Три охоты на коз. Приключения военного доктора. Часть первая

Давно уже я мечтал поохотиться на коз. Служа в городе Барнауле, по соседству с Алтаем, я не один год рвался попасть в Алтайские горы, но дело не выгорало.

Три охоты на коз. Приключения военного доктора. Часть первая
Охота на коз на Алтае. Фотокопия рисунка_by BioDivLibrary@FLICKR.COM

Первая охота в Куйте

В силу капризного случая — призыва на военную службу — я волею судеб очутился под городом Иркутском, в селе Черемхове. Здесь перезнакомился с местными охотниками и, к великому удовольствию, узнал, что в окрестностях села Черемхова водятся козы и что на них ежегодно устраиваются облавы.

Первая охота состоялась в бурятской деревне Куйте, отстоящей от села Черемхова в 20 верстах (свыше 21,3 километра. — Прим. редакции). Выехал я из Черемхова вместе с управляющим Гр—ских копей, инженером Л—вым.

Порошил первый снежок, пара карих бойких лошадок быстро домчала нас до Куйты. Там ожидал нас милейший Адам Адамович — топограф по землеустройству в Черемховском районе.

Несколько слов об Адаме Адамовиче. Еще дорогой мой спутник кое-что сообщил мне об этом сотоварище по страсти. Он характеризовал его мне как страстного охотника, необыкновенно доброго и радушного хозяина. Охотой Адам Адамович, по его словам, страшно увлекался и часто среди работ с астролябией и нивелиром устраивал экспромтные облавы на коз и загоны на тетеревей.

Загонщиками были, конечно, рабочие буряты, которые в большинстве случаев портили по неопытности загоны и крайне раздражали увлекающегося немврода (охотника. — Прим. редакции).

В силу этого обстоятельства, когда с бурятом заговоришь об Адаме Адамовиче, то получается такая оригинальная характеристика: «А-а… Атам Атамыч! Шипко сердитый… учит!» Далее Л. мне рассказал, что Адам Адамыч настолько увлекается на охоте, что забывает все на свете. Так, однажды он на заячьем загоне, подранивши зайца, гонялся за ним с калошей… Говорил также мне Л., что Адам Адамович порядочный Дон-Жуан, что на него приятели сочинили следующую эпиграмму:

Адам Адамович Адам —

Пленитель кутуликских дам.

Но как оказалось потом, это было ни более, ни менее как чесание языков близких приятелей.

Итак, мы прибыли в Куйту. Слова Л. оправдались — мы встретили в высшей степени предупредительного и хлебосольного хозяина.

Адам Адамович обещал нам на завтра прекрасную охоту. Коз, по его словам, в окрестности Куйты было много. Наговорившись вдоволь, мы заснули богатырским сном.

Назавтра, на свету хозяин разбудил нас. Часов до семи мы поджидали приезда нескольких охотников из города Иркутска, но, потеряв терпение, решили ехать втроем, пригласивши еще трех стрелков-бурят.

На дворе уже нас поджидали конные загонщики-буряты. День был теплый, хмурый. Частый снег порошил, как из сита. До места охоты было недалеко — версты четыре. Весело выехали мы со двора, напутствуемые добрыми пожеланиями хозяйки дома.

Проехавши версты три, мы миновали летнее кочевье бурят, представлявшее собой довольно большой поселок из многогранных деревянных юрт. Кочевье было совершенно пусто.

Скоро за кочевьем показался ряд увалов, поросших густым сосняком. «Стой!» — толкнул Адамович кучера, когда мы проехали первый увал и поравнялись с падью.

Быстро перетолковав с одним из стрелков, бурятом, Адамыч послал загонщиков на край увала противоположной пади, а нас повел по соседнему увалу, параллельно пади.

Номер мой пришелся как раз посредине загона. Я остановился под высокою старой сосной. Слева, саженях в тридцати (свыше 60 метров. — Прим. редакции), стоял Л., справа — Адамыч.

Тихо в лесу. Передо мной глубокая падь, утопающая в густом молодом сосняке. Вокруг мертво: ни одного зверька, ни одной птахи.

Начался гон… Сначала тихий, неуверенный, но по мере приближения к цепи стрелков крепнущий и растущий в раскатистый рев. Загонщики уже близко, но цепь стрелков мертва.

Что это, неужели загон пустой? Но вдруг, как бы в укор моему сомнению, раздаются один за другим два харчистых, раскатистых выстрела. Гляжу в глубину пади, а по чистой полянке прямо на Адамыча легким аллюром следуют одна за другой две козы.

Первый раз в жизни я увидел этих грациозных животных на свободе. Как красивы их продолговатые мордочки с настороженными ушами! Как изящны их тонкие, точно выточенные, ноги.

Гляжу — Адамыч напустил их почти вплоть; вот, думаю, сделает дублет… Но что это? — козы проходят мимо и вслед им гремят два безвредных выстрела.

Кончается гон, собираемся вместе. Оказывается, что в загоне было еще четыре козы, но те ушли без выстрела, так как прошли боком. Выстрелы первые принадлежали одному из бурят, который стрелял по лисице, но не попал.

Сделали еще пять загонов, но результаты оказывались не блестящие: на шесть ружей были взяты коза и лисица. Дело в том, что по месту охотников было мало, а коз все-таки насчитали до 20.

Охота на станции «Головинской»

На 21 и 22 октября назначена облава на коз около станции «Головинской». Эту радостную весть я получил от инженера Л. «Там охоты бывают всегда удачны… Бьем коз наверняка…», — добавил он мне. Весть об охоте я получил в четверг и с понятным нетерпением ожидал субботы.

Наконец, пришла желанная суббота. До станции «Головинской» от станции «Черемховой» всего два перегона. Ехать мы решили с поездом № 11, который приходил на нашу станцию в 18:30 часов.

Я явился на станцию за полчаса до прихода поезда, но товарищей там не застал. Оставив вещи на попечение своего личарды (верного слуги. — Прим. редакции), вышел на платформу. Окрестности уже окутала черная темнота, на фоне которой нить путевых огней казалась блестящей ниткою жемчуга. На станционных путях сновали маневровые паровозы, издавая по временам ряд отрывистых, пронзительных свистков.

Скоро подъехали товарищи, и как бы по заказу к их приезду прибыл поезд № 11. Поместились в ближайшем вагоне третьего класса. В разговорах с ранеными солдатиками мы почти не заметили, как домчались до станции «Головинской».

На станции нас встретил любезный устроитель охоты, инженер П—ский, который предложил нам в распоряжение кабинет своего обширного дома. Скоро мы сидели в чайной за столом и уплетали всякую снедь, запивая оную вином и чаем. Завязалась оживленная беседа, и мы не заметили, как подошла полночь.

— Ну, любезные гости, — заявил нам хозяин, — ложитесь спасть… Завтра я вас разбужу до света.

Я скоро уснул и был разбужен утром беспокойным Адамычем, который поднялся еще до петухов и предупредил хозяина. Ночью, оказалось, прибыло еще три охотника, и я с одним из них оказался соседом по кровати. Мы, разумеется, тотчас познакомились и долго хохотали, рассуждая на тему: при каких только обстоятельствах судьба ни сталкивает нашего брата-охотника!

Начались сборы и чаепитие. В чайной я познакомился еще с двумя охотниками. Один из них был типичный зонтагс-егерь: все на нем было по картинке, начиная с изящного костюма и кончая щегольским охотничьим ножом. Крайне странно звучали его рацеи (скучные назидательные рассуждения. — Прим. редакции) о том, что он стал охотником с детства. У многих из присутствующих они вызвали невольную улыбку, а один шутник дал ему прозвище «охотника с детства», которое сохранилось за франтом и по настоящее время.

Пробило семь. Пора было отправляться. На дворе перед домом нас уже ждали сани и верховые загонщики-казачата. Скоро наша ватага тронулась. До места охоты было версты три, не больше.

Было ясное, солнечное утро. Слегка морозило. Первый загон устроили в крупном смешанном лесу, захвативши площадь саженей в 250 длиной (свыше 532 метров. — Прим. редакции) и около 300 шириной (почти 640 метров. — Прим. редакции).

Загон оказался пустым. Не повезло и в следующих трех загонах, хотя в последнем видели свежие следы трех коз.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.

И. Евфратов, Иркутская область, 1905 год

Этот рассказ был опубликован в октябрьском номере нашей газеты «Охотник и рыболов Сибири» в 2008 году.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий