«Следующим этапом моей детской рыбалки стало освоение пресноводных водоемов на противоположной стороне нашей великой Родины — в Прибалтике!» — такими словами дед Егорий начал рассказывать очередную из своих баек, посвященных ловле в юные годы. Приятели с интересом слушали историю старика, вспоминавшего о прежних подвигах.
С Дальнего Востока на Северо-Запад
«В 1947 году отца по службе перевели с Тихоокеанского на Балтийский флот. Семья жила в окрестностях столицы Эстонской ССР, в местечке Пирита-Косе. Ведущая в город дорога петляла вдоль быстрой речушки Пирита, которая впадает в Таллинскую бухту Финского залива.
От того места, где мы поселилась, до морского берега идти нужно было около часа. Зато путь до речки оказался значительно короче. Она бежала извилистой «тропкой» примерно в половине километра от нашего дома, то приближаясь, то немного отдаляясь от дороги-улицы.
Нам с пацанами больше всего приглянулись несколько мостов в округе. Один находился рядом с заливом, в местечке Пирита. Другой — Люкати, был построен рядом с первыми порогами со стороны моря. Своим появлением обязан популярным кольцевым мотогонкам.
Они входили в регистр трассы, на которой ежегодно проводились первенства Союза и республики. Пацаны знали в лицо почти всех участников этих соревнований. Особой популярностью пользовались гонщики на мотоциклах с колясками Айвазов и Абдурахманов — симпатичные, всегда улыбающиеся кавказские парни из команды «Динамо»…
Ниже порогов и до самого моря речка становилась глубже и шире, с тихим течением. Во время морских приливов и отливов уровень воды до моста немного повышался. В периоды нереста разные виды рыб поднимались как до порогов, так и на два десятка километров дальше, преодолевая стремительное течение бурных каменистых нагромождений.
Сразу выше третьего моста начинались каскады с плато пластов знаменитого глинта, древнего моря. Почему я так подробно рассказываю об этом? Просто до здешнего водопада поднималась проходная рыба на нерест. Участок до выбранного места нашей командой и облавливался обычно. Уже в старших классах мы освоили реку выше Старонарвского шоссе и Маардуские озера и карьеры.
Дружная команда
В зависимости от того, насколько засушливым было лето, менялся и уровень воды. В жаркий период речка пересыхала сильно так, что в любом месте не составляла труда перейти через нее по камням насухо. Пацаны знали все плесы, ямы, перекаты, бочаги, где могла собираться разная рыба.
В моей команде было человек 7–8, из них две девчонки, которые не отставали от нас в любых приключениях: будь то налет на яблоневый сад, визит в лес за дарами природы, рыбалка, обход гоночной трассы в день соревнований и даже «старательские» поиски на оружейных свалках, которые еще оставались в тот период.
Во время каникул мы убегали из дома на весь день. Вот уж действительно уличная детвора! Пекли картошку в углях костра. Кипятили воду в помятом медном чайнике, заваривая листья малины, брусники, душицы, лепестки шиповника. Кусок черного хлеба, посыпанный солью или сахаром, был для нас лакомством. Вот какими суровыми оставались несколько послевоенных лет!
Негласно меня признали авторитетом, потому как был начитан, умел в лицах, с выражением пересказать драматические книжные события или поведать о морской ловле, в которой разбирался, что называется, на уровне «знатока»!
Прослышали ребята, что у нас в речке Пирита тоже водится разная рыба. Но нормальных снастей ни у кого тогда не было. Как водится, помог случай.
Ценный подарок
В нашу команду однажды добавилась ровесница — девочка-эстонка по имени Майя. Эта пухленькая, симпатичная блондинка жила на одиноком хуторе в лесу. Соплеменников рядом не было. Наша стайка, бродяжничая по окрестностям, наткнулась как-то раз на дом Майи, где и познакомились.
Кстати, команда у нас была весьма многонациональная: русские, финны, татарин, цыган, еврей и вот теперь эстонка. Особенности нашего общения новой девочке понравились. Ее родители не возражали, считая, что дочь с таким знакомством лучше выучит русский язык. А моя мама получила возможность покупать парное молоко и свежие овощи с хутора.
