На это повествование натолкнула меня статья Сергея Серого в сентябрьском номере газеты. В том материале речь шла о возможностях использования мототехники для поездки на рыбалку. В свое время мне пришлось довольно много эксплуатировать двух- и трехколесный транспорт в морозы. Ездил на мотоцикле зимой как вынужденно, так и по доброй воле — на рыбалку или на охоту.
На «железном коне» в мороз
Вспомню про Хакасию. Зимы там, конечно, не такие суровые, как в более северных краях. Но все же это Сибирь. Мы с моим другом Сашей Семеновым катались на мотоциклах круглый год. У приятеля был «Иж-Юпитер», у меня — «Иж-Планета» с двигателем от «Планеты-3» и с самодельной коляской. Что такое поездка на мотоцикле зимой — может понять только тот, кто попробовал это сам.
На своих «железных конях» мы отправлялись и на лед Красноярского моря. И нередко после рыбалки возникали сомнения: заведется ли двигатель? Пусть у нас и не минус 50 градусов, но все же холодно.
В этой ситуации меня выручал мой друг Саша, механик по профессии. Какой-либо специальной подготовки мотоциклов к зиме мы не проводили. Но всегда заботились о том, чтобы свечи зажигания были чистыми, а лучше — новыми, зазоры отрегулированы идеально. Проверяли работу карбюратора. Смотрели, чтобы аккумулятор не был очень старым. И заряжать его перед дальней поездкой очень даже желательно.
В общем, мотоцикл должен быть исправен. Наши машины были в те времена в хорошем состоянии, поэтому чаще всего нормально заводились.
А теперь расскажу о поездках, которые совершались не по доброй воле, а из-за тягот суровой жизни. Выдался у нас как-то период, когда пришлось с двумя маленькими детьми ютиться в доме без «удобств». Младшему ребенку тогда было меньше года. Взрослые люди представляют, сколько надо в такой ситуации воды.
Функционирующая колонка была неблизко. Вот я и мотался за водой — ездил на мотоцикле зимой и летом. Убирал из коляски сиденье, ставил две большие фляги. А потом как-то ударили суровые морозы. Не помню уже, сколько было градусов на улице, но мотоцикл переставал заводиться.
Тогда я задействовал собак. Настоящей упряжки, как у чукчей, у меня, естественно, не было. Но две мои лайки тащили сани с тяжелыми флягами с водой, иногда, правда, с моей помощью. И не беда, что это совершенно не походило на удобные нарты северных народов. Да и в городе на юге Западной Сибири выглядело довольно нелепо. Жители моего Мариинска привыкли ко всему, так что удивить их было трудно…
Прошлое изобилие
Скажу сразу, что являюсь принципиальным противником использования какой-либо техники непосредственно для охоты — вроде стрельбы из-под фар, преследования зверя на снегоходе и т.д. Даже использование ловушек меня никогда не вдохновляло. Моя страсть — собаки.
Конечно, ушли в историю времена, когда возможен был случай, рассказанный мне бабушкой. Дело происходило в начале прошлого столетия. Она в те годы только вышла замуж и жила в доме своего суженого.
Главой очень большого семейства был свекор, то есть мой прадед Иван Елизарьевич. Все мужчины у них страстно увлекались охотой и держали собак. Бабушка моя в породах никогда не разбиралась, но, судя по ее описанию, это были не лайки, а, видимо, сеттеры.
Иван Елизарьевич охотился обычно один, что в ту пору не могло считаться безопасным: и медведи, и волки рыскали по привольным лесостепям… Его еще в юном возрасте привезли в Сибирь из Вятки. Железной дороги тогда не было, и несколько семей ехали вместе на лошадях.
А в ходе проверки в Омске выяснилось, что паспорта нет у моего прапрадеда Елизара. Ему пришлось в одиночку пешком (!) вернуться на малую родину за документом, а потом своим ходом добираться до места назначения — города Мариинска (тогда, видимо, еще села Кийского). Приключение это его продлилось ровно год.
Переселенцы смеялись над самими собой: «Вятские — ребята хваткие: семеро одного не боятся». И, в самом деле, оказались они хваткими: на новом месте обжились довольно быстро. Сын Елизара, Иван, стал уже по тогдашним понятиям довольно богатым человеком — имел не только приличных лошадей, но и три дома, в том числе и двухэтажный. И ружьями владел, и собаками дорогими…
И вот как-то уехал Иван Елизарьич на телеге на охоту — за 40 верст от Мариинска. Обещал вернуться на следующий день, но прибыл почти через неделю… цел и невредим. И привез огромную гору «тетеревей»…
Да, была тогда дичь в моих родных краях. Столько водилось, что один человек смог добыть целый воз без применения какой-либо техники. Но человеческая алчность привела к тому, что довольно быстро это природное птичье изобилие закончилось…
Первый опыт управления
Но вернемся к теме двухколесного транспорта. С мотоциклом я познакомился в раннем возрасте. В послевоенные годы основным средством передвижения в наших краях служила лошадь. Техники тогда было очень мало.
На весь наш славный город Мариинск насчитывался только один мотоцикл. Не знаю, какой марки, в раннем детстве я в этом не очень разбирался. Может быть, какой-то трофейный или из первых «Ижей». Теперь это уже неважно, да и не на нем мне довелось прокатиться.
Двенадцатилетним мальчиком я гостил у родственников в крохотном поселочке Карьер, где добывался гравий для железной дороги. Жилых домов там было немного, ни школы, ни медпункта. Зато мотоциклов набралось, наверное, даже больше, чем в Мариинске.
У моего родственника был «Иж-49». Говорят, что его создали по немецкому образцу, как и М-72, который в дальнейшем стал «Уралом». Не знаю, правда ли это. Меня больше занимали практические вопросы. Я досконально изучил, как мотоцикл заводится, как переключаются скорости и прочее. То есть теоретически был готов к тому, чтобы сесть за руль.
На велосипеде к тому времени я ездил уже очень хорошо. Те 15 километров, что отделяли этот поселок от города, преодолевал «запросто», как тогда мы говорили. Попросить же у дяди Миши разрешения прокатиться самому на «Иже» у меня не хватало смелости.
Но тут мне улыбнулась удача. Совершенно чужой человек, сосед моих родственников, видимо, поняв мое страстное желание, сам предоставил своего «железного коня». Был это, правда, не солидный «Иж», а маленький мотоциклик «Москва», который несколько лет выпускался в нашей стране.
Я покатался по поселку минут десять. На большее из природной деликатности не решился. Счастье мое было огромным! С тех пор приобретение мотоцикла стало для меня самой большой мечтой, которая не могла осуществиться еще очень и очень долгие годы…
Зато вскоре мне довелось опробовать и «Иж». А через несколько лет даже умудрился во время поездки на нем сломать себе ногу. Тем не менее мне казалось, что я уже прилично научился им управлять.
Экзамен на «права»
После окончания института приехал в свой родной город отдохнуть. Встретился со своим другом детства, который собирался сдавать экзамен для получения «мотоциклетных прав». Тогда это можно было сделать экстерном. Я засел за изучение Правил дорожного движения и довольно быстро их запомнил, поскольку на память в молодости не жаловался.
И вот ответственный момент — экзамен. Мотоциклов к этому времени в городе уже появилось довольно много. Желающих получить «права» тоже набралось порядочно. Из молодых были только мы с моим другом, остальные — уже очень взрослые дядьки и почти все — профессиональные водители.
Надо было видеть их состояние. Люди явно не робкого десятка, многие прошли войну. Но они волновались и буквально тряслись от страха. А дело в том, что в случае не сдачи Правил дорожного движения можно было лишиться и уже имеющихся «шоферских прав», и следовательно, остаться без куска хлеба.
За первую часть экзамена, теоретическую, я получил оценку «отлично». Да, тогда при проверке знаний будущих водителей ставили отметки, как в школе. А вот с практикой — демонстрацией навыков управления транспортным средством — у меня возникли трудности.
Я к тому времени уже привык ездить на довольно мощном «Иже». А здесь был какой-то совсем слабенький мотоцикл, от волнения даже не понял, какой. Попробовал двинуться с места, а эта чертова машинка тут же заглохла! Повторная попытка — и опять неудача! И только с третьего раза, повернув ручку газа почти до отказа, я смог поехать. Дальше все получилось нормально.
— Вот если бы ты и с третьей попытки не поехал, то все, тогда бы точно не сдал… — смеясь, сказал мне экзаменатор…
Неожиданное решение
Итак, «права» у меня уже были в кармане, дело теперь — за собственным мотоциклом. Сейчас вопросы приобретения любой техники решаются довольно просто. Тогда же… В те годы мои шансы на покупку «железного коня» были почти равны нуля.
Во-первых, у меня не имелось нужной суммы денег. Да, мотоцикл стоил тогда «относительно» недорого. Но ведь это для кого как. Мне его цена казалась заоблачной.
