Вечером, листая детскую книгу с пословицами и поговорками, готовясь к тому, чтобы блеснуть эрудицией в предстоящей завтра встрече с семилетним внуком, Иван заинтересовался одной из них. Старая народная мудрость гласила: «Кто где родился, там и пригодился». В памяти Ивана Реброва невольно всплыли воспоминания о ярких моментах из детских лет, проведенных в небольшой сибирской деревушке, что привольно разместилась вдоль пологого берега богатой рыбой реки Карасук. А на другой стороне находилось иное село…
После школы Иван уехал искать счастья в областной центр, откуда и был призван в армию. Служил на Урале. Когда до «дембеля» оставалось всего полгода, с интервалом в один месяц пришли два письма, резко изменившие жизнь парня. Вначале он узнал, что матери больше нет на свете… А вскоре любимая девушка написала, что встретила другого мужчину и выходит замуж…
Что нужно для счастья?
Получив эти известия, Иван решил не возвращаться в родные места. Устроился егерем на кордоне в окрестностях озера Увильды. Работа нравилась, поскольку проходила на свежем воздухе. Да еще была возможность без лишних проблем заняться рыбной ловлей… Что еще нужно для счастья?
Озеро прельщало своими огромными размерами, что позволяло время от времени забрасывать снасти в разных местах. Чистейшая вода поражала своей прозрачностью. На Увильдах царил умиротворяющий душу покой, ибо действовал запрет на движение на моторных лодках. За время жизни на Урале Иван всей душой полюбил этот красивейший и изобильный рыбой водоем.
На Увильдах много островов, из которых Реброва особо заинтересовали два. Один из них называется Вязовый, и только на нем есть «одноименные» деревья. Больше их на всем побережье озера нигде не было. Другой остров — Еловый — оказался примечателен 30-метровыми хвойными деревьями, которые не встречались за его пределами в ближайшей округе.
Помимо рыбы на озере можно было поживиться раками. Их ловля не составляла большого труда. В летний солнечный день берешь и крошишь в воду крошки хлеба. Доверчивые создания с клешнями тут же выползают из своих невидимых глазу укрытий, чтобы полакомиться неожиданным деликатесом.
Тут-то раки и попадают в специальную ловушку. Ночью присматривать за этим процессом можно с помощью фонарика. Впрочем, добыча раков не доставляет такого эстетического наслаждения, как ловля щуки или карася.
В разговорах с товарищами по увлечению Иван наслушался разных легенд и баек об этом озере. Однажды давно, когда только привыкал к жизни на Урале, и сам стал участником забавной истории. Дело было в электричке. По загорелому и обветренному лицу одного из молодых пассажиров Ребров безошибочно определил, что это рыбак. Тут же нашлись общие темы для разговора, завязалась беседа.
Парень сказал, что его зовут Менгели, и начал на все лады расхваливать озеро Уелдекуль. Говорил он много и быстро, так что не было возможности его прервать и вставить свое слово. Когда же новый знакомый, наконец, сделал перерыв, Иван решил поспорить и доказать, что Увильды ничем не хуже.
В ответ молодой рыбак неожиданно громко и раскатисто рассмеялся. Оказывается, что речь шла об одном и том же озере. Просто в родной башкирской деревушке Менгели водоем называли по-своему. А если перевести слово «Уелдекуль» на русский язык, то получится примерно «озеро в низине» (или во впадине)…
Как много изменилось!
Итак, вспомнив народную мудрость перед встречей с внуком, Иван и в самом деле задумался: «А не съездить ли на свою малую родину?». Решил не откладывать в долгий ящик, тем более что пока ничего не препятствовало визиту в Сибирь.
Погода установилась непривычно жаркая, поэтому дорога оказалась утомительной. И в поезде, и в автобусе было очень душно. Но Иван не обращал внимания на эти пустяки. Он погрузился в воспоминания о родимых местах и все не мог понять, почему так долго откладывал поездку в деревеньку, где проходило его безоблачное детство.
