Природа как бы сама создает условия человеку, намекая о возможности взимания своих богатств. Где-то у реки пологие берега с плавным переходом в сопки и крутые горы, по которым можно прокладывать дороги в «дальние дали». Есть среди бескрайних болот поросшие лесом острова, позволяющие устроить «гати» из подручного материала. А бывает и так, что крутые берега и топи как бы встают на пути у человека, словно предупреждая: «Дальше нельзя! Там заповедные места для лесных обитателей. Пусть спокойно живут и плодятся, приумножая окрестные территории».
Есть «потаенные места», которые как будто прячутся от человеческого глаза. Порой создается впечатление, что они как бы сами не подпускают к себе ни грибника, ни ягодника, ни шишкаря, ни с «горбовиком» (коробом на лямках), ни с совком, ни с «колотом» (инструментом для сбора кедрового ореха). И ведь правильные промысловые люди понимают все это и стараются соблюдать закон тайги.
Брать разрешается то, что само в руки идет. Не надо жадничать и хватать лишнего! Но мир устроен так, что мы все разные и у каждого «свое понятие меры». Кто-то хочет не просто поудить рыбу, а наловить именно тот туесок, который в прошлый раз был наполнен буквально за два часа. А сегодня за то же время емкость лишь полупустая. Вот и продолжается рыбалка сверх всякой разумной меры…
У других «горбовик» заполняется ягодой как-то медленно. У третьих еще чего-то не хватает для полного счастья. И начинается беготня по тайге в поисках «клондайков», а потом эти излишне азартные люди «блукают» (шатаются, блуждают).
Но есть и такие любители активного отдыха на природе, что придерживаются принципа «Терпение и труд все перетрут». Они обычно добиваются своих целей, не попадая в экстремальные ситуации, когда погоня за призрачной добычей оборачивается борьбой за собственное выражение. Конечно, всем знакомо выражение «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!». Спорить с известным изречением смысла нет, но… я все же считаю, что ничто не может быть дороже жизни!..
Три товарища
А теперь после этого краткого вступления перейдем к самой истории. Итак, встретились однажды три приятеля, общий возраст которых приближался к двум сотням лет. Звали их Рыбак, Михалыч и Кешевич. Первого «окрестили» по его фамилии — Рыболовлев. У второго приятеля прозвище было не отчеством, а производным от имени Михаил. А с третьим другом все оказалось проще простого. Он и в сам деле был сыном Иннокентия, то есть Кеши.
Один из приятелей больше увлекался рыбалкой, два других предпочитали собирать ягоду. И вот решили друзья, что называется, «отвести душу» по своим потребностям — съездить в таежные дали. Сказано — сделано…
Поначалу все складывалось хорошо. Погода оказалась по-настоящему летней, с полным комплектом: и яркое солнышко, и освежающий ветерок, и бегущие по небу облака. Ну, в общем, все «чики-мони», как говорили приятели. Выражение это у них появилось не просто так. Тут имелась своя отдельная история.
Вначале был многочасовой переход от одного зимовья к другому. На место друзья пришли уже глубокой ночью. И, как всегда, фонарик, положенный небрежно в рюкзак, куда-то завалился. Один из приятелей заверил, что сейчас будет свет. Включил рацию, благо она находится во внутреннем кармане у плеча, и нажал кнопку— Моni (используется для временного открытия режима шумоподавления. — Прим. редакции). Зимовье осветилось белым светом.
— Вот, пожалуйста! Чик Моni, и полный порядок, — объявил владелец рации.
С тех пор это выражение и вошло в обиход приятелей. Оно означало, что все хорошо, светло и радостно…
Лов хариуса летом
Ехать решили в заветные места — в верховье одной из рек, берущей начало в Восточных Саянах. Любитель рыбалки отвез своих приятелей к ягодным «угодьям». Предполагалось, что там друзья и заночуют.
Сам же вернулся на реку, намереваясь поудить хариуса. В это время года рыба обычно хорошо ловится с утра на донную снасть с живой насадкой. Отлично подходят червячок дождевой, опарыш или короед.
Живую насадку на крючке желательно прокалывать с боков. Это рекомендуется делать для того, чтобы увеличить выделение пахучих веществ в воду. Такой метод при рыбалке на течении положительно сказывается на привлечении хариуса. Желательно еще подновлять или менять насадку после двух-трех проводок.
А когда наступит полдень и солнце будет в зените, в работу вступают искусственные мушки: верховая сухая и мокрая. Чаще всего они сохраняют эффективность до сумерек. Как правило, уловистыми становятся «мухи» зеленых оттенков (под клопов разных мастей). Такие приманки лучше использовать, когда рыбачишь рядом с березами и кустами черемухи.
Черно-желтые и коричневые (цвета обычных мух и жучков) идут в ход, если располагаешься поблизости от поляны с кустами ольхи и разнотравья. Красные оттенки мух лучше привлекают хариуса, когда снасть забрасывается под крутые склоны или скальный отвесный берег. Вот и получается, что настрой должен состоять из приманок разных цветов.
