«Обожаю подледную рыбалку. В иной удачный день столько сороги и окуней надергаешь — короб за спину с трудом забросишь, — говорю я. — И заметьте, летом полукилограммового окуня вываживать замаешься, того и гляди, поводок порвет, а зимой даже крупнее почти без сопротивления к лунке подходит…».
Около костра
— Это точно, — поддакивает постоянный напарник по подледному лову и друг моего брательника Александр Вяткин, разливая по кружкам горячий чай из термоса.
— Одна беда — зима, мороз, который не дает покоя, лезет в рукава, за воротник, под полы полушубка. Но хуже всего, когда тянет поземка. От нее почти нет спасенья, пронизывает до костей. Даже газеты, которыми я обертываю ноги, а сверху надеваю шерстяные носки и валенки, не всегда бывают эффективными…
— А я к газетам добавляю еще полиэтиленовые пакеты, которые надеваю поверх носков, — присоединяется к нашему разговору брат. — И еще кроме ватных штанов, которые поясницу охватывают, у меня из собачьей шерсти связан пояс. Он хорошо предохраняет поясницу от простуды.
Мы сидим на корточках вокруг небольшого костерка и греемся чаем из термоса. Со льда выгнала нас тягучая пронизывающая поземка. Когда на рассвете пришли на курью, было тихо и сравнительно тепло: всего каких-то минус пятнадцать. А ближе к обеду потянуло, потянуло и стало невмоготу. И началось, как всегда, с ног. Не помогли ни газеты, ни полиэтилен, ни другие утеплительные материалы — ноги начали зябнуть.
От них холод пошел выше, выше, пока изнутри не захолодило спину и грудь, руки. Негнущимися пальцами стало невозможно цеплять мотыля на крючок.
Первым не выдержал жгучую поземку я. Уминая снег, выбрался на берег, в лощинку, заросшую по краям густым тальником и ольховником. Наломал сухих веток и, используя клок газеты, в которую когда-то был завернут бутерброд, с трудом разжег костерок. К его дымку один за другим потянулись задубевшие друзья.
Через полчаса костерок разросся в большой костер, и к нашей компании присоединилось еще несколько мужиков.
— Вот чертов ветерок, — ругнулся кто-то из только что подошедших рыбаков, — вроде и не сильный, а лицо и руки режет, как бритвой, хоть водкой оттирай.
— Ее лучше внутрь, — оживленно откликается его сосед, протянув плохо гнущиеся кисти к пляшущему пламени костра.
— Спиртное помогает ненадолго. Оно сушит кожу, и вы не заметите, как через несколько минут начнется обморожение, — возражает Вяткин. — Лучше использовать гусиный жир, смазывая им открытые места: лицо, руки.
— Я знаю лучший рецепт, как защититься от холода, — вновь оживляется сосед у костра.
— Какой? — повернулись к нему собравшиеся мужики.
Рыбак-голубятник
— Однажды вот так же рыбачил я на Терси, недалеко от деревни Осиновое Плесо. Мороз и ветер был похлеще сегодняшнего. Многие, плюнув на рыбалку, выбрались на берег, грелись у костра. Сбежал от своих лунок и я. Уходя к костру, позвал соседа, но тот отмахнулся. Погревшись, возвращаюсь через час. Сосед продолжает колдовать над своими лунками.
Подхожу: мужик уже в возрасте, на голове вместо ушанки — вязаная спортивная шапочка, полушубок на груди распахнут, руки без рукавиц красные и, главное, неподвижные, ничуть не окоченевшие, на щеках — румянец и нос совершенно не синий.
— Что, — спрашиваю, — совсем не холодно?
— Прохладно, но не настолько, чтобы окоченеть, — отвечает, смеясь.
— Чем спасаешься?
— Я голубей держу.
— А причем здесь голуби?
— Я делаю настой на их помете, натираю им все уязвимые места (руки, ноги, поясницу, шею, лицо и даже голову) и тем спасаюсь от любого холода…
— Разыгрываешь, мужик?
— Хочешь попробовать? — и достает из рюкзака чекушку с какой-то беловатой жидкостью, похожей на плохо очищенный самогон.
— На водке настой? — спрашиваю.
— На воде.
Плеснул он мне в ладонь жидкость и командует:
— Натри кисти.
Через некоторое время чувствую: теплота к рукам изнутри приливает. Держу их на обжигающем ветерке без рукавиц и практически никакого холода не ощущаю. Обалдел…
— Ты эту историю нам как свежий анекдот «втер»? — повернулся брат к рассказчику.
— Какой мне в этом резон? — огрызается тот. — Не хотите — не верьте. Я рассказал, как было.
— Я где-то слышал об этом рецепте, — задумчиво роняет Вяткин. — Еще слышал, что такой настой очень хорошо помогает от облысения, — и обращается к рассказчику про рыбака-голубятника: — Говорите, убедились лично в эффективности настоя, а чего же тогда не пользуетесь им, прибежали к костру греться?
— А у меня голубятни нет, и держать голубей мне негде: вчетвером живем в двухкомнатной квартире. Ехать же в ближайшую деревню на зерносклад или на элеватор, где обитают голуби, за их пометом не имею возможности. Я «безлошадный», даже велосипеда нет.
— А я верю товарищу, — заявил, прихлебывая чай из кружки, Анатолий. — Надо попробовать. Один голубятник у нас в соседнем дворе живет.
Вяткин хлопает брата по плечу:
— Анатолий, делай настой и на мою долю!
Старинный рецепт
Разговор у костра перекинулся на народные придумки, основанные на многолетних наблюдениях и практических экспериментах. И я вспомнил, как в прошлом году перед самым ледоставом мы втроем подзадержались в тайге на одном из притоков Томи, дожидаясь скатывания с верховьев хариуса.
Погода портилась. Пошел снег. Ударили морозы, особенно ночами. На отмелях и в заводях появились закраины. Течением несло вместе с опавшими листьями мелкую шугу. А хариус все еще был где-то на полпути к низовьям нашей речушки. Мы же, имея в наличии легкую летнюю палатку и осенние куртки, замерзали натуральным образом.
Впору все бросить и, сдавшись на милость природы, уйти в ближайший поселок, до которого не менее двадцати километров. Тогда-то я и вспомнил дедов рассказ, как глубокой осенью рыбаки и охотники в старину спасались от холода, ночуя под открытым небом.
Мои напарники, выслушав, тут же принялись претворять дедов совет в жизнь. На песчаном берегу выкопали квадратную яму, два на два и глубиной чуть более полуметра, натаскали кучу дров и разожгли в ней большущий костер.
Когда образовались раскаленные угли, на них насыпали слой крупных камней и сверху снова навалили дров. В прогорающий костер добавили еще камней и, когда они раскалились, яму засыпали песком.
Разровняв площадку, на месте бывшего костра поставили нашу легкую палатку. Ночью, обливаясь потом, спали в одних плавках: песок под днищем палатки дышал нестерпимым жаром. А утром обалдели, выглянув наружу: вокруг было белым-бело от выпавшего снега.
Только на третьи сутки в палатке стало прохладно. Выкопали рядом квадратную яму и всю операцию повторили с начала.
Если ночевать всего одну ночь, яму копать не обязательно. На месте бывшего костра, удалив угли и золу и подстелив лапник, можно спать за милую душу без спальника даже при минусовой температуре: тепло от прогревшейся земли не даст вам замерзнуть.
Владимир Неунывахин, г. Новокузнецк
Этот рассказ под заголовком «Мороз и голуби» был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов Сибири» в декабре 2007 года.