…И вот, наконец, Ребров идет по таким знакомым, но почему-то теперь уже бесконечно чужим улицам. С тех пор, как он отсутствовал, в деревне многое изменилось.
Там, где раньше стояла паровая мельница — гордость земляков, теперь было поросшее густым бурьяном огнище. Двухэтажную больницу тоже постигла печальная участь: снесли. Окружавшую ее когда-то дышащую здоровьем березовую рощу вырубили… Улицы теперь походили на поредевшие зубы глубокого старика: один или два дома, затем — прореха и так далее.
Вот, наконец и река. У Ивана создалось впечатление, что русло усохло, сжалось от времени. Да, Карасук теперь уже не выглядит таким полноводным, как раньше. Прежде светлые и чистые берега заросли густым тальником. «Отыскать подход к воде будет непросто!» — подумал Ребров.
Однако, прошагав метров сто пятьдесят, заметил прогалину в «джунглях». Видимо, тропинку проделали местные жители, у которых была возможность заняться рыбной ловлей. Подойдя ближе, Иван увидел подростка, одежду которого украшала надпись латинскими буквами — Thailand («Таиланд»). Рядом с этим словом были нарисованы восточные драконы.
— Ну как, таиландец, клюет? — шутливо поинтересовался Ребров.
— Не, не хочет. С утра чебак шел, а сейчас, как отрубило.
— А на Крутой вал не ездишь?
— А где это?
— Ближе к Ударнику…
— Это что: деревня какая-то?
Держись, рыба!
«Да, все изменилось, абсолютно все, — с грустью подумал Иван. — Вот и рыбачащая молодежь сейчас даже и не подозревает о тех местах, где мы с Володей Ахрименко когда-то на зорьке таскали из воды прекраснейших окуней».
Вспомнилось, как вдвоем чуть не утонули. Резиновая лодка налетела на корягу, а одеты были по-осеннему тепло. Спички намокли, и развести костер никак не получалось.
Завернули в Ударник, зашли в первую встречную избу, и хозяйка, напоив продрогших ребят чаем с медом, заставила раздеться и высушила их одежду. А пока юные удильщики согревались, растерла им грудь и спину тройным одеколоном.
Рыбачили много и счастливо. Редко случалось уходить с речки или с очередного озера без добычи. И теперь за давностью лет неудобно вспоминать, но в то время Иван завидовал более удачливому в рыбалке Володе, хотя виду старался не показывать. Следует отдать должное другу: тот никогда не хвастался своим более богатым уловом. Хотя наверняка догадывался, что Ваня тяжело переживает из-за «поражений».
В то время в их деревне ни у кого не было магазинных удочек, не говоря уже о спиннингах. Поплавки мастерили из гусиных перьев и бутылочных пробок. Удилища выстрагивали чаще всего из тальника.
Иван вспомнил, как радовался, когда его старший брат Сергей, учившийся в алма-атинском университете, привез во время летних каникул два настоящих поплавка. В то время для ребят «закон о дружбе» не был пустым звуком. Иван не мог не подарить Володе один из полученных поплавков.
И надо ж было такому случиться, что свой собственный потерял на первой же рыбалке! Сколько ловил до этого, и леска, если и обрывалась, то всегда где-то внизу, в воде, когда цеплялась за траву. В данном случае же произошла хорошая крепкая поклевка. Видимо, попалась на крючок приличного размера рыба.
Не успел Ваня подсечь, как натяжение ослабло, и невидимый глазу обитатель водоема исчез в пучине вместе с куском лески и столь дорогим поплавком!.. В тот день парень больше не рыбачил, хотя всегда брал с собой на реку две удочки…
Ребров вздохнул, возвращаясь к настоящему. Пока он стоял в задумчивости, вспоминая яркие картины прошлого, мальчишка-рыбачок вытащил из воды крупного карпа!
«А что? Не так уж все и плохо на моей малой родине, — подумал Иван. — Конечно, жаль, что Володя не живет в деревне, да и давно в помине нет наших домов… Но речка-то осталась, вот она, родимая! И есть с собой хорошие удочки. Так что держись, рыба!
Геннадий Лысенко, г. Новосибирск
