Заветное слово: «Клюееет!»

За плечами каждого истинного любителя рыбной ловли обязательно найдутся счастливые моменты из рыбацкой жизни. Для меня одним из таких моментов стала моя первая поклевка.

Так сложилось, что с ружьем я подружился раньше, чем взял в руки удочку. В тот раз мы с отцом отправились на утиный перелет. Устроились на берегу тихой речной старицы. В густой осоке темнел нос дощатой плоскодонки. Отец заметил: «Лодку завезли… Это местные ставят сети. Значит, рыба здесь водится. Хочешь половить?» До начала утиной вечерки оставалось более часа. Но особенного желания я не выразил и неопределенно пожал плечами. Однако моего отца факт присутствия рыбы в реке, безусловно, воодушевил. Для удочки он срезал таловый хлыст, достал из рюкзака помотушку с леской, привязал ее к концу хлыста, насадил на крючок хлебный катышек. Чтобы забросить насадку в прибрежные водоросли, ему пришлось забраться на самую корму дощаника. Взмахнул своей удочкой, и… легкий камышовый поплавок, крашенный белой масленой краской, не успев успокоиться на водной глади, тут же заплясал, запрыгал.

«Дай мне, дай!» — закричал я, но дотянуться до удилища, которое держал отец, не мог. Отстраняя меня одной рукой и не отрывая глаз от поплавка, отец быстро подсек. В воздухе мелькнула серебристая плотва. «Отдай мне! Ты же для меня ее сделал!» — я так волновался и горячился, что не заметил, как хлипкий дощаник накренился и зачерпнул теплой озерной воды вместе с тиной. Но это нисколько не охладило моего пыла. Наконец, отвоевав у отца таловый хлыст, я с дрожью от нетерпения забросил крючок с катышком хлеба. Какая началась ловля! Как клевала рыба! Серебристые плотвицы одна за другой перелетали через борт лодки, где на дне в водице их трепыхалось уже изрядное количество. Сколько продолжалась рыбалка, не помню. О вечернем перелете я забыл окончательно.

Да, то была моя первая настоящая рыбалка. Каждый раз, вспоминая дорогой мне вечер на том озере, перед моими глазами вырисовывается не богатый улов и гора рыбы в лодке, а возникает видение самодельного камышового поплавка, крашенного белой, уже потрескавшейся масляной краской, и сама поклевка! Ведь главным моментом рыбалки всегда была именно поклевка!

Опытный рыболов уже по поклевке способен различить, какая рыбка на крючке. Легкий стук окуня по блесне, как электрический ток, передается тонкому хлыстику удочки-подергушки. Мгновенный всплеск на поверхности воды возле мушки и короткий рывок под водой — и прощай, хариус, опоздал рыбак с подсечкой. Чутко вздрогнувший сторожок отвесной удочки, внезапный (хотя и ожидаемый) удар хищника по спиннинговой приманке. Но какой бы она ни была, поклевка всегда остается главным, самым драгоценным и памятным мигом рыбалки. Все остальное — долгие сборы, дальняя дорога, бессонные зори, тончайшее настраивание снастей и даже комариные тучи над головой — только ради нее! Именно потому я совсем не признаю различных ставных способов рыбной ловли: жерлиц, донок, закидушек, хотя нередко на жерлицу щук можно поймать куда больше, чем на спиннинг. Но все же без ощущения долгожданного удара внезапной поклевки даже щука ничего не будет стоить сама по себе!

Повторюсь в очередной раз, но самые захватывающие, самые волнующие секунды — те, которые дарит оживший на водной глади поплавок. Поплавок — душа поклевки, он — ее песня, ее воплощение. О поплавке можно долго говорить, но об этом в другой раз.

Ах, какой это долгожданный и душевно-трепетный миг, когда поплавок вдруг вздрогнет, выпустив из-под себя широко расходящиеся круги ряби, вновь дрогнет и… замрет на тихой глади. Рука осторожно тянется к удилищу, но страшно случайным движением спугнуть чуткую рыбу. Тронет ли еще? Да, снова встрепенулся поплавок, на этот раз решительнее, чуть притопился, но не ушел под воду. И опять несколько мучительных секунд ожидания. Неужели отошла? Неужели не возьмет? Но тут белое с красным концом перо вдруг поднимается торчком над водой, на миг замирает и резко наискось уходит в воду. Момент! Рука сама делает сдержанную, но уверенную подсечку.

Надеюсь, вы уже поняли, какая рыба клевала, кто с упругими толчками водил под водой натянувшуюся леску. Ведь поплавочное перо на своем изумительном языке может совершенно точно рассказать, кто именно трогает насадку, и даже — для наметанного глаза, — как настроена подошедшая рыба в данную минуту. Конечно же, это бронзовый озерный карась только что мучил меня своим осторожным нерешительным поведением. Окунь хватает червя с ходу и топит поплавок. Серебристая сорожка теребит насадку воровато, как бы украдкой. Елец нападает лихо. Лещ (эта упитанная рыба в последние годы начала хорошо размножаться в Чулыме и Красноярском море) поднимает червя со дна, и потому в решительный момент поплавок не тонет, а, наоборот, спокойно ложится на бок. Но все это теория, на деле же можно увидеть все что угодно. Мелкий окунишка может совершенно убедительно изобразить клев крупного карася. Карась иногда способен, если судить по поплавку, лишь притронуться к червяку мягкими губами, поплавок лишь легонько поведет в сторону. Настоящей решительной хватки ожидать не стоит. Когда проверишь крючок, окажется, что червячок чисто срезан по самое жало. Как толстогубый сумел незаметно провести столь ювелирную «операцию», непонятно. Та же сорожка может порой бесконечно долго играть с насадкой, поддавать ее носом, щипать, тормошить, поплавок будет дрожать, приплясывать, трепетать, но так и не скроется под водой ни разу, насадка же будет сбита. В другой же раз сорожняк схватит верно, надежно. В рыбацком деле столько тонкостей и возможностей, что все их никогда не познать. И стало быть, всей прелести поплавочной ловли никогда не исчерпать.

Теперь я уверен, что каждый без колебаний ответит на вопрос, какие моменты рыбалки «самые-самые». Конечно же, это те золотые мгновенья, когда вырывается у рыбака счастливый шепот: «Клюееет!»

Борис Петров, г. Красноярск

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий