Наконец, когда вследствие сильных метелей или мороза, вслед за оттепелью, в полях снег окрепнет, так что держит зайца, все зайцы ложатся в открытых местах, избегая кустов и леса, где снег остается рыхлым. В это время беляк и русак ложатся на поверхность снега и окончательно не подпускают охотника на выстрел. Они лежат, несмотря на состояние погоды, крайне сторожко; а снег под ногами охотника хрустит, лыжи гремят, словом, заяц слышит охотника издалека, — охота по порошам в это время немыслима.
ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО МАТЕРИАЛА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Бесспорно, лучшее время для охоты в пороши по зайцам — первозимье, с мягкими порошами, когда ходить легко, мягкий снег не шумит под ногами, а зайцы почти все выбираются из лесу и на лежке, за редкими исключениями, подпускают на недальний выстрел.
Но ноябрьский и декабрьский день короток, только в восьмом часу светло становится, а к четырем надо быть дома, — огни зажигают. Поэтому надо охотнику уметь распорядиться временем так, чтоб оно не шло попусту, а было употреблено дельно. Оттого такая разница в добычливости этой охоты.
Предварительное планирование
Кто из охотников заранее наметит свой маршрут, кто по возможности избегнет дальних «пустых» переходов по местностям, где заяц не ложится, кто, наконец, умеет попадать на заячьи петли сразу, а не шляется попусту по жирам и ночным, иногда весьма длинным, переходам зайца, тот в короткий денек настреляет столько, что на себе и не дотащить (например, 10–12 штук).
А другой, который не следует вышепоименованным благим правилам, изрыскав за день большое расстояние, отколотив ноги по мерзлой земле, частенько и в хорошей местности ворочается домой с одним несчастным зайчишкой, а то так и совсем с постной физиономией, сиречь «попом».
Определить заранее свой маршрут в порошу нетрудно. По первозимью зайцы жируют, то есть кормятся, исключительно на озимях, следовательно, и искать их малики должно около озимых полей. Ложатся они от этих полей, за редкими исключениями, недалеко. Поэтому всего практичнее наметить свой маршрут таким образом, чтоб переходы от одного озимого поля к другому были бы по возможности короче, чтобы при этих переходах не ворочаться уже пройденным местом, ибо ходьба уже пройденным местом отнимает даром время.
Чтобы не ходить даром много времени по малику, чтобы, вместо сметок, по этому малику не прийти к жирам, что для малоопытного охотника весьма возможно, так как и русак, и беляк, в особенности матерые, нередко и на жировку идут скачками очень сходными, с петлями к лежке, следует идти вдоль закрайка озимей, а если местность тому не препятствует, то в сотне шагов от этого закрайка, так как в зайчистых местностях закраек озими бывает так стоптан зайцами за ночь, что и опытный охотник ничего тут не разберет.
Идя сказанным образом, охотник должен осматривать встречающиеся ему малики. Если малик идет к озимям, — следовательно, заяц шел на жировку, по этому малику ходить нечего. Но вот малик в обратную сторону, то есть идет от озимей, — этот косой пошел на лежку, и охотник идет его сходить, как было описано выше.
Следует, впрочем, прибавить к сказанному, что ходить по самому малику, в особенности, в петлях, когда заяц вздваивает и встраивает свой след, не годится: следует держаться вдоль малика, так как если сразу охотник не заметит сметки в сторону, то по несмятому малику легко найти то место, где заяц характерно отпечатал свои задние пазанки, сделав прыжок в сторону.
Сойдя и убив зайца, охотник возвращается на то место, откуда он начал его сходить и продолжает свой путь вдоль озимей, пропуская малики, идущие к озимям и сходя идущие от озимей.
Бывает, впрочем, но очень редко, что зайцы ложатся в озимях, случается это в сильные туманы с оттепелью. Зайцы лежат в эту погоду мертво, вскакивая буквально из-под ног охотника, но сходить в жирах трудно и охота в такую погоду постоянно мало добычлива.
Позднее, когда лягут большие, глубокие снега, охота по порошам производится почти исключительно по русакам, а беляки попадаются сравнительно реже, ибо первые сдаются для жировки к гумнам, огородам или кормятся на пригорках, где снег сметен ветром, и вообще, как зверь степной, ложатся в открытых местах, тогда как вторые сдаются в лес, кормятся корой и прутьями, жируют на озимях лишь близ опушек, и для лежки возвращаются в лес и заросли, где тропить их можно лишь в виде пустой траты времени.
