С человеком трудной и удивительной судьбы случай свел меня в начале восьмидесятых годов прошлого века. В самом разгаре был сезон, когда разрешена добыча зайца-беляка. Эта разновидность охоты очень популярна в якутском Оймяконье, поскольку в иные годы косых встречается великое множество.
За зайцами
Мы, трое рабочих с одного завода, сговорились в выходные отправиться вместе за ушастыми зверьками. Первый мой спутник Гена был родом из Феодосии и имел, по-видимому, греческие корни. Все ребята звали его Чебурашка. Коренастый, лопоухий, с круглым лицом и большими черными глазами навыкате, длинным носом и брюшком внушительных размеров, этот человек действительно напоминал забавного мультяшного героя.
Второй охотник, решивший составить мне компанию, был Юра Фомин. О нем мы знали, что он является отцом многочисленного семейства. А в нашем коллективе мужика звали просто Фомой.
Решили мы начать охоту от устья Неры, впадающей в еще большую реку — Индигирку. Договорились, что будем прочесывать полки, острова, простукивая завалы — любимые укрытия зайцев.
Рано утром, прибыв на место, растянулись цепью и приступили к охоте. Несмотря на все старания, нам не везло — то ли зайцев было мало, то ли их распугали или выбили. На одной из полок я заметил белую куропатку и удачно взял ее. Косого не видел ни одного, даже убегающего. Простукивание завалов тоже ничего не дало — матерого беляка ни за что оттуда не выгнать.
Со стороны Фомы было несколько выстрелов, а потом он исчез. Позже выяснилось, что наш товарищ взял пару ушастых, коих мы выгнали на него, а делиться не захотел. Так оказался нарушен принцип групповой охоты, согласно которому вся добыча должна идти в «общий котел».
Остались мы с Чебурашкой вдвоем. Он вообще ничего из дичи не видел и не стрелял. К вечеру, сильно уставшие, мы выбрались на десятый километр реки Неры. На берегу стоял домик.
Знакомство с хозяином
Навстречу нам вышел высокий сутулый старик. Он предложил переночевать у него, на что мы с радостью согласились, так как не чуяли под собой ног. Стали знакомиться, дед сказал, что его зовут Хамазой.
На улице, неподалеку от домика имелся большой навес от дождя, под ним стол, рядом печка — это была летняя кухня. Само жилье оказалось сколочено из дощечек, внутри обшито толстым картоном, а снаружи — рубероидом.
В помещении, слева от входа, стояла большая железная печка, по бокам располагались широкие нары, на них свободно могло разместиться по два человека. В изголовье — окно и стол. Домик в целом казался небольшим, но уютным. Он явно был построен по принципу: «зачем Колыму топить?».
Я сноровисто разделал свою куропатку, поставили варить шулюм. Мы быстро умылись и достали из рюкзаков съестные припасы. Дед предложил «принять» немного для аппетита, с нашей стороны возражений не последовало. Охота сегодня уже закончена, наступили сумерки, поэтому можно было и расслабиться.
Выпили перед едой по кружке желтой браги, которая пахла карамелью. Мы спросили у хозяина, как он ее делает. Хамаза пояснил, что заправляет свой продукт жженым сахаром — от того цвет и вкус такие.
Подоспел шулюм из куропатки, мы продолжили застолье. Дичь оказалась невероятно вкусной, так как осенью питалась только ягодой — брусникой и голубикой. Ужин плавно перетек в приятную беседу.
Мы рассказали, что охотились неудачно на зайца — косого даже не видели. А третий наш спутник стрелял, но сбежал от нас. Позже я проучил Фому во время другой совместной поездки. В таком же составе мы отправились добывать куропаток.
Мне в тот раз удалось взять девять штук, Гене — двух, а нашему вероломному товарищу — ноль. Когда делили трофеи, попавшие в «общий котел», я добавил Чебурашке трех птиц, а Фоме только одну, припомнив его некрасивый поступок… Но все это случилось потом, а пока мы беседовали с Хамазой.
Дед сообщил, что зайца в этом году маловато, а перед нами провели большой загон охотники из совхоза «Дружба», что в шести километрах отсюда. Молодняк они выбили, а матерые беляки плотно сидят в завалах…
Общение посреди чарующей ночи
Так, под разговоры на любимую тему, мы и задремали. Полный Генка храпел на одних нарах, а мы со стариком устроились на других. Я поспал некоторое время, а потом проснулся, когда хозяин начал меня тормошить, приговаривая:
— Посмотри какая чудная ночь!
Это действительно было так. Я глянул в окно и поразился невиданной красоте. На небе очень низко стояла огромная, полная луна, из-за чего весь лес был освещен серебристым светом, отчего казался сказочным. Сон сразу улетучился, появилось желание любоваться этим удивительным зрелищем бесконечно. Лунный пейзаж за окном завораживал, очаровывал и действовал гипнотически.
Дед предложил посидеть еще за столом и у нас завязалась неторопливая задушевная беседа. В ходе разговора я узнал о непростой и удивительной судьбе этого прекрасного человека. Прежде всего захотелось выяснить, почему его так зовут. Дед объяснил, что Хамаза — это фамилия, а сам он родом из Белоруссии, но в 20 лет попал в «ежовые рукавицы» и оказался тут.
Собеседник пояснил, что такое выражение было в ходу в те годы. Хамаза напомнил, что при Сталине высокие посты занимал Николай Ежов. Возглавляя органы внутренних дел, он курировал проведение массовых репрессий. Если какого-то человека арестовывали и отправляли в лагеря, то о нем так и говорили: мол, попался в ежовые рукавицы.
Сам Хамаза не слишком охотно делился воспоминаниями о своем осуждении. Поведал только, что, будучи несдержан в молодости, на общем собрании колхоза однажды поспорил с председателем. Тот затаил обиду и отправил донос в НКВД. Парнишку задержали, признали врагом народа и приговорили к десяти годам лишения свободы. Отбывать это наказание пришлось на добыче золота на колымских рудниках.
Виктор Суровцев, Омская область