Действуя по предварительной договоренности, Рыбак ближе к вечеру приехал на «табор» (место стоянки) к ягодникам. Развел костер, наварил хариуса с приправами — лавровым листом, душистым перцем, базиликом и кардамоном. Оставил охлаждаться в бульоне. Отдельно приготовил картофель в мундире. Его планировалось подавать к столу нарезанным и обжаренным с луком на свином сале. Ну а прочая летняя зелень будет на столе «за просто так».
Краски дня стали тускнеть, повеяло прохладой. Видимо, что-то пошло не так, как планировалось. Палатку для ночлега Рыбак решил не устанавливать. Когда совсем смеркалось, он нажарил картошки, как и собирался. Заварил чай с малиновыми и смородиновыми листьями. Казалось, что эти ароматнейшие запахи распространились по всей тайге. Они отгоняли прочь плохие мысли, верилось только в лучшее.
Плотно поужинав, Рыбак несколько раз посигналил, нажимая на клаксон автомобиля. Эхо разнесло этот звук по ближайшим распадкам и стихло. Затем Рыбак подложил дров в огонь, поправил камни, ограждающие кострище от поляны. А сам улегся спать в «Ниве» на заднем сиденье, благо ростом он был под стать своему транспорту.
Машина стояла так, что дым от костра шел параллельно и никоим образом не мог на нее попасть. Набегавшийся за день по берегу реки Рыбак спал крепко всю ночь. Проснувшись утром, понял: что-то не так и даже очень…
Обстоятельный подход и надежда на «авось»
Вдоль реки шла главная дорога. На нее выходила еще одна, на обочине которой сейчас расположился Рыбак. А километрах в восьми параллельно ей была третья дорога. Вот в ту сторону вчера и ушли Михалыч и Кешевич… и до сих пор не вернулись!
По характеру, а соответственно и по отношению к жизни это были разные люди. Их объединяла только страсть к охоте, рыбалке, собирательству дикоросов. Кешевич подходил ко всем вопросам вдумчиво, основательно. А Михалыч в основном руководствовался девизами: «Да ладно!», «Брось заморачиваться!» и «Так сойдет!»…
Но всегда с благодарностью принимал помощь друга. На лице появлялось выражение искренней признательности, а слова прямо шли от души, но каждый раз были одни и те же: «Ну, Кешевич, я бы без тебя пропал. Ей-богу!».
Так происходило и на этот раз. Иннокентьевич взял свою сумку, которую носил через плечо на одной лямке, а снизу привязывал к поясному ремню, чтобы не сползала. Снаряжение Кешевича свидетельствовало о его рациональности и опытности. О таких людях всегда говорят: «Это бывалый таежник! Он знает, что делает».
Сумка напоминала военную, офицерскую, сшитую из плотного брезента. Внутри — два отсека разного объема с пришитыми кармашками. Здесь можно было нести складной туристический нож, состоящий из лезвия, ложки, вилки, штопора и шила. Имелось место для спичек и зажигалки, сухого горючего, лейкопластыря и бинта, полулитровой бутылки с водой, банки рыбных консервов, пачки сухих галет. При этом сумка была сравнительно небольшой и не мешала тащить «горбовик» с ягодой или прочую поклажу.
Кроме складника, имелся еще один большой нож на поясном ремне. Два патрона в кармане помимо полного «боезапаса» на поясе. Пара рыболовных крючков за козырьком кепки и иголка с ниткой там же. Отрезок веревки в кармане и лоскут тряпицы.
Почему-то все костюмы для охоты и рыбалки шьют по образцу военных — со множеством карманов, зачастую ненужных и мешающих. Но удобнее «котомки» и «поняги» в тайге пока трудно найти. Разве что тактический рюкзак, который появился в последнее время в продаже…
Место встречи
Но вернемся к нашему Рыбаку. Чем он в это время занимался? Подождал приятелей-ягодников до полудня, а потом покатил до ближайшей деревни, чтобы отзвониться и обсудить случившееся. Перед отъездом приколол к дереву на видное место записку, в которой сообщил, когда и куда уехал.
Надежда встретить приятелей где-нибудь по дороге не покидала Рыбака ни на минуту. Но, понятное дело, спокойно проехать мимо уловистых мест было выше всяческих сил! Остановился, поймал с десяток хариусов, выпотрошил их и посолил. Завернул с усилием в кусок ткани, чтобы рыба оставалась сухой.
Сел в машину и направился дальше. Подъезжая к следующей дороге, увидел на обочине двух человек. Они сидели как-то поодаль один от другого. «Первое действие разыгравшегося в тайге спектакля понятно: есть разногласия…» — сообразил Рыбак.
За словами «азарт» и «кураж» частенько скрывается обычная жадность. Она не дает человеку вовремя остановиться, взвесить все аргументы «за» и «против». Уже и так понятно, что хватит, перебор, лишнее. А рука все равно словно сама тянется: «Хап… хап… хап…». Многие в тайге поплатились за это: кто подорвал здоровье, а кто и вовсе сгинул. От таких действий и появилось нарицательное слово «хапуга»…
— Здорово! Вот и славно. Все живы и здоровы, — сказал Рыбак. — А все остальное — ерунда. Оставим разборки на потом! А сейчас милости прошу к столу!
Отварной с пряностями хариус и обжаренный на свином сале с луком картофель. Котелок и сковородка пустели, не успевая толком разогреться. Портативная газовая печка на две конфорки с баллоном на один литр — очень удобная вещь. Ведь в пожароопасный период во многих местах разведение костра карается серьезным штрафом. По мере поглощения пищи на лицах ягодников начало проступать умиротворение.
— Хоть Михалыч и порядочный гад, но благодаря ему мы отыскали плантации брусничника вот ТАКИЕ! — произнес Кешевич. Он акцентировал внимание на этом слове, словно речь шла об огромных арбузах, а не о маленькой ягоде.
— Нет худа без добра, — подтвердил Михалыч.
После этого обмена репликами Иннокентьевич надолго замолчал. А его напарник, видимо, заглаживая какую-то вину, пока не ведомую Рыбаку, принялся сокрушаться, расписывая свои недостатки и всячески восхваляя приятеля. Михалыч без умолку тараторил, рассказывая, какой же молодец Кешевич, как их «от неминуемой голодной смерти» спасли консервы с галетами, а полная бутылка из сумки друга позволила избежать обезвоживания». При этих словах на лице Иннокентьевича почему-то появилась усмешка.
Рыбак молча слушал и мысленно отметил про себя, что Михалыч ни разу не упомянул о чернике, хотя его руки и рот стали темно-фиолетовыми от ягоды. А в отдельных пакетах были малина, рябина и красная смородина. Кешевич каждый год из них приготавливал настойку к новогоднему столу и угощал приятелей.
В лесу важно все
— А где вы ночевали? И вообще что приключилось?! — задал Рыбак вопрос, повисший в воздухе.
После небольшой паузы повествование вновь пошло с самого начала. Михалыч опять принялся ругать себя и хвалить Кешевича.
Рассказал, что они уже успели набрать достаточно малины, рябины и красной смородины, а черники было всего до половины «горбовика». Михалыч начал настаивать, что надо еще ее поискать, а для этого надо подняться на противоположный «взлобок». К тому моменту время было уже далеко за полдень — следовало возвращаться к «табору».
Идти дальше за черникой в одиночку Михалыч не хотел и убедил приятеля продолжить сбор ягоды вдвоем. Напарник поддался на уговоры, подумав: «А вдруг действительно найдем?».
Слушая теперь рассказ об этом, Кешевич проворчал:
— А зря согласился! Все тут и началось. На «взлобок», на «взлобок»!.. Вот и вышло потом «зло боком»!..
— Сам ведь говорил… Хоть я и «гад», зато бруснику нашли. Такую!!! — не унимался Михалыч.
Оказалось, что при штурме очередной валежины «горбовик» потянул Кешевича в сторону. Тот не удержался на ногах и упал. Когда попытался встать, почувствовал острую боль в лодыжке.
— Все… пришли! — вырвалось у него восклицание.
Сложно было сразу сказать, насколько серьезной оказалась травма. Хорошо еще, что Кешевич предпочитал удобную для походов обувь. «Берцы» с высокой «голяшкой» плотно облегали ногу и свели к минимуму «выворот» лодыжки.
Пока Иннокентьевич растирал больное место, надеясь восстановить прежнее состояние, Михалыч снял «горбовик» и начал бегать кругами в поисках «чего-то» одному ему известного. Вскоре вернулся и сказал, что нашел чей-то «табор». Там имелась соль, что давало возможность сделать компресс. Чужой лагерь располагался в сотне метров от той самой дороги, до которой Рыбаку надо было ехать 8 км.
— Ничего себе куда забрели! — обменялись приятели возгласами удивления.
— Вот так поискали! Сходили на «взлобок», называется…
— Да! Влипли мы!
— Куда нас «хочуха» завела!
При помощи «своей воды» и соли Кешевич наложил компресс на ногу. Михалыч из оставленных прежними хозяевами «табора» сучьев и чурок развел костер типа нодьи. Сохраняющаяся боль в лодыжке Иннокентьевича и наступающие сумерки вынудили ягодников отказаться от мысли идти к месту намеченной встречи.
— Надо делать шалаш и готовиться к ночлегу! — решил Кешевич.
Воспользовавшись большим ножом, из жердей и лапника соорудили шалаш в виде навеса около сосны. Открытой частью он был в сторону костра. Застелили землю в своем «убежище» лапником, чтобы стало мягче и теплее. Всю ночь просидели в шалашике, «спина к спине», укрывшись спереди куртками. Забывались во сне, периодически пробуждались и подбрасывали в костер сухие ветки, поправляли чурки.
К утру боль в ноге у Кешевича стала терпимее. Решили идти до главной дороги, понимая, что по ней путь до своего «табора» будет легче и короче. Во время этого перехода Иннокентьевич еще больше укоренился в мысли, что в сумку надо добавить анальгетик — обезболивающие таблетки.
Вот так и получается, и эта история тому подтверждение. В тайге, будь то на охоте, рыбалке или на сборе дикоросов, мелочей нет! Все является главным. Тайга ошибок не прощает!
Евсей Левин, Иркутская область
