Обычно, когда рыбак начинает о чем-либо рассказывать, то многие считают, что он «заливает». Такого, мол, быть не могло. Однако любители рыбной ловли знают, что порой случается такое, о чем и лучший фантазер не додумается.
Неразлучные
Иван Чибисов и Федор Евсюков всегда бывали на рыбалке вместе. Приезжали к реке или озеру на мотоцикле, садились рядом и начинали удить. И вечно ругались. Если с крючка Ивана срывалась рыбина, то Федор начинал метать громы и молнии:
— Когда ты научишься подсекать? Сколько учил тебя и все как в стенку горохом!
— Дело не в подсечке, — оправдывался Иван. — Рано потянул, вот и срыв.
— Рано, рано, а куда торопишься?
В таком духе долго еще продолжался разговор. Но стоило допустить оплошность Федору, как на него наседал Иван. Высокий, худой, с длинными руками, чуть сутулый, он подходил к другу и отчитывал его. Слова особенно не выбирал. Федор, ниже среднего роста, кругленький и пухленький, втягивал голову в плечи, молчал.
Такие баталии длились подолгу.
Однажды сентябрьским прохладным днем Иван и Федор приехали к озеру на грузовой машине с лодками. Новенькими, недавно купленными. У Федора —- дюралевая, а у Ивана из специально обработанного брезента, в Омске такие продавали — их и называли «омки». Рыбаки, окружившие коллег, поздравляли с покупками. Друзья с достоинством помалкивали.
Спустили лодки на воду и поплыли рядом. Остановились, бросили грузила-якоря, начали удить. Примерно через час Федор кричит Ивану.
— Утонешь на своей пироге. Говорил тебе, что даже обработанный брезент для лодки материал неподходящий.
— Ерунда, она прекрасно держится даже на волне. Не то что твое корыто, того и гляди перевернется, — парировал Иван.
Федор умолк, но с тревогой поглядывал на друга. А в лодке из брезента начала появляться вода. Иван, обутый в кирзовые сапоги, словно не замечал ее, то и дело забрасывая удочку. Клев отменный. Только успевай выдергивать рыбу из воды. Ловились окуни, подъязки, ерши, даже по паре бронзовеющих линей поймали.
Через некоторое время Федор снова бросил взгляд на Ивана и замер. Вода в лодке прибавлялась.
— Греби быстрее к берегу, иначе каюк, — с тревогой проговорил Федор и закинул свою удочку.
— М-да, а рыбка берет что надо, — ответил Иван и взялся за весло.
Федор поймал большущего подъязка. Не удержавшись, Иван забросил удочку.
А лодка медленно, но уверенно начала погружаться в воду. Иван, одетый в длинный плащ, метнулся к низке с рыбой, к веслам, а потом застыл на месте Вода поднималась до колен. И вдруг он разразился бранью:
— Ты что сидишь, друг, можно сказать, идет ко дну, а ты взираешь молча. Спасать надо!
— Досиделся, жадина, все рыбы тебе мало, — отвечал Федор.
Лодка между тем садилась все глубже и Иван, в общем-то, неплохой пловец, энергично заработал руками. Полы плаща распластались на поверхности воды.
— Да помогай же, неужели непонятно, — крикнул Иван и хлебнул порцию воды.
— Молчал бы уж, — отозвался Федор. Гребя веслами, он подплывал к Ивану.
— Не хватайся за борт, перевернешь лодку, — строго сказал Федор и кинул конец веревки, которую привязал к лодке.
— Держись крепко, выплывем.
Стоявшие на берегу, рыбаки восхищались выдержкой и спокойствием Федора, в случае необходимости они готовы были прийти на помощь.
Когда Федор и Иван были на берегу, они смотрели друг на друга и молчали. Затем Иван сказал:
— Ну, спасибо, друг, век не забуду.
Это было так необычно. Рыбаки, пожалуй, впервые стали свидетелями того, что Иван и Федор не ругались.
Ивана Чибисова и Федора Евсюкова и сейчас можно встретить на реке или озере. Крепко ругаются. Иван отчитывает Федора, когда у того сорвется с крючка рыбина, а Федор частенько наседает на Ивана.
