Среди охотников я слышал немало историй об удивительных способностях медведей незаметно затаиться. В момент преследования косолапого по горячим следам он может настолько искусно затаиться, что охотник, не замечая мишку, подходит к нему почти вплотную. Бывали случаи, когда бедолага-человек не успевал даже воспользоваться ружьем, так внезапно нападал на него медведь.
Мастер маскировки
Мне также «посчастливилось» совершенно случайно встретить медведя. Однажды на рыбалке на глухой таежной речке, в которой водились хорошие хариусы, я брел по длинной галечной отмели в поисках места поглубже. Слева, в нескольких шагах от меня, шумела речка; справа, тоже рядом, была небольшая, три—четыре метра шириной и полметра глубиной, протока.
На гальке кое-где росла реденькая травка. Мои резиновые сапоги довольно громко громыхали по ней. В руке я держал длинное еловое удилище, на боку у меня висела рыбацкая сумка — пластмассовый кан. В нем было немного еды, под ней, на дне, лежал охотничий нож, другого оружия у меня не было.
На речке я был один, ближайший кордон находился на расстоянии около десяти километров. К счастью, комаров и гнуса в тех местах водилось мало. Отмель была длинной, метров двести, ямок тут не было совсем, и я неторопливо шагал вдоль берега. Слева за речкой расстилалась кедровая тайга; за протокой справа произрастали густые заросли ивняка, среди которых кое-где торчали одинокие засохшие кедры.
Задумавшись, я перестал обращать внимание на то, что происходило вокруг меня. В какое-то мгновение, совершенно внезапно, буквально из-под земли, всего в восьми—десяти шагах передо мной вырос огромный темно-бурый медведь. Одним прыжком он метнулся вправо и прыгнул в протоку, обдав меня брызгами ледяной воды. Мне почему-то из этого момента хорошо запомнились черные подошвы его задних лап, из-под которых летели в воду комья мягкой земли.
Чуть подальше, метрах в пятидесяти от меня, не разбирая дороги, с шумом и треском от сломанных сучьев ивняка один за другим очень быстро спускались вниз два медвежонка. В кустах они присоединились к медведице, и все дружно помчались в сторону леса. Шум и треск постепенно стихали.
Произошло все настолько быстро и неожиданно, что испугаться я просто не успел. Когда звери скрылись в лесу, постепенно я начал понимать, что произошло.
Скорее всего, попавшееся на моем пути медвежье семейство в тот момент, когда я только подходил к отмели (шел снизу), находилось у верхнего ее края. Вероятно, медведица первой заметила или услышала меня и приняла за марала или какое-нибудь другое крупное животное. Ветерок слабо тянул вдоль реки, поэтому моего запаха она не почуяла.
Медвежатам дала команду залезть на дерево, а сама так умело и ловко затаилась прямо на гальке, что я, не заметив ее, подошел совсем близко. До сих пор, спустя много лет, я продолжаю удивляться, как я мог не увидеть ясным солнечным днем на голой гальке всего в десяти шагах от меня огромного зверя!
В последний момент или ветер изменил свое направление, или медведица все-таки поняла, что перед ней не марал, а самый страшный для нее враг — человек, испугалась и бросилась наутек. А ведь могла бы одним—двумя прыжками покрыть оставшееся между нами расстояние и разок-другой ударить своей могучей когтистой лапой… Это была одна из самых опасных встреч с медведем.
Нос к носу
А вот еще одна, также нечаянная, но уже и для зверя, и снова опасная для меня встреча. Было это так. В конце августа высоко в горах я пробирался к горному озеру, надо было сделать несколько снимков.
Весь обвешанный фототехникой, я поленился подняться на невысокую гриву и стал обходить ее по узкому, не более полуметра шириной, скальному карнизу. Приходилось поддерживать аппаратуру, чтобы не повредить ее о скалу, которая круто заворачивала вправо. Крутой карниз не позволял видеть дальше трех— четырех шагов. Хотя обрыв подо мной был не более четырех метров, идти надо было осторожно, аккуратно — падать совсем не хотелось.
Увлеченный этим, я почти не смотрел вперед. И так же внезапно, как в тот раз на реке, я заметил, как всего в нескольких шагах от меня вниз, к подножию скалы, летел медведь! Следом за ним бежал хорошенький упитанный медвежонок. В то же мгновение, как я его заметил, он спрыгнул вниз на камни и шариком покатится вслед за мамашей.
Вновь передо мной оказалась медведица. Только начал что-то соображать, как из-за поворота появился еще один медвежонок, но очень худой и лохматый. Он успел громко рявкнуть на меня, прежде чем спрыгнуть вниз.
Возможно, отвлекшись, он приземлился не совсем удачно — шлепнулся правым боком на камни, но быстро вскочил на лапы и, прихрамывая, побежал за семейством. Медведица убежала на полкилометра вперед — я наблюдал за ними уже в бинокль — и остановилась около большого камня в ожидании своих малышей. Дальше они побежали вместе.
К тому времени я наконец сообразил, что медвежье семейство пробиралось вниз по тому же карнизу, по которому шел я, но только навстречу. Медведица, вероятно, учуяла меня, а запах человека для зверя страшнее самого человека, и прыгнула вниз, благо высота скалы оказалась незначительной даже для медвежат.
Опять повезло мне — испугалась медведица. Могла и напасть, что вполне возможно при такой близкой нечаянной встрече. Да и вообще вся эта история могла закончиться для меня плачевно, но все обошлось — боятся все-таки медведи нас, людей…
«Мухи отдельно…»
Однажды летним днем, пробираясь с удочкой по берегу небольшой таежной речки, я вышел на полянку. В поперечнике она была метров 10—12 и, естественно, заросла высокой травой. И все было бы в порядке, если бы вся эта трава не оказалась плотно примятой. Вся полянка была словно укатана, утоптана кем-то или чем-то — сразу и не разберешь, что тут произошло.
Стал разбираться и вскоре нашел крепкую стеклянную бутылку объемом 0,7 литров, плотно набитую дохлыми мухами. Видимо, кто-то из рыбаков принес в ней сладкий, с медом или сахаром, напиток, выпил его, посудину бросил. На остатки сладкой жидкости в бутылку полезли мухи; обратно они почему-то не смогли выбраться и через некоторое время все там благополучно передохли.
Дальше все содержимое бутылки, как и полагается, протухло и стало издавать соответствующий запах. Должен сказать, запах был сильный, и с нашей, человеческой точки зрения, достаточно неприятный.
Зато медведю (судя по множеству его следов на песке у воды, именно он тут и «поработал»), который нашел бутылку, скорее всего, именно по запаху, он показался очень привлекательным, и он долго, судя по размерам утоптанной площадки, пытался добраться до ее содержимого. При этом, видимо, валялся, крутился, ползал по полянке с бутылкой. Не сумел достать мух, бедняга!
Стукнуть о камень, которых поблизости, на берегу, было много, не догадался, раздавить крепкую посудину зубами не смог — так и ушел ни с чем, бросив такую соблазнительную штуку.»
Генрих Собанский, Республика Алтай
Этот материал был опубликован в июньском номере нашей газеты «Алтайский охотник и рыболов» в 2008 году.