Выбор дроби и средства передвижения
В это время ходьба без лыж уже невозможна. Русаки жируют, как сказано выше, в более определенных местах, чем в первозимье, а потому и дневной маршрут охотника уже не тот. Он идет дорогами (по которым, и русаки в это время совершают преимущественно свои переходы), от деревни до деревни, везя за собой лыжи на веревочке.
Деревни обходятся на лыжах позади гумен. По пути охотник заходит на озимые огорки, словом, держится тех мест, где русаки привыкли ежедневно жировать и, если они только есть в данной местности, то охотник не минует пересечь их малики, которые сходит, как и в первозимье, только не пешком, а на лыжах.
Следует прибавить, что если русак начинает петлять вдоль длинного сугроба, который обыкновенно надувает вдоль изгородей, сорных меж и прочего, то охотнику следует идти сугробом, чтоб вскочивший из снеговой норы русак, не скрылся бы мгновенно за сугроб и тем не миновал бы выстрела. Впрочем, тут все зависит от условий данной местности и общих правил на это рекомендовать нельзя.
За раз сойденным и ушедшим благополучно зайцем, безразлично русаком или беляком, ходить уже не стоит. Только в весьма редких случаях такой заяц вторично подпускает охотника на выстрел…
Из мужиков, впрочем, есть до этого гонянья зайцев большие охотники. Заячий гонный малик для этих субъектов имеет не меньшую притягательную силу, чем для хорошей костромской гончей. «Мужлан» гоняет зайца от зари до зари, до своего полного изнеможения и чаще всего возвращается с пустыми руками. Эта жадность, извинительная «мужлану», у которого животные инстинкты еще в значительной степени преобладают над умственным развитием, совершенно непростительна интеллигентному охотнику.
Охота за зайцами по порошам несравненно приятнее и добычливее во всякое время, то есть и в первозимье, и позднее, если охотник ездит на лошади, а не ходит пеший. Во-первых, ездить не утомительно; во-вторых, передвижения можно совершать быстро; в-третьих, не приходится волочить за плечами, иногда очень нелегких, русаков.
В первозимье, по мелкому снегу, можно удобно охотиться верхом. Найдя малик, охотник привязывает лошадь, сходит зайца пешком, возвращается к лошади, вторачивает или кладет в санки зайца и едет дальше, — выходит не утомительная охота, а приятная прогулка. В глубокие снега ездить следует уже только в санках, дорогами, останавливаясь и обходя на лыжах поименованные выше места жировок русаков. В это время удобнее ездить с кучером, который может и постоять с лошадью на дороге, и проехать в указанное охотником место, чем сократит последнему ходьбу.
Стреляют зайцев по порошам крупной дробью, от 3-го номера до нуля. Я лично стреляю неизменно «растерневской», первого сорта дробью № 0 и никогда не променяю этой дроби ни на номера более мелкие, которыми попасть в зайца хотя и легче, но он часто уходит подстреленным, ни на английскую, которая тверда, что, при постоянном ее употреблении, она весьма недвусмысленно портит каналы ружейных стволов.
Остается сказать о самих порошах. Пороши — вещь очень неверная и с вечера рассчитывать на хорошую порошу другого дня с уверенностью никогда невозможно. Тоже самое, если с утра стоит превосходная пороша, то нельзя поручиться, что к обеду она совсем не испортится: или пойдет резкий ветерок, потащит поземку, которая быстро заровняет малики, или выяснит и раззябнется, и зайцы перестанут подпускать на выстрел. Наконец бывает, что вдруг повалит такой густой снег, что малики западут и книга следов для охотника на этот день закрыта.
Порошей называется, когда с вечера идет снег. Он запорошит старые малики и если перестанет идти с вечера, а погода безветренная, то на следующее утро — пороша. Если снег перестанет идти к полуночи, то вечерние малики будут им засыпаны и пороша именуется «короткой». Переставший идти снег на рассвете, делает порошу еще более короткой, ибо видны бывают лишь петли зайцев перед лежкой, но такая пороша слишком коротка, найти петли не особенно легко и охота в такую очень короткую порошу может быть добычлива лишь в очень зайчистых местностях.
Сходить зайцев можно и после сильной поземки, которая заровняла старые малики. Наконец в первозимье, если снегу не было и два дня сряду, при некотором навыке, сходить зайцев нетрудно: не согнанный заяц ложится вторично недалеко от вчерашней лежки, располагая свои петли и сметки на том же месте, где и вчера. Но на одной и той же лежке заяц второй раз никогда не ложится.
Н. К., 1884 г.
