Быстро осмотрев подробности обстановки и обдумав план действий, я начал, с помощью кучера, связывать вместе вожжи, постромки от шлей, перевязь из санок, — на счастье — довольно длинную. Кроме того, в санках нашлось еще два недоуздка с длинными поводами, которые тоже пошли в дело.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
— Ну, Остап! — обратился я к кучеру, когда из всего связанного образовалась длиннейшая веревка, — вот тебе три рубля на водку… Хватайся за эту веревку и я спущу тебя на дно колодца…
Но тот, не дав мне даже договорить, наотрез отказался от рискованного предприятия.
— И миллион давайте — не полезу! — решительно заключил он.
— Осел ты, мямля, баба, трус! — залпом выпалил я все ругательства, подвернувшиеся на язык и, живо окрутив себя одним концом опасного вервия под мышками, я сунул другой конец его Остапу. — Держи-ка крепче. Я спущусь сам…
На дне
Только что я стал опускаться вниз, как почувствовал, что неудержимо лечу вниз. В тоже время я услыхал отчаянный крик Остапа:
— Батюшки! Не могу сдержать… Батюшки!.. Расшибетесь вы…
К счастью, мне удалось схватиться руками за разобранный сруб колодца и мой стремительный полет вниз приостановился. Я выкарабкался на сруб и, усевшись на нем, отвязал от себя веревку, сделал из нее петлю, и спустил ее в колодец, в надежде надеть ее на шею Налету и таким образом вытащить его.
Но надежды мои были напрасны. Много раз попадала петля на шею Налету, но каждый раз, как я начинал затягивать ее, собака вытаскивала из нее свою голову… Провозжался я так больше часу, а дело не подвинулось ни на вершок…
Этакое горе! Как быть?.. Не опускать же беспомощно руки, и не оставлять же несчастную собаку гибнуть голодной смертью на дне колодца?! Вдруг счастливая мысль озарила мою голову.
— Слушай, ты! — обратился я к Остапу. — Привяжи-ка конец веревки к санкам, а другой закинь в колодец. Я по веревке спущусь…
Сказано — сделано… Через несколько минут я был уже на дне колодца. Радостно кинулся мне на грудь мой любимец, но сам я еще больше его радовался, видя его совершенно невредимым.
Приятный сюрприз
Оглядев его со всех сторон, я даже поцеловал его от восторга, что он целехонек, и уже собирался препроводить его по веревке наверх, как вдруг увидал лисовина, плотно прижавшегося в углу и уткнувшего под бревно свою голову.
— А, голубчик! И ты здесь?! — весело сказал я. — Очень приятно познакомиться… Остап! Брось-ка мне сюда барок от санок (упряжной валек для постромок. — Прим. редакции), — крикнул я наверх моему вознице.
— Барок бросить нельзя… Наглухо он прикован к санкам, — через несколько минут отозвался Остап.
— Ну, так давай свой кнут!..
Получив кнут, я толкнул лисовина кнутовищем, и он, быстро вскочив с своего места, сразу как резиновый мяч, по крайней мере на сажень подпрыгнул вверх по срубу, но тотчас же сорвавшись, слетел обратно на дно, где Налет схватил его за шею и в одну минуту покончил с ним.
Я торжествовал. Привязав лисовина к веревке, я крикнул Остапу, чтоб он тащил его вверх. Затем, когда благополучно вытащена была лисица, я таким же точно манером привязал под передние ноги Налета, и этот без задержек очутился на поверхности земли.
Дело стояло только за мной. Я ни минуты не сомневался в том, что и я так же успешно и чинно выберусь из колодца, но… человек предполагает, а Бог располагает… Случилось нечто, совершенно мной непредвиденное.
Вмешательство погоды
Неожиданно поднялась страшная метель. Снег вихрем так и пер прямо в колодец, засыпая глаза и мешая глядеть вверх. Привязав себя под мышками веревкой и крикнув, чтобы меня тащили, я почувствовал, что еле-еле поднимаюсь наверх. Мне показалось, что более четверти часа тянул уже меня Остап, и все-таки вытянул только на высоту сажени…
Вдруг с этой высоты, я стремительно полетел вниз, на дно… Падение мое, впрочем, не имело никаких дурных последствий. Благодаря бывшей на мне большой шубе, я не получил даже ни одного ушиба.
— Жив ли ты, барин? — услыхал я наверху испуганный голос моего кучера.
— Жив-то-жив, да только на дне… Ты что ж это вдруг так бросил?..
— Выскочила… Сама выскользнула из рук… Веревка-то… Руки замлели… Ничего поделать не могу… Совсем не совладаю… Как быть? — тревожно говорил Остап.
«Как быть?! — резко отчеканились в ушах моих последние слова, и вдруг положение мое представилось мне в полном своем ужасе… — Как быть?! Да! Штука!.. Лезть по веревке самому, как и спустился?.. Да, я полезу, и верно вылезу» — утешал я себя, хотя сам в тоже время ясно сознавал, что никак не вылезу, потому что в акробатических упражнениях никогда не искушался…
Однако я полез, но с страшными усилиями вскарабкавшись сажени на две вверх, мгновенно спустился вниз. Так повторялось несколько раз, пока я наконец не выбился из сил.
Метель между тем все крепчала. Снег в колодце так и кружился вихрем, как в трубе. Обливаясь потом, я сидел на дне колодца, на бревне, и думал горькую думу: «Ну, как засыплет?.. Остап уедет. Пока что успеешь задохнуться…».
Способ выбраться
Я совершенно терялся, не зная, что предпринять для своего спасения… Отчаяние мое продолжалось, однако, недолго. Я снова стал придумывать различные комбинации и наконец нашел…
— Остап! — закричал я так, что сам испугался своего голоса. Привяжи конец веревки к шее лошади…
— Готово…
— Ну, поведи ее… Ну, с Богом!..
Спустя минуту я почувствовал, что меня со страшною силой разом дернуло вверх, еще, еще — и стоп… Движение остановилось. Я висел на расстоянии саженей шести (12,8 метра. — Прим. редакции) от дна. Но вот меня стало бросать: то вверх на аршин (около 70 сантиметров. — Прим. редакции) вскинет, то вниз на аршин толкнет, опять наверх и снова вниз…
Ненадежная веревка каждую минуту грозила оборваться от этих страшных сотрясений. Меня пихало в стороны, и я бился о стены сруба. Каждая секунда грозила мне, если не верной смертью, то верным искалечением, уродством на всю жизнь.
Балансируя таким образом между землей и «преисподней», я напрасно хватался за стены сруба, стараясь удержаться… Стены были так плотно и гладко припасованы, точно выштукатуренные…
— Да что ж это? Что там такое?.. — собравшись наконец с силами, в отчаянии закричал я.
— Не тянет лошадь… На месте скачет, а не тянет… — глухо донесся до меня голос возницы.
— Ну так стегни ее чем-нибудь!
Я не успел докончить фразы, как лошадь дернула, и я в один миг очутился на земле, шагов за десять от отверстия колодца.
О. А. Луговский, 1884 год