Во-вторых, даже располагая деньгами, купить технику было очень сложно. Личный транспорт продавали только передовикам производства. Люди с полезными связями тоже могли надеяться каким-то способом приобрести мотоцикл.
Я же, только закончив тогда медицинский институт, не имел нужных знакомств и не являлся «ударником». Так что выходило, что «мотоциклетные права» получил на всякий случай. И тут он произошел…
В конце первого года работы я совершил ненормальный поступок. Обычные здравомыслящие люди стремятся переехать из деревни в районный или областной центр. По крайней мере, так было тогда.
Я же из городской клиники совершенно добровольно отправился в глухие верхнекетские болота. Называлось то место Клюквинкой. Кругом — тайга, много очень разной воды… и довольно глубокая Кеть, и приток ее Чачамга, в устье которой и стоял поселок.
Множество озер и всевозможных мелких речек. А по площади тот район был больше не самого бедного государства, которое называется Бельгией. Населения, правда, меньше в сотни раз.
В этих условиях взыграли мои гены добытчика. Времена те были суровые, но простые. Охотничье огнестрельное оружие свободно продавалось в хозяйственном магазине. Правда, в наличии имелась только одностволка 16-го калибра — «Иж-18».
А еще за несколько месяцев до моего приезда продавались свободно и «тозовки», как тогда назывались малокалиберные винтовки, мелкашки. И цена у них была совсем смешная. В общем, полная доступность. Но ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из местных жителей стрелял из охотничьего оружия в человека…
Запомнившийся язь
Началось все у меня с рыбалки. По Чачамге в большую воду сплавляли молем лес, который валили в ее верховьях и по притоку ее Ингузету. В устье реки был сплот — станок, что-то вроде запруды из бревен.
Там формировались плоты, которые уже с помощью буксиров отправлялись по Кети в дальние края. Естественно, все устье было забито бревнами, как связанными, так и свободно плавающими. И между ними имелось не занятое пространство постоянно изменяющихся размеров.
В конце мая в тех краях — самый разлив. Погода стоит теплая, мошкары — жуткое количество. Комары это или гнус… я не мог разобраться. Да и не до идентификации насекомых мне было, они не давали спокойно жить.
Спасибо добрым людям, помогли. По их совету я накинул на голову кусок рыболовной сетки, тогда еще не капроновой, пропитанной дегтем. Все остальное закрыл плотной одеждой. Были на мне китайские брюки из дабы — так называлась довольно толстая хлопчатобумажная ткань синего цвета. Эти штаны казались серыми — настолько плотно облепила их мошка!
Вот в такой экипировке сидел я на бревнах с примитивной самодельной удочкой в руках, пытаясь поймать не кого-нибудь, а язя! И он в в самом деле попался. Правда, вначале клюнула небольшая рыбка — подъязок. А потом уже крупная, которая мне показалось огромной.
Подсачека у меня не было. Я пытался осторожно вытащить язя из родной стихии в неволю. Тот сопротивлялся, умения моего не хватало для победы. И вот мне уже почти удалось схватить рукой рыбину. Но… судорожный последний ее рывок, и она с крючка падает в воду меж бревен!
Много лет прошло с тех пор, сколько было всякой рыбы и дичи. А вот запомнился так четко только тот — не пойманный — язь… Но, простите, я отвлекся от мотоциклетной темы.
Кому счастье, кому два
Собственный «железный конь» у меня все же появился, не зря получал права. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Поселили меня в двухквартирный, по тем понятиям — хороший, дом. Соседями моими были хорошие люди по фамилии Трескуловы. Их, как и многих других местных жителей, считали остяками.
Так в наших краях тогда называли представителей почти всех аборигенных народов, за исключением эвенков, которых кое-кто именовал по-старому — тунгусами. Жили они, кстати, в основном обособленно, на самом северо-востоке района, в Усть-Озерном, что недалеко от знаменитого Обь-Енисейского канала.
В ту пору эвенки занимались преимущественно своим традиционным промыслом, то есть охотой. И ездили на оленях, правда, запряженных в нарты. Я сам это видел… Местные же «остяки» ничем не отличались ни внешне, ни по образу жизни от людей, приехавших из европейской части страны.
В семье Трескуловых жена заведовала местным клубом, а муж работал трактористом в лесхозе. И, видимо, был передовиком производства, так как ему продали без очереди «Иж–Планету». Это счастливое событие случилось как раз в канун моего приезда. Правда, удачным оно оказалось для меня, а не для моего соседа.
