Ручные лисицы. Часть вторая

Дверку в домике потребовалось обить листовым железом, равно и окошко, так как ночью лисицы не дремали и прогрызали помещение в этих местах. Один раз даже выскочили и подрылись, но лаз сделали в подпол кухни, откуда их утром достали, хотя не без труда, ибо и тут они уже успели нарыть нор. Мы стали более следить за крепостью помещения.

Ручные лисицы. Часть вторая
Лисица. Фото_by danteaguiar@FLICKR.COM

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.

В августе, в один красный день, лисицы были выпущены в лисятнике и весело бегали под нашим надзором. Подошедший к загородке нищий так напугал их своим появлением, что они стали метаться как сумасшедшие. Дикарь и Смирнушка в один момент перелетели в угле, помогая себе лапками, загородку в три с половиной аршина высоты (около двух с половиной метров. — Прим. редакции). Первый так и пропал, а вторая пришла в тот же вечер, при наступлении темноты, и далась в руки.

Пришлось устроить потолок над загородкой, тем более, что уже неоднократно перелетали в нее со двора куры, помещавшиеся на этом дворе вместе с моими гончими собаками и потому не боявшиеся животных, да и к лисицам привыкшие еще в то время, когда последние были слабы, малы, так что куры одерживали над ними верх, нещадно долбя их в головы.

С возрастом роли переменились и горе было той несчастной, смелой курице, которая соблазнялась разбросанными в лисятнике крошками: ей угрожала неминуемая и мучительная смерть, если вовремя не поспевал кто-либо из нас к ней на помощь. Но и тут раны, ей нанесенные оказывались всегда очень тяжелыми, и большею частью требовали немедленного и радикальнейшего «излечения» — отсечения головы.

Потолок устроили, положив жерди в некотором одна от другой расстоянии и по ним переплет из тонкой бечевки. Петли переплета не позволяли пролезть ни курам, ни лисицам, в том случае, когда бы последним вздумалось заметаться. Воробьи свободно проскакивали в эти петли, спускались на песок лисятника и подбирали насоренный корм, но зато изредка попадали в зубы обитателей.

При особенно высоких прыжках лисиц по углам, мягкий и упругий веревочный потолок не давал зверькам ушибаться и только раз одна из лисиц повисла в ячее, но, к счастью, вовремя была замечена.

Любимые лакомства

Лисицы, по-видимому, хорошо себя чувствовали, были сыты, живы, веселы, заметно подрастали, самки стали очень ручны относительно меня с женою. Когда последняя выходила, с тем чтобы отпереть домик или пустить «заключенных», то они, услыша ее голос или даже походку, сейчас же поднимали возню в домике, крик, царапали дверь и выскакивали с радостью.

Впрочем, Андрошка оставался на приличной дистанции, а самки с восторгом прыгали к жене, лизали ей лице и руки и вообще явно старались выразить ей ласку и удовольствие. Мою походку и голос знали они тоже хорошо, но никогда не радовались собственно моему появлению, а более тому, что я их выпущу, дам чего-нибудь лакомого, и не ласкались ко мне, хотя совершенно не боялись.

Знали они также походку работника, потому что, когда он шел, не кричали и не скреблись в домике, хотя не могли вовсе видеть идущего. Звуки дверей, как какая хлопает и визжит на петлях, они изучили отлично и вообще обращали на все сосредоточенное внимание, будь то предмет мало им знакомый или звук, редко поражающий ухо.

Корм постоянно ели хорошо, но не в большом количестве, принимаясь за него несколько раз и имея неопрятную привычку испражняться в чашки и тарелки с кормом. Делали это они всякий раз, как только за ними не усматривали.

Лакомство очень любили: пряники, орехи, леденцы, пастилу и прочее. Варенье еще более, даже зажмуривали глаза от удовольствия, слизывая сладкий сироп и ягоды с блюдечка.

Наконец, особенную жадность их возбуждало яйцо. Сырые яйца любили более вареных. С яйцом во рту, бережно взятым, каждая из лисиц предварительно долго бегала по помещению, огрызаясь и не на шутку злясь на своих товарищей, из боязни, чтобы лакомый кусок не попал бы как-нибудь в чужое владение.

