…Прошел год, и мы опять съехались в тех же местах, взяли два выводка волков, но матерых травить не пришлось. После одного поля пришли мы ночевать в деревню Рудино, где всегда бывал в болоте выводок волков. На этот раз выводка не оказалось, и охотники до травли волка приуныли. Рано утром пред нашим выездом на охоту прибежали пастухи и объявили, что сейчас два огромных волка вошли в болото.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Мы быстро собрались и двинулись с верным расчетом на серьезную травлю. На самом надежном лазу матерого волка, по бокам широкой лощины, выходящей из болота в чистые поля, стали две своры: я и генерал Б.; левее генерала, на высоком холме, увенчанном мелочами, стал граф с своим стремянным, скрываемые густыми кустами орешника.
Еще левее его, по бугру с глубокими бороздами, куда лаз не волку, а лисице, стал сосед генерала, молодой еще охотник Н. И. К. — с двумя «зайчиными» сучками на своре. Еще левее, почти около самой деревни, стали две надежных своры генерала, так как волки зачастую бежали этим лазом, около самых гумен.
Саженях во ста (свыше 210 метров. — Прим. редакции) правее меня стоял мой охотник около опушки редочей, соединяющихся с болотом… В самых редочах, на лисьем перелазе и ниже на лугу, стали заядлые лисятники — К. Н. Б. и И. И. С.
А вот и зверь?
Покинули гончих снизу от луга, и они тотчас же повели и выставили лисицу на С-а, который ее и второчил. Завели опять гончих — и половину болота, очень крепкого, с огромными кочками, прошли молчком. В это время подбегает ко мне пастух, от ходившего сзади меня, стада и кричит:
— Барин, смотрите, вон сзади-то волк бежит!
Оглядываюсь… Действительно, саженях в 150-ти (около 320 метров. — Прим. редакции), что-то серое машется от мелочей, в опушке которых стоял мой охотник, в поле по направлению к лощине. В одну секунду я уже несся туда, указывая собакам.
Вот они воззрились, стали быстро спеть, доехали и растянули. Подскакиваю и вижу: огромная серая овчарка беспомощно вертит позеленевшими глазами, притиснутая Молодцом, который держит ее за горло, навалившись на нее всем корпусом. Подруга с виноватым видом вертит «правилом» и умильно глядит мне в глаза.
Послав тысячу чертей пастуху и собакам, и себе, я с трудом снял Молодца и неблагородный враг, поджав хвост, полетел назад в те же мелоча к лесной караулке, от которой он так некстати вздумал прогуляться.
В эту осень мне не везло замечательно. Погиб мой лучший кобель Жеман, и я остался с двумя собаками в своре, а потом и с одним Молодцом — Подруга разбила себе ногу. Хотя с пустыми тороками не оставался, но как-то все поля складывались неудачно, а при несчастье «всякое лыко в строку» — так и в этот раз.
Череда ошибок
Моя несчастная диверсия к собаке испортила весь наш прекрасно составленный план. Когда я вернулся на свое место, стая уже вела ко мне во всю помычку, но прямо передо мною у опушки торчало стадо. Пастухи, желая полюбоваться охотой, подогнали скотину к самому болоту.
Ехать отгонять их было поздно и я надеялся, что стадо не остановит волка, если он намерится бежать ко мне. Но вышло иначе: только что зверь показался на опушке, пастухи мои заорали, как будто их кто резал. Волк нырнул назад и, несколько минут спустя, вынесся левее графа и замахал во все ноги в бугор.
Тут граф, по неопытности, сделал крупную ошибку: он не пускал собак, пока волк не выровнялся с ним и, таким образом, лишил их возможности спеть к зверю с попереку. Заметив двинувшихся охотников, волк круто повернул и полетел по водомоинам прямо в ноги к К-у с его «зайчатницами», те очень бойко заложились на встречу к зверю.
Обе своры от деревни понеслись с попереку, надеясь поспеть при малейшей задержке; но надежда оказалась тщетною. Сучки почтительно разъехались, дали дорогу серому богатырю и только дождавшись собак графа понеслись в их хвосте. В крутой бугор по глубоким водомоинам ни одна из собак не осилила его догнать.
Пока выбирались из болота выжлятники, вся стая прорвалась, повела полями и все скрылось за бугром. В болоте остался только один выжлец Крутило, который сделал круг и вывел другого волка на незанятый теперь графский лаз.
Итак, оба волка отделались благополучно. Лисятники вернулись, каждый с лисицею в тороках, и долго поднимали на смех нас, охотников до волков.
Удачно вышел
В конце нашего отъезда в последних числах октября брали мы места по реке Осетру, где травили много лисиц, но тщетно отыскивали стронутый выводок волков. Уже к вечеру подходили мы к последнему острову и увидали волка, который подбирался к стаду и, заметив нас, пошел назад в остров.
Все на рысях поехали занимать лазы, а стаю повели набросить с противоположной стороны. Остров этот отделялся от соседнего узкой перемычкой, которая в конце вся сплошь заросла кустами. С полверсты сзади опять узенькая перемычка разделяла эти мелоча от следующего острова — широкой вершины с крупными дубами. Посередине перемычки проходил овраг, поросший кустами и соединявший оба острова.
Все своры стали на первой перемыке, так что мне пришлось стоять в поле, и я решил, если зверь прорвется, перескакивать назад к дубам. Только что покинули гончих, они наскочили на лисицу, выставили ее на перемычку и К. Н. Б. ее затравил. Затем стая разбилась и некоторые гончие повели через кусты по направлению к дубам.
Я перескакал на свою перемычку и стал в самом угле, где острова соединялись оврагом, сплошь заросшим кустами. Две гончих горячо вели прямо ко мне в угол. Молодец и хромая еще Подруга без своры жадно смотрели в опушку и вот, из опушки на моей стороне оврага, показался матерой волк. Тихим наметом, зорко посматривая и тревожно вскидывая прижатые уши, он приближался ко мне.
Заметив собак, он разом одыбился и круто бросился в вершину. Воззрившаяся Подруга кинулась за ним, а Молодец, по моему голосу, понесся со мною. Перелетев овраг, я увидал волка, несущимся во все ноги через перемычку к большому оврагу с дубами. Выпустить лошадь впоперек и показать его Молодцу было делом одной секунды. Кобель жадно бросился и съехался с волком шагах в 50-ти передо мною, почти у края оврага. Сука выметалась из вершины и неслась по угону на помощь.
До сих пор у меня в ушах стоит глухой звук удара, которым разлетевшийся Молодец треснул волка и буквально покатил его колесом. Но, прежде чем собаки его накрыли, волк успел вскочить на ноги и броситься к вершине, в которую и скатился с двумя, влепившимися ему в шиворот, собаками. Лошадь пронесла меня вперед и когда я влетел в овраг, то попал в такую заросль дубовых кустов, что тщетно пытался продвинуться к собакам, которые крепко держали волка.
Триумф после невзгод
Тогда я бросил лошадь и пошел пешком. Волк успел встряхнуться и побежал по направлению ко мне в бугор. Собаки висли на нем и сука, то и дело, захватывала его в спину и в гачи, но осадить не могла, а кобель все лез к шивороту, но кусты и круча мешали ему добраться.
«Уйдет!» —подумалось мне, так как мы уже были в лесу, в редочах огромных дубов, и я неистово заулюлюкал. Тогда сука влепилась в зад и посадила зверя, кобель захватил в шиворот, сука сейчас же переместилась в ухо, а я со всего разбега упал прямо на волка, и мы зажали его, как в тисках. Тут уже, уверенный в победе, так как собаки взяли по месту и замерли, я, не торопясь, всадил ему в ребра кинжал.
Не помню откуда тут явилась еще чья-то борзая, потом две гончих и, наконец, на поданный мною голос, выжлятник, который и помог мне снять с волка моих собак. С гордостью подъехал я к охотникам с матерою волчицею в тороках, принятою из-под двух собак, — вознагражденный за все свои неудачи этою, полною волнений, травлею.
Через неделю после этого, равняясь полями, генерал Б. «наехал» матерую лисицу, которая побежала далеко и хорошо подержалась, так что собаки поймали ее под отъемом, почти за версту от того места, где шла охота. Не успел еще генерал отдохнуть после травли и сесть на лошадь, как из отъема вылетел волк, оглядевший, ехавших с той стороны, охотников.
Собаки воззрились и псовый сероухий Крылат из Жихаревских собак первый дошел к нему и завалил. Карай и Победа живо поспели на помощь и приняли волка так крепко, что генерал с 15-летним мальчиком сострунили его и с торжеством привезли домой.
Волк этот был переярок самец и на садках, которые ему делали, чтобы посмотреть молодых собак, вел себя необыкновенно дерзко, кидаясь прямо на собак, и только мертвый прием втравленных волкодавов Крылата или Карая — успокаивали его так, что его можно было опять брать живьем.
Благое намерение
Прошлую осень я почти не ездил, но все-таки мне пришлось видеть необыкновенную резвость матерого волка. Я говорю необыкновенную, потому что не считаю каждого матерого волка способным так бежать. Конечно, и между волками, как между зайцами, лисицами, и, всего реже, собаками попадаются особи, одаренные исключительными способностями к бегу, и я, несомненно, имел дело с таким счастливцем.
Брали мы выводок волков в каменистом угорке около реки Осетра. Выводок из шести прибылых дня за два был уже тронут другими охотниками, взявшими двух прибылых. Наша добрая стая живо выставила в поля четырех оставшихся и все были затравлены.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.
Д. Вальдов, село Сергиевское на Птани, июнь 1884 г.