Гонки на стадионе
Николай Трескулов трактористом был хорошим, а мотоциклистом — никаким. Купив двухколесный транспорт, начал его осваивать. Никаких курсов по управлению новой для себя техникой не проходил. Николай самостоятельно занимался на местном стадионе.
Это, конечно, были не «Лужники». Пустое, относительно ровное поле, на краю которого стоял столб с фонарем. Никакой охраны или штатных работников стадиона не имелось.
Сосед, видимо, не делал большой разницы между своим неуклюжим громоздким и тяжелым трелевочным трактором и очень подвижной, небольшой в сравнении с тем монстром, двухколесной машиной. Как уж это случилось — не знаю, поскольку не присутствовал на тренировочных заездах, но Николай на приличной скорости «врубился» в упомянутый столб, который нисколько не пострадал от удара.
Гонщик же ушибся очень сильно, и даже раны открытые у него были. Мотоцикл тоже помял, но меньше, чем самого себя… Дома, конечно, произошел большой скандал. Жена Мария, я сам слышал, со слезами в голосе кричала на мужа, указывая на четырех несовершеннолетних детей:
— Ты их хочешь оставить сиротами?! Продавай мотоцикл немедленно, иначе я его просто разобью топором!!!
В тот горячий момент я не рискнул предложить свою кандидатуру на роль покупателя. Сделал это через пару дней. Мария согласилась сразу, даже с радостью. Николай же долго молчал, опустив глаза. Ему было явно стыдно передо мной, совсем мальчишкой, в сравнении с ним, почти пятидесятилетним отцом многочисленного семейства. Но и он кивнул головой.
Надо сказать, что никакой регистрации личной техники, как, впрочем, и оружия, в тот период в тех краях не было. Вопрос решился очень просто — я передал им деньги, точно такую же сумму, за которую Николай купил «Иж-Планету». Они вручили мне маленькую книжечку с данными мотоцикла и отметкой о продаже. Там не было даже указано, кто является покупателем.
Какой-то скидки из-за повреждения «железного коня» сделано не было. Но я и не наставал на этом. В годы тотального дефицита даже за подержанную технику, имевшуюся в наличии, порой платили больше, чем за новую, которую еще пришлось бы долго ждать.
Повреждения оказались незначительными, мотоцикл был «на ходу». Другой сосед немного поправил помятое крыло. Стадион для освоения моей счастливой покупки не потребовался. Я очень волновался, но сразу поехал… и нормально. Все оказалось примерно так же, как и на знакомом мне «Иж-49».
Увесистый трофей
В тот же год случилась моя первая таежная охота. Дичь тогда в основном добывали ради пропитания. Сроки охоты были понятием условным, да и инспекторы по лесу не ходили. Но никто не стрелял неоперившихся птенцов ради удовольствия.
Как-то с одним из моих новых знакомых, Петром Ивановичем, мы поехали на лесовозе за черникой. Для меня это было впервые, а в молодости все новое интересно. Мой спутник взял с собой пса Рыжего. Оружие на всякий случай тоже прихватили.
Надо сказать, что сбором ягоды я не особо увлекся, при звуках собачьего лая сердце мое затрепетало. Вот тогда, видимо, и проснулись охотничьи гены. Я подошел и увидел, что пес гавкает на огромную птицу, сидевшую на сосне. Это был старый глухарь.
Я стоял в нерешительности, поскольку неоднократно читал и слышал от охотников, что из-под чужой собаки стрелять нельзя. На лай подошел Петр Иванович. Он, конечно, все понял. Человек он был не жадный, да и глухарей в своей жизни взял много. А для меня пернатый стал бы первым трофеем.
— Стреляй! — скомандовал мне Петр Иванович.
Я поднял свою одностволку, прицелился. Руки мои ходили ходуном. Такого волнения не испытывал даже во время службы на границе, когда поблизости свистели пули. А здесь что? Абсолютно безобидная птица, даже не хищная…
Выстрел… И мой первый трофей с треском падает на землю. Рыжий бросается к птице — вдруг улетит. На пернатый никуда не делся. Он оказался самым тяжелым из всех довольно многочисленных глухарей, что мне удалось добывать потом.
Никто мне и по сей день не верит, что птица потянула аж на восемь килограммов! Взвешивал я ее в продуктовом магазине. Возможно, весы показывали неправильно, ведь продавцы «химичили» во все времена.
Опасные осенние поездки
А вскоре для охоты понадобился и мотоцикл. Известно, что птицы из отряда куриных используют для перетирания грубой пищи песок и мелкие камушки. Так делают и глухари. В сентябре они частенько выходили к дороге. Иногда прямо по ней бродили, порой садились на деревьях поблизости.