Сразу лисица не решалась есть яйцо, а сперва долго с ним бегала, потом закапывала где-нибудь в уголке, вырывала и вторично закапывала где-либо в другом месте и так несколько раз, если от неосторожного обращения яйцо не разбивалось. Тогда содержимое вылизывалось с наслаждением и без остатка.

Пушистые беглецы

Покамест было тепло, за лисицами присмотр был удобен и бдителен, так что не позволялось им ни вырывать глубоких нор, ни перегрызать тесины в загородке. Но позднее, в октябре и ноябре, с наступлением холодов, дождливых, ветреных дней, при выпуске их из домика, сидеть с ними стало холодно и сыро.

В кухне с целью долго не вставлялось окно и из него присмотр был возможен, но когда окно пришлось вставить двойною рамою, и оно сплошь стало замерзать, то наблюдать за лисицами можно было снаружи, а как там скоро пробирал мороз с ветром, то приходилось уходить и оставлять зверьков одних, дабы не запирать их в тесное помещение, не дав им побегать, поразмяться и прочее.

Тут то и начались побеги. Подкопаться было невозможно: земля смерзлась крепче камня, да и кругом загородки везде была каменная настилка, — оставалось перегрызать более тонкие тесинки, чем и занимались усердно наши «пленники». Но это замечалось всегда вовремя по огрызкам щепы.

А была еще слабая сторона в загородке: не везде вбиты были достаточно крепкие гвозди, что сначала не принято было во внимание. И вот, в половине декабря, к вечеру, лисицы, напав на слабую дощечку, отодрали ее и убежали все три.

Нам это было большое горе, однако, помня, как вернулась одна из них летом, мы не теряли надежды на их возвращение. Как только стемнело, мы устроили очередной караул, причем работник, которого лисицы боялись, должен был, как только заметит их приближение, сейчас же уйти и не показываться. Мы караулили в две смены на двух различных пунктах до трех часов ночи, но безуспешно.

На утро была пороша и я отправился, не на охоту, однако, а посмотреть, куда разбежались наши «воспитанники». По следу было видно, как рады они были воспользоваться свободой и простором: летели, не помня себя, все три вместе, не разбиваясь. Достигли ближайшего, в полуверсте (около 530 метров. — Прим. редакции), леса и тут не разбились, играли, прыгали и прочее. Мы обошли весь след их, место отдохновения и обложили их уже несколько в другой стороне, но невдалеке от дома.

На другую ночь караул находился на своих местах. Было ясно, морозно. Народ что-то долго не успокаивался на деревне. Мы ждали.

Мучители животных

Жаль нам было лисиц не потому, что мы непременно желали на утеху нашу держать их взаперти, но потому, что окрестность изобилует алчными, досужими охотниками-промышленниками, расставляющими капканы, бросающими мышьяк, а в настоящее время стрихнин, и нам очень не хотелось, чтобы наши милые, ручные зверьки, к которым между прочим мы и достаточно привязались, попались в одну из подлейших промышленных ловушек и страшными мучениями поплатились бы за свою неопытность и доверчивость.

Кстати о капканах. Кажется, эти дьявольские снасти запрещены для нашей местности, а между тем все, кто желает, ставят их и на зайцев, и на лисиц, изредка и на волков. Последний принадлежит к хищникам безусловно вредным для всякого частного, а, следовательно, и для общего государственного хозяйства; но из этого не следует еще, чтобы истреблять его именно тем способом, который приносит ему наипродолжительнейшие мучения.

Никакое намеренное истязание животного, даже вредного и долженствующего быть убитым, не должно быть допускаемо и возмутительно для каждого неодеревеневшего человека.

Между тем все интеллигентные охотники относятся совершенно безучастно к совершающемуся на глазах их, и, даже более, многие сами не откажутся поставить капкан не только на волка, но и на зайца.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

П. Стрекалов, 1884 г.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий