Рыбалка на удочку — это не только приятное времяпрепровождение, но и занятие, приносящее определенную пользу и чувствительное подспорье семейному бюджету.
Детство мое прошло в Южном Казахстане. Почти каждый воскресный день мы с дедом на велосипедах отправлялись на рыбалку. Благо до наших излюбленных мест добираться минут 10-15.
Дед к раме своего велосипеда привязывал три длинных таловых удилища, связанных воедино. А я к своему багажнику привязывал пару легких удочек да тройку пустых джутовых мешков, в одном из которых лежали рыбацкие снасти — аккуратно намотанные на фанерку лески с крючками, грузилами и пробочными поплавками.
В кубышке ползали крупные дождевые черви, припасенные мною заранее, и несколько медведок в банке, которых я собирал ночью на станционном перроне под яркими фонарями, освещающими станцию.
На озере
Мест для рыбалки у нас было предостаточно. Мы частенько их меняли, если даже перед этим на том или другом месте имели хороший улов. Ехали с дедом то на одно озеро, то на другое, а если на большом канале прикрывали воду, то на него: тогда рыба шла по руслу валом вверх по течению, и клев был невероятный.
Сегодня мы решили поехать на Круглое озеро — называется оно так, потому что представляет собой почти идеальный круг. Озеро располагается между большими песчаными барханами, поросшими мелким саксаульником и джантаком. Одним своим боком оно соединяется с быстрой и полноводной тогда речкой, сплошь поросшей по берегам стеной густого камыша и куги.
Вот на это место соединения реки с озером мы с дедом и приехали. Тихонько пробравшись к берегу, начали готовить удочки, старались не звякнуть, не стукнуть, разговаривали между собой только шепотом.
Нарезали и подстелили камыш на сидку. Несмотря на то что озеро лежало посреди песчаных барханов, в этом месте берег был желтым и илистым: ил и глину намывала речная дарьинская вода цвета кофе с молоком, она клубилась облаками, смешиваясь с прозрачной водой озера. Была будто бы отмечена граница между быстрой рекой и спокойной прозрачной гладью озера, поросшего сплошь по мелководью густым шаланом, похожим на спутанные гирлянды елочных украшений.
Пахло рыбой и сыростью. Подготовив свои мощные таловые удилища и ограничив глубину пробочными поплавками, дед аккуратно и точно забросил две удочки в небольшие оконца, видневшиеся в зарослях шалана, а еще одну удочку — на самую границу клубящейся светлой и мутной воды. Проделав этот ритуал, дед молча махнул мне рукой, чтобы я уходил подальше и не мешался.
Неплохой улов
Я пошел по песчаному берегу, подыскивая подходящее место. От кромки берега до стенки камыша было небольшое пространство чистой воды глубиной от двух четвертей до полуметра, поросшее былинками молодого остренького камыша, только набирающего силу. При моих шагах камышинки качались и наклонялись в разные стороны, будто бы кто-то невидимый под водой дергал их в разные стороны. Это мелкие рыбешки, в основном бель, грелись в теплой воде на мели.
Отойдя на некоторое расстояние от деда, чтобы ему не мешать, я насадил толстого червяка на крючок и закинул удочку поближе к берегу, где глубина была не более двух четвертей, наученный опытом предыдущей рыбалки. Тогда при забросе удочки в тень черной воды к самой стенке камыша у меня какая-то бессовестная рыбина дважды отрывала драгоценную леску вместе с крючком.
Не успел поплавок улечься на воде, как сразу же начался клев. Как всегда, до второй удочки руки не доходили. После заброса поплавок или тонул, или уходил в сторону, медленно скрываясь под водой, или же дрожал и ложился на воду, будто кто-то снизу приподнимал крючок с грузилом. Я подсекал и тихонько выводил рыбешек на отлогий песчаный берег.
В основном попадалась красноперка с ярко красными плавниками и хвостом, ее серебристо-белая чешуя поблескивала на солнце. Иногда попадались тонкие подлещики с темными плавниками и серой мелкой чешуей.
Забрасывать удочку подальше в тень высокого камыша, где чернела вода метровой глубины, я не решался из-за боязни потерять леску, и потому таскал у берега жирных и довольно-таки крупных красноперок. Изредка попадались маленькие темные сазанчики граммов по 400 — 500, родившиеся в прозрачной воде озера.
А рядом слышался сильный плеск и шлепанье об воду, будто кто-то с утра решил побултыхаться на мелководье озера. «Дед тягает», — подумал я и начал торопливо отвязывать леску со своего удилища и аккуратно наматывать на фанерку для хранения.
Эх, проходной!
Мой улов уже составлял десятка два рыбешек. Взяв мешок и удочки, вдоль отлогого берега я быстро добежал до места рыбалки деда. В это время он боролся с очередной рыбиной, подтягивая ее к берегу. Два пойманных им сазана уже лежали в большом джутовом мешке, высунув наружу красно-коричневые ласты хвостов.
Дедовская таловая удочка молча согнулась дугой, а толстая леска, вытянувшись струной, пела и с шипением резала воду: з-з-з, з-з-з, з-з-з…
— Сынок! Как я поближе подтяну — зайди в воду, подтолкни его к берегу! — крикнул мне дед прерывистым хриплым голосом.
Уже видны были золотисто-бронзовые бока яростно сопротивляющегося сазана. Я залез в воду по колено, выжидая удобный момент.
— Не торопись, сынок, это слабый, проходной! — прохрипел дед.
В это время я обеими руками подтолкнул рыбину к берегу, и она зашлепала широким хвостом по мокрому песку, изгибаясь своим сильным телом то вправо, то влево. Это был речной дарьинский сазан со светло-желтыми пятаками чешуи, отмытыми глинистой мутной водой. Светлый и красивый, он «чмокал» круглым ртом с толстыми короткими усиками.
— Проходной! — сказал дед. — Шел по руслу, да позарился на наживу. Эти два, — дед кивнул на мешок, — местные, сильные.
Я заглянул в мешок, где лежали ранее пойманные две темно-бронзовые сазаньи тушки. Мы начали собираться. Конечно, можно было порыбачить еще часок, но как же потом довести рыбу до дома.
Каждый экземпляр дедовских рыбин весил не менее десяти килограммов, да и все мои рыбешки тянули на десятку. Мы приспособили мешки на нижние велосипедные рамки с помощью веревок, ремешков и деревянных планок, заранее для этих целей подготовленных. На верхнюю раму привязали удилища.
Солнце поднялось уже довольно-таки высоко, над водой слышалось громкое чмоканье сазанов, которое сливалось в сплошной шелестящий звук, как будто кто-то большой и невидимый мял над водой сильными руками твердый лист бумаги.
Время к обеду, и весь сазан пошел в шалан жировать, да и вода в жару в полях шалана прохладнее, потому что торчащие его верхушки сильнее испаряются и отдают прохладу в воду.
Передохнув, дед тихонько повел велосипед вдоль берега по мокрому и твердому песку. Я следовал за ним. Через минут сорок тихим шагом будем дома. Рыбалка на сегодня закончилась.
Владимир Кокорчук, пос. Кинель-Черкассы Самарской области
Этот материал был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов. Газета для души» в апреле 2013 года.