Автомобильное движение в тайге тех времен, конечно, не сравнить с современными оживленными трассами между крупными городами. По основной дороге за целый день могли проехать всего 3-4 лесовоза, а на «боковушки» вообще редко кто сворачивал. Местные охотники, естественно, знали про все эти дела.
И тут мотоцикл был незаменим. Едешь потихонечку и смотришь на деревья. Заметил глухаря, останавливаешься, но двигатель не глушишь. Он тарахтит и, возможно, отвлекает на себя внимание птицы.
Пернатый почему-то не улетает. Скрадываешь того глухаря, то есть стараешься подобраться к нему незаметно. Порой это удается — считай, что удача тебе улыбнулась. Иногда нет — фортуна отвернулась.
Охотой такой я занимался всю осень. Причем даже не только в выходной день, который в те годы был один, но и в будни. Благо, что за сотни километров ехать не требовалось. Все было сравнительно близко. А десятки километров для мотоцикла — это не расстояние.
Заморозки в тех краях начинаются рано — в середине сентября, иногда даже в начале месяца появляется на земле иней. Могут замерзнуть небольшие мочажины. Рано утром проехать можно почти везде. Но вот часам к 12 припекает солнышко, и уж тут, мотоциклист, будь начеку! Мокрые места оттаивают, и велика вероятность, что твой «железный конь» не сможет через них перебраться.
И еще одну опасность следовало учитывать. Основная дорога в тайгу была тогда не асфальтовая и не гравийная, а лежневка. Это три толстых деревянных бруса, уложенные под одно автомобильное колесо и столько же — под другое. Соединялись металлическими скобами и были не всегда в идеальном состоянии.
Если для огромного лесовоза какая-то брешь в этой дороге не страшна, то для мотоциклетного небольшого колеса может быть даже очень неприятной. А в те утренние заморозки на лежневке инея больше, чем на непокрытой земле.
И вот холодным днем, с трудом заведя мотоцикл, я в теплой неуклюжей одежде с ружьем за плечом отправляюсь на охоту. Еду по лежневке небыстро, осторожно. Но это не помогает, и на очередном дорожном дефекте мой «железный конь» поскальзывается… на скорости падает.
Сам я почти не пострадал, мотоцикл тоже повреждений особых не получил. А вот моя одностволка сломалось… Мастеров, способных его отремонтировать, поблизости не было. Поэтому пришлось решать вопрос кардинально — идти в магазин за новым ружьем.
Верный друг и красивая «игрушка»
Немного отвлекусь от мотоциклетно-охотничьей сферы ради не менее дорогой для меня — собачьей. Жил у меня тогда красавец-доберман Рекс. За дичью со мной не ходил, но все свои обязанности выполнял отлично — занимался охраной и розыском. Еще он был мне другом и попутчиком.
Как только я заезжал в поселок, возвращаясь с охоты, Рекс начинал волноваться. Об этом рассказывала жена. Он знал «голос» моего мотоцикла, а остальная тарахтящая техника пса не волновала…
Много всякого случилось за те 12 лет, в течение которых у меня был этот «Иж». Покататься же мне удалось почти на всех «железных конях» советского времени. И, пожалуй, наибольшее впечатление произвела на меня «Ява». Случилось это именно в Клюквинке. Как же оказалась та «интеллигентная чешская красавица» в глухой сибирской тайге?
Говорят, что пути господни неисповедимы. Это правда… Со мной работал шофер Демьян Иванович, как его здесь звали. Это был литовец по национальности, его настоящее имя — Домининкас Аблачинскас. Хороший и умный человек, интеллигентный, не похожий на других. В Клюквинку он отправился не по своей доброй воле…
В Каунасе его отец был то ли профессором, то ли доцентом. Он каким-то образом и доставил в наши болота «Яву». И мне довелось немного покататься на этом чуде чешской техники. Сначала было даже как-то боязно ехать по тайге без дороги на казавшемся очень нежным мотоцикле.
И двигатель, хоть и было в нем, как и в моем «Иже», 350 «кубиков», разговаривал при работе шепотом. Мой же рычал и ворчал со страшной громкостью. И думалось: «не потянет толком эта красивая красная игрушка». Повезла, да еще как!
Жаль, что она была не моя. И печально, что завершилось мое счастливое «мотоциклетное» время. Что ж, все когда-то подходит к концу. Одна Вселенная, говорят, бесконечна…
Константин Комаровских, г. Новосибирск