Однажды мы встречали в вечернем лесу у жаркого костерка Новый год. Ели печеную картошку, запивали подогретым домашним компотом из сушеных яблок. Майя смущенно подсела ко мне, протягивая деревянную, резную шкатулку, и сказала:
— Head Uut Aastad! (С новым годом!) Может пригодится?
Коробка оказалась забита рыболовными принадлежностями. Чего только там не было! Катушки с плетеной леской, поплавки, крючки, грузила, блесны!
— Это моего отца. Он сейчас Siberis, в Сибири. Не знаем, когда вернется, — грустно пояснила девочка с мягким эстонским акцентом.
Мы участливо промолчали. Знали про эти трагические жизненные истории…
— Возьмете меня kala ловить (рыбку поймать?) — спросила Майя.
С приходом первых теплых дней начали искать материал для удилищ. Отец посоветовал ореховые отростки. Объяснил, что они прямее, прочнее, длиннее, легче березовых и других местных пород.
Прут надо было ошкурить, оставить полуметровый кончик под корой и некоторое время сушить, но не держать под прямыми солнечными лучами. Влага должна уходить постепенно, чтобы удилище стало прочнее и гибче. В общем, к началу сезона ловли по открытой воде у нас в команде имелось достаточно как уже готовых к использованию снастей, так и запасных.
Пополнение
К этому времени к нам примкнул еще один интересный персонаж — Сассь Хейкилайнен. Жил он через речку Пирита от нашей дороги-улицы. В бывшем имении экс-президента довоенной Эстонии Пятса организовали столичный совхоз, где трудились в аграрной сфере в основном финские семьи.
Сассь, которого мы называли Сашок, подрабатывал там во время каникул. Обычно он приглядывал за стадом коров, кормившихся на травке на нашем берегу. Моя мама звала мальчика Саша-пастушок.
А познакомились мы с ним при следующих обстоятельствах. Шли как-то мимо стада и увидели, что рядом сидит паренек нашего возраста и читает толстую книгу. На обложке красовались боевые корабли и ярко выделялось название — «Порт-Артур».
Мальчик настолько увлекся историей, что начал нам рассказывать про сражения, имевшие место во время войны с японцами. А я лично видел береговые батареи тех лет, когда мы с семьей жили на острове Русский во Владивостоке! Слово за слово, подружились…
В совхозном саду было много яблонь. Сашок частенько осенью заваливал нас плодами этих деревьев разных сортов. В сухие периоды он перегонял коров через реку вброд, а сам прыгал по камням посуху. Когда наступало половодье, переправлялся верхом на одном из «подопечных» животных.
Форели и пескари
Речку Сассь знал хорошо, мог показать, где и какая рыба водится. Около выпаса, под перекатом, имелся бочажок, где за камнями собирались стайки радужной форели. Валуны защищали от течения, а рыбки подбирали насекомых, попадающих в противоток. Форель была не крупная, чуть больше ладони.
В коричневатой от торфяных истоков, но прозрачной воде мы могли ловить вприглядку и без поплавка. А оводов и слепней, годившихся в качестве насадки, на коровах было множество. Иногда цепляли маленькое грузильце, чтобы быстрее мушка погружалась. Ах, какая радость наблюдать, как пятнистая, совершенной формы рыбка хватает добычу-приманку, хотя потом сама же становится трофеем!
В похожих бочажках попадались крупные, усатые пескари с пятнышками, как у форели. Это был тоже достойный соперник, способный при случае и кончик удилища сломать. Да и в гастрономическом плане пескарь тоже неплох, если его пустить на уху или на жаренку.
Говорят, эта рыбка прекрасно справляется с ролью живца при ловле щук, поскольку долго не засыпает на крючке. Не знаю, не пробовал лично. Мы зубастых хищниц добывали с помощью иных приманок.
Юрий Петухов, г. Таллин. Фото автора
