно того, что можно поймать в Котове, если взять такую или иную насадку, попробовать удит язей нахлыстом и так далее. Разговаривая таким образом, мы незаметно прошли самую неприятную часть пути — шоссе и стали подвигаться к Лихачеву.
Усталость начала понемногу действовать на всех нас. В начале пути мы шли группой, теперь же молодежь далеко опередила нас, горячо о чем-то беседуя и размахивая связанными снастями. Мы с И. А. шли не торопясь, так как И. А. был не особенный ходок и постоянно жаловался на свои ноги.
Несмотря на наступивший вечер, прохлады не чувствовалось. Солнце, стоя на самом горизонте, бросало косые лучи, образуя длинные безобразные тени наших фигур, которые тянулись через все поле и пропадали неизвестно где. В воздухе ни малейшего ветерка, и дневной зной, нетронутый веянием вечерней прохлады, казалось, повис над поверхностью земли, делая самый воздух нестерпимо удушливым и расслабляя пешехода.
Хоть бы скорее добраться до дому! Движения целого дня, не чувствуемые во время «охоты», дают теперь себя звать с двойною силою. Все мы давно уже умолкли и, подвигаясь вперед, пристально всматриваемся во все случайные признаки, могущие нам свидетельствовать о близости дома.
Вон дорога спускается с Лихачевского поля к Пешковскому пруду, вон она поворачивает на Гнилуши с тем, чтобы повернуть вправо. Вон и последняя гнилушинская изба, с бадьей у крыльца, из которой мы утоляли утром жажду. Не напиться ли и теперь? В горле пересохло, а вода, чистая, холодная. Нет! Несколько лишних шагов в сторону составляют для нас расчет, и мы спешим пройти мимо.
Вот кончились Пешковские пруды, дорога стала едва заметно, понижаться. Впереди завиднелись вершины старых ив Лобановской плотины. Слава Богу, скоро будем дома! Перспектива близкого отдыха так подбодрила нас, что, несмотря на усталость, мы прибавили шагу и скоро стали подыматься на Лобановскую гору.
Вон и мой мальчуган, завидя меня из сада, бежит на встречу. Мы положительно дома.
Покойной ночи, товарищи!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Н. Мочарский, 1884 год
