Весна того года выдалась капризной: прохладная погода сменялась дождями, дожди — ветром. Только в середине мая, перед окончанием месячника по охране рыбных запасов, появилась возможность порыбачить по открытой воде.
Примерно в это время, после первой волны паводка, Обь пошла на убыль. До второй волны, которая приходит в результате таяния ледников в высоких горах Алтая, оставалось полторы недели. Упускать шанс половить «скатившуюся» с заливных лугов рыбу было бы непростительной ошибкой для рыболова-любителя.
На нашем моторном заводе как раз к рыбалке выдали долгожданную получку после двухнедельной задержки. Начались разговоры о культурно-массовом выезде на природу с ночевкой и удочками. Больше всех суетился Серега Кобзев, наладчик станков с ГПУ. Больше месяца он пробыл на больничном из-за сломанного пальца на ноге: случайно на рыбалке пешней промахнулся, и теперь страшно горел желанием пообщаться с родным коллективом.
Сергей предложил пересечь Обь на резиновой лодке и остановиться в знакомом нам по зимним походам заливе. Все приняли это предложение с воодушевлением. Правда, было одно «но» — на семь человек всего три двухместные резиновые лодки. И опять Кобзев оказался впереди всех, пообещав дважды на веслах пробороздить реку.
И вот наступил назначенный день. У меня и Толяна Турукина утром нашлись неотложные дела, и мы клятвенно заверили нашу команду, что уже к обеду будем в заливе. С Толяном мы условились встретиться в полдень на берегу Оби, как раз напротив залива, так как лодка была лишь у Турукина.
Уже у реки накачали поочередно два отсека резиновой лодки, уложили в нее рюкзаки и удочки и спустили на воду. Толян предложил мне как пассажиру сесть на весла, а сам занял место капитана и подсказывал, каким веслом загребать. Я был не против и довольно ходко прошел восемьсот метров. Течением нашу лодку снесло метров на триста, но капитан все рассчитал, и мы оказались точно у входа в залив.
Искать наших друзей предстояло по правому берегу — двухметровому крутояру с ровным пологим спуском к воде. Левый берег сплошь зарос тальником, вершинки которого служили отличным нерестилищем для многих видов рыб. Там Туруикн указал рукой на застывшую над водой пластиковую бутылку и сказал:
— Греби к кустам. По всей видимости, здесь браконьеры сети расставили. Поможем инспекторам бороться с беспределом.
Я засомневался, стоит ли нам ввязываться в это дело, ведь всякие недоразумения могут произойти. Но Толян настоял на своем, мотивируя свои действия тем, что виновных все равно не найдут.
Пришлось грести к тальнику, где мы действительно обнаружили китайскую сеть «чебачевку». Изрезав ее ножом, забросили на верхушки тальника. Точно так же мы поступили еще с тремя сетями. Почти во всех сетях находилось с десяток плотвичек, несколько некрупных окуней и пара совсем мелких лещиков. Рыба была еще жива, и Толя всю ее отпустил на свободу. С чувством выполненного долга мы продолжили путь по заливу, всматриваясь в берега в поисках наших заводских товарищей.
За поворотом на ровной площадке, покрытой молодой травкой, на берегу мы увидели ряд заброшенных в реку удилищ и знакомые лица рыболовов, сидящих у воды и машущих нам руками. К культурному времяпрепровождению было все готово: разбили просторную пятиместную китайскую палатку, наготове лежала большая куча хвороста и стоял казан для ухи. Молодцы мужики! Быстро место обжили. Кобзев как внештатный комедиант нашего рыбацкого лагеря поинтересовался, как мы доехали.
— Нормально, — ответил Толик. — Вы, наверное, утром плыли и ничего в заливе не заметили, а у тальника браконьеры четере сети поставили. Ну, мы их и изрезали, чтобы желающих такой рыбки отведать больше не было.
— Да вы что! — закричал меняющийся на глазах Кобзев. — Это мои сети! Я хотел мужикам на уху наловить. Неужели в инспектора подписался? — и чуть было с кулаками не бросился на Толяна Турукина.
Остальные рыбаки побросали свои удочки и кинулись успокаивать разбушевавшегося Серегу. Все в нашей компании были за Толю, но вслух высказываться не спешили, так как понимали, что и сами поступили недобросовестно — не отговорили товарища от «черного» дела. Только один садовод вступился за нашего доморощенного браконьера. Сергей повозмущался еще минут тридцать, но после «мировой» с Толиком успокоился и даже поймал десяток плотвичек на турукинскую удочку.
К вечеру мы наловили достаточно рыбы, и уха вышла отменной. По палаткам разошлись далеко за полночь, засидевшись у костра. Кобзев больше не показывал своей обиды на нас, но Турукина иначе как «инспектором» не называл. Это прозвище быстро прижилось среди наших мужиков. Многие к нему теперь так на работе обращаются.
Конечно, отдых и рыбалка в те выходные получились отличными. Но с тех пор Сергей Кобзев отказывается выезжать с нам на рыбалку. Осталась все-таки старая обида.
Валентиныч
Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Алтайский охотник и рыболов» в мае 2008 года.