Без труда
Алексей Григорьевич Лежнев — человек серьезный, авторитетный. Вряд ли он когда-либо что сделает, не обдумав, не взвесив. Таким и должен быть, вероятно, тот, кому уже под пятьдесят. Но есть у него одна слабость — беспредельная увлеченность рыбалкой. Тут он порой становится наивным ребенком.
Волею судьбы мы вместе с Алексеем Григорьевичем возвращались из командировки.
Быстро катил по асфальту газик. За рулем Славка Виноградов — добрый и покладистый паренек, любитель рассказывать разного рода истории, но не рыбак. Когда подъезжали к мосту через реку Чаглинку, слева нас обогнал мотоциклист. В коляске стоял ящичек чуть больше того, в котором обычно посылают посылки, а в ящичке доверху крупная рыба. Мы заметили, что окунь-горбач, лежащий сверху, трепыхнулся. Правда, Славка говорил, что это нам показалось. Алексей Григорьевич начал упрашивать:
— Слава, завернем на водохранилище, рыбак оттуда едет.
Виноградов словно ничего не слышал.
— Это же попутно, дорогой, даже ближе до города, — продолжал Лежнев.
— Ну разве что так, остановка на одну минуту, не больше, — сдался водитель.
Когда подъезжали к водохранилищу, предвечернее солнце хорошо высвечивало дамбу, мост, воду, устремившуюся через шлюз в русло реки. Навстречу шли ребятишки. В каждой руке несли они по низке крупной рыбы.
— Ты посмотри, что делается, ясное море, ты посмотри,— быстро заговорил Алексей Григорьевич, — представляешь, какая рыбеха, вот это да!
Таким Лежнева мне довелось видеть впервые. Он преобразился. Глаза горят, весь в движении. Несколько раз открывал дверцу кабины, хотя газик мчался на большой скорости.
Машина остановилась. Шумит, пенится вода. И в том месте, где из котлована вытекала она через трубу, собралось человек пятнадцать. Оказывается, через трубу вместе с водой шла рыба. Подставляй сеточку, ведро или даже кепку — и рыба твоя. Но близко к трубе не подступишь, так много желающих.
— Здесь нам делать нечего, едем, — резко повернувшись, сказал Лежнев.
Поехали.
— Вот что, Славик, встаем в четыре часа утра, нет, поздно, в три, чтобы мы были первыми, — быстро заговорил Алексей Григорьевич, — берем сетки, сачок, и едем к трубе. Будет улов.
— Не могу, — спокойно ответил Славик. — Сегодня вечером ставлю машину на ремонт, так приказано.
— Что же делать? — заерзал на сиденье Лежнев. — Где взять транспорт? Пешком — далеко. Но такой рыбалки больше в жизни не будет. Что же делать?
Человек прямо-таки мучился. Снимал кепку, снова ее одевал и повторял: « Что же делать»?
Приехав домой, я рассказал об увиденном соседу. Тот пристал ко мне:
— Покажи, где это? Едем со мной на мотоцикле.
Берет мой сосед рюкзак для рыбы, сачок, достает из кладовой сапоги резиновые, и все это складывает в углу квартиры, у выхода. Чтобы к утру все было готово.
Поднял он меня с постели в четыре часа. Честно говоря, я тоже спал плохо, перед глазами то поплавок мельтешил, то караси, то окуни плавали.
Поехали к водохранилищу. Когда стали приближаться к тому месту, где проложена труба, так и обомлели: мы не первые!
Стоит грузовая машина, несколько человек заглядывают в трубу, откуда вытекает вода. Батюшки! Лежнев. Засучив рукава куртки, он засовывает руку в трубу и выбрасывает оттуда камни. Около него стоит ведро с водой, в нем штук пять маленьких окуньков. Взглянули мы друг другу в глаза и расхохотались.
Рыбы нет. Труба забита щебнем, и рыба не проходит как вчера. Сколько мы ни копались, по трубе только изредка вместе с водой продвигались чебачки. Лежнев устал. Снял он с себя мокрую куртку, закурил и произнес:
— Верно сказано: без труда не вынешь рыбку из пруда.
Анатолий Лысенко, г. Новосибирск, дачный поселок Кудряшовский
