Особенности охоты в Иркутском округе. Часть четвертая

Сохатых, то есть лосей, стреляют промышленники ходом, на солонцах, а всего более на озерах, куда те приходят кормится листьями водяного трилистника. За кабанами охотятся исключительно по первозимью: пустят в лес собак и дожидаются, пока те подадут голос.

Особенности охоты в Иркутском округе. Часть четвертая
Лось. Рисунок подобран автором.

ОКОНЧАНИЕ. ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ СТАТЬИ МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.

Как скоро собаки залаяли, охотники спешат к тому месту, находят кабана, остановленного собаками, подбегают и стреляют на близком расстоянии. Удача этой охоты, конечно, находится в прямой зависимости от достоинства собак. Зверовая сибирская собака имеет вид простой дворняжки, в большинстве случаев с остроконечными, стоячими ушами.

Встречаются в тех местностях и медведи, но весьма редко промышленники стреляют и их. Если же находят берлогу, то бьют медведя не иначе как «с заломом». Найдя наружное отверстие берлоги, перекрещивают его двумя стягами и тогда вырывают с противоположной стороны дыру и выпугивают зверя. Тот, конечно, сейчас же бросается к первому отверстию и употребляет старание отворотить стяги, которые усиленно придерживаются охотниками. Другие охотники в это время и стреляют его в упор.

Ценного зверя, как, например, соболя, куницы и тому подобных, но низовью Китая почти нет, и промышленники довольствуются белкой, за которой специально и охотятся каждую осень.

Все вышеизложенное относится к местностям низовья Китая и других горных рек, примерно на расстоянии верст на полтораста (160 километров. — Прим. редакции) от Иркутска, где все-таки коренных промышленников нет, а охотятся между делом люди, занимающиеся доставкою в город сена, хлебопашеством и другими хозяйственными занятиями.

Дальше же по направлению к верховьям Китая, за Тункою представляются местности в полном смысле дикие, зверя там «гибель» и кроме сохатых, изюбров, кабанов и медведей водятся олени, кабарга и, хотя не часто, но встречаются и горные бараны, есть так же и ценные звери.

Вот там можно встретить настоящих промышленников, живущих охотою, в лице кочующих племен. Там можно почерпнуть очень много различных, в высшей степени интересных сведений.

В лабиринтах чудес природы

Передавая, что мне известно о промысловой охоте Иркутского округа, скажу несколько слов и о условиях, в каких находится здесь охотник — не промышленник. Трудно себе представить какую глушь, какое раздолье представляют здешние местности по виду, и как мертво, как пусто все это видимое раздолье!

Войдете в лес, пред вами раскинутся на необозримое пространство мелкие чащи и целые горы крупного, строевого леса; глубокие отладки с журчащими в них ручьями и сплошь поросшими кустарниками, стелятся внизу и рисуются в воображении чем-то неприступным, диким. А вот выступает сплошною стеною, тянущейся на несколько верст ельник, в средине которого бежит с шумом узенькая горная речка, а берега покрыты мхом и устланы сплошным ковром брусничника.

Ангарские утесы синеют вдали и представляются какими-то фантастическими замками. Зыбкие калтусы (болота. — Прим. редакции) залегают между гор и тянутся на беспредельное пространство. Всюду, куда не кинете взор — дичь, глушь, беспредельная красота девственной природы!

Но вот вошли вы в лабиринт всех этих чудес природы, возбуждаемые, конечно, полною надеждою встретить множество разной пернатой дичи. И что же? Измерили пятнадцать- двадцать верст (16-21 километров. — Прим. редакции) и не встретили ни единой пичужки, разве где прошмыгнет в кустах кукша, пролетит ворона и переместится с дерева на дерево дятел, — пустота, безмолвие, словно прошла язва и выморила все лесное население.

В здешней охоте вообще царствует возмутительное однообразие: если вы пошли за рябчиками, то уж будьте уверены, что кроме рябчиков ничего и не встретите. Если стреляете на болоте бекасов, то и не думайте принести в ягдташе какую другую птицу. Одно здесь хорошо: всего есть понемножку, и охотник почти круглый год найдет на что поохотиться: в апреле-месяце стреляете рябчиков на пик, и, если попадете в ельник, в котором до вас никто не бывал, убьете смело в день штук 15 и больше.

В начале мая потянут вальдшнепы и тянут до конца июня; особенно правильных тяг нет, но тянут почти повсеместно. В начале июля, если кто любит, может охотиться за молодыми утками.

Числа с 8 июля начинается стрельба дупелей и бекасов, и на эту птицу здесь охота недурная: хороший охотник с доброй собакой легко снимет с болота пар десять-пятнадцать и больше в утреннее и вечернее поле. Одно плохо, болотная охота здесь очень кратковременна. С половины августа, как только скосят траву, вся птица с чистых болот исчезает и забивается в крепи, кусты, словом места для охоты совершенно недоступные.

С конца августа вновь можно охотиться за рябчиками и начинается самая веселая сибирская охота за козами облавою и продолжается эта последняя всю осень, а с грехом пополам и зиму. В снежную зиму существует здесь еще весьма оригинальная и веселая охота на тетеревей из ямок.

Стоит ли запрещать весеннюю охоту?

Охотников в Иркутске много, но вполне дельных до крайности мало, зато «хвастунов», или, как говорят сибиряки, «хлопуш», целые легионы. Послушаешь подобного барина, так ужас разбирает: бил он медведей, лосей, фазанов, словом, всякую четвероногую или пернатую тварь, живущую в России, выигрывал призы на стрельбищах, а приехал сюда, — стреляет как школьник и ни об одной охоте решительно не имеет никакого понятия.

Есть немало и «саженников», у которых ружья бьют за версту, а дичь ценится не по качеству, а по количеству. Встречаются также и «охотники-фаты», которые убивают в лето десять-двадцать долгоносиков, с презрением отзываясь о всех прочих охотах.

Печальный факт повсеместного уменьшения дичи распространился и на здешнюю местность. Убыль заметна резкая и постепенно год от году увеличивается. Но в чем искать положительную причину этой убыли? Как найти средства к пресечению этого горя? Трудно решить эти задачи и того труднее вывести такое заключение, которое могло бы всесторонне относиться не к одной исключительно, а ко всей вообще местной и оседлой дичи.

Возьмем для примера окрестности Александровского завода, находящиеся в 70 верстах (около 75 километров. — Прим. редакции) от Иркутска, как местности более мне знакомой. Сколько мне известно, существует повсеместное общее правило: в случаях видимого уменьшения дичи, приписывать это несвоевременной стрельбе дичи. И запрещение весенней охоты служит лучшим средством к уничтожению этого зла.

Руководствуясь этим правилом, значит, можно и вывести заключения, относительно прилетной птицы, что стрельба дичи вредна «только» весенняя, как губящая самок, которые вывели бы детей и увеличили к лету пернатое население.

Стрельба же в показанное время, то есть с Петрова дня (29 июня по старому стилю, 12 июля по новому стилю. — Прим. редакции), «нисколько не влияет на убыль дичи». Значит, число улетающей из данной местности на зиму птицы не имеет никакого отношения к числу вновь прилетающей в ту же местность. Запрещение весенней стрельбы служит как бы средством к улучшению охоты летней.

Насколько все это верно, судить не берусь; но скажу, что в здешней местности встречается что-то противоречащее этому авторитетному выводу.

Иные доводы

За болотной дичью, как, например, за бекасами и дупелями, кроме нас с братом, на расстоянии верст 50 (свыше 53 километров. — Прим. редакции), никто никогда не охотился. Мы же строго держались правила раньше июля-месяца не посещать болота. Между тем дичи год от году становилось меньше и в настоящее время нет уж и сотой доли прежнего приволья.

Посторонних причин нет, болота не осушались и не изменялись своим положениям. Следовательно, как ни толкуй, а причина, влияющая на убыль дичи, была одна: самая наша «летняя» охота. Улетало в обратный путь птицы мало, а значит, и на следующую весну прилетало ее меньше.

На уток весною здесь также почти не охотятся. Но в тех местах, где стреляют их летом много, убыль замечается резкая. Оседлая пернатая дичь, конечно, находится в других условиях. Но и про нее можно сказать: весною, например, тетеревей здесь вовсе не стреляют, рябчиков хотя и бьют, но почти исключительно одних самцов, между тем убыль заметна очевидная.

Впрочем, тут еще можно оговориться и, между прочим, прибавить, что, по всей вероятности, много влияет на убыль этих птиц вырубка лесов, а главное — постоянные, весенние и летние пожары.

Говоря про пернатую дичь, ничего подобного нельзя сказать про коз. Тут причина убыли очевидная: вырубают леса — козы удаляются в места более глухие, вылавливают зимою коз ямами — на следующую осень остаются только козы, вновь весною из тайги забредшие. Придет весна с гибельным настом — и козы начисто уничтожаются.

Приняв во внимание эти два последних факта, нельзя не сказать, что сердце каждого, мало-мальски понимающего дела охотника обливается кровью при мысли, что основательное запрещение наста и ям, есть только самое искреннее, самое горячее желание, а настоящая суть, то есть «исполнение», красуется лишь в виде радужного облачка, Бог весть, когда имеющей осуществиться надежды.

А между тем козы гибнут… да, гибнут! А вместе с ними гибнет и наша самая веселая, единственная по характеру охота!

Иван Шведов, г. Иркутск, 1875 год

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий