Сегодня мы поговорим о приемах безопасности при охоте на косуль, поскольку это весьма важная тема для охотников — речь идет о здоровье и жизни человека.
Браконьерские способы охоты на копытных хотя и запрещены, но не изжиты, и охотясь на косуль в малознакомых глухих местах, охотник должен быть весьма внимательным, чтобы не угодить в опасную ловушку, поставленную кем-нибудь на зверя. Если таковая будет обнаружена, лучше сказать об этом напарнику по охоте и вместе обезвредить браконьерское устройство или снасть, а после охоты сообщить обо всем егерю или охотоведу, или в местные административные органы.
При подкарауливании зверя из какой-либо засады нужно прежде всего знать, что расположено за зоной возможного появления зверя, в секторе предполагаемой стрельбы. И не только на ближних участках, но и на расстояниях в пределах дальности полета картечи или пули, выпущенных из того оружия, которое намерен применять охотник. Если в этом направлении ровное степное пространство, а в нем есть какое-то поселение или посещаемые людьми места (покосы, ягодники, сельхозугодья и т.п.), то лучше поменять угол стрельбы на безопасный. Другое дело — лес: пуля через кусты и деревья вряд ли пройдет. Но и там осторожность не будет лишней.
Кроме этого, охотник постоянно должен следить за местностью, если есть вероятность появления в ней человека — например, другого охотника. Стрелять по зверю можно только в случае его полной видимости. Ночью или в сумерках легко ошибиться и принять домашнее животное за дикое.
Подходя к местам возможных засидок других охотников, нужно как-то проявить себя, например, покашлять, иначе можно пострадать от безответственного человека.
Те же предосторожности необходимо соблюдать и при охоте скрадом. Вернее, охотник должен четко представлять вероятную траекторию картечи или пули и ни в коем случае не производить выстрела, если у него имеются хоть какие-то сомнения по поводу их неопасного полета.
Подходя скрытно к животным, нужно следить не только за ними, но и за окружающим пространством. Так как этих же косуль может скрадывать одновременно с вами кто-то другой. Хорошо, если дело обойдется одним лишь конфузом. Выстрел этого другого охотника может быть опасным для вас. Или наоборот — ваш для него. Тут кто первым будет стрелять.
Опять же, если пришлось выследить косуль в ненастную погоду и скрадывать их на лежке (дневке), то нельзя стрелять на шорох, треск валежника, во что-то мельком увиденное — в напряженном состоянии охотнику может показаться зверем некто другой.
На коллективной охоте
Пожалуй, самой опасной из всех охот на косуль является охота, основанная на всевозможных способах наганивания зверя на затаившегося стрелка. Особенно если в ней участвует большое количество стрелков и загонщиков.
Что должен запомнить и никогда не нарушать стрелок на «номере»? Подойдя к указанному старшим по охоте месту, охотник устраивается таким образом, чтобы иметь наибольший обзор не только перед собой (в секторе возможного обстрела), но и достаточно ясно видеть соседа справа и слева. Особой маскировки (учитывая соответствующую одежду) на «номере» при охоте на косуль не требуется. Достаточно укрыться за небольшим кустом, елочкой, плотным заломом тростника, бурьяна, старых трав — до пояса или просто прислониться спиной к стволу дерева.
Определив точно место засидки, стрелок обязан показать себя соседям. Например, подняв вверх ружье или помахав руками над головой. После этого он не имеет права покидать «номер» до сигнала «отбой». Выцеливая вышедшего на «номер» зверя, охотник должен произвести по нему выстрел под углом к линии стрелков или (еще лучше) пропустив его за стрелковую линию. Стрельба в сторону загонщиков опасна и недопустима. То же и вдоль расположения стрелков.
Загонщики начинают движение лишь после того, как стрелки устроятся на «номерах» и подготовятся к стрельбе, на что обычно подается условный сигнал или оговаривается время. Форму цепи загонщиков определяет старший по охоте. Это может быть прямая линия; линия, чуть вогнутая в середине или «подкова». Последняя форма наиболее сложная по выполнению и требует особой дисциплины. Крайние загонщики в этом случае, достигнув определенных точек (почти приблизившись к стрелковой линии), обязаны остановиться и покрикивать или посвистывать, дожидаясь, когда остальные (загонщики в середине) не выровняют цепь в прямую линию. Обычно это самые опытные люди, хорошо знающие местность. По ним ориентируется и «осевое» направление загона, и скорость движения загонщиков.
Уходить кому-либо из загонщиков далеко вперед или в сторону от условленной цепочки загона опасно, можно попасть под выстрел какого-нибудь стрелка или даже потерять ориентировку, если охват цепи загонщиков довольно обширный. Всегда нужно прислушиваться к соседям справа и слева, к «ведущим» загона — крайним загонщикам, и где-то прибавить ходу, а где-то наоборот — потоптаться на месте. Но голос надо подавать постоянно.
Иногда косули идут назад, особенно после начала стрельбы на «номерах», пытаясь проскочить через загонщиков. В этом случае стрелять такого зверя нужно ближайшему к нему загонщику — в угон, под некоторым углом. Иная стрельба — опасна. Чтобы таких «прорывов» не было, необходимо и загонщикам, одновременно со стрельбой на «номерах», палить холостыми. Это дезориентирует животных, и они не меняют направление движения.
По окончании охоты все разряжают ружья. Автоматическое оружие ставится на предохранители, но предварительно из патронника удаляется патрон.
Если все же, находясь в загоне, вы каким-то образом «потерялись», то лучше не торопиться. А, ориентируясь на выстрелы, подождать, когда там закончится пальба, и не спеша двигаться в том направлении, покрикивая.
Во время тумана, метели и т.п. охота нагоном не должна проводиться, так как видимость в этих случаях весьма ограничена, и опасность применения огнестрельного оружия возрастает во много раз.
На индивидуальной охоте
При индивидуальных охотах на косуль необходимо соблюдать правила личной безопасности, так как человеку в глухих местах при несчастном случае помочь некому. А случаи бывают разные и не всегда связанные с огнестрельным оружием. Прежде всего, нужна предельная осмотрительность и осторожность при передвижении в особо опасных природных участках: по болоту (даже зимой), по лесным завалам, в густых кустарниках или тростниках, через ручьи, речки, овраги, в горах и пр. Игнорируя технику безопасности, можно повредить или даже изувечить ноги, травмировать глаз, получить тяжелый ушиб, попасть в топи, искупаться в студеной воде и т.д.
Если вас накроет метель, лучше ее переждать, забравшись в стог сена, старый шалаш, плотную чащу или просто под лапник ели. Но спать в таком случае нельзя — можно замерзнуть.
Мороз и студеный ветер больше всего пробивают грудь и колени. Поэтому в одежде на этих местах неплохо иметь что-нибудь подшитое изнутри (шерсть, байка, овчина и т.п.).
Пальцы ног обмораживаются в тесной обуви — отсюда вывод: обувь для охоты лучше иметь на один-два размера больше.
В сильный мороз лицо рекомендуется смазывать гусиным жиром или в крайнем случае — вазелином.
В юности сторожил я петли на зайцев, сбитые недавней метелью, и крупный козел, видимо, раньше кормившийся у срубленной мною же осины, не заметил меня среди разлапистых сучьев, налетел шагов на двадцать.
Я его и поймал на мушку. После выстрела зверь сиганул так, что перемахнул через высокую колодину и скрылся. Поглядел я на свою одностволку, подул в патронник и двинулся по следу козла. За колодиной — яма в глубоком снегу, продавленная рухнувшим с высоты зверем, и алые бисеринки крови в ней. Забила меня коварная дрожь, заволновала неудержимо. Едва нашел я в кармане патрон с картечью и, не чувствуя тяжелых лыж, дал ходу по горячему следу. Перед глазами только он — этот след, подсиненный тенями, с красными ягодками крови. Вымахал я на опушку, а след через поляну в соседний колок потянулся. Я знал, что тот лесок небольшой, хотя и плотно заросший ивой, круглый, лишь в одном месте сужался «горлышком». Ясно было, что зверь, скорее всего, этим «горлышком» и покатит дальше. Быстрее наперехват! Забил воздух грудь — не выдохнуть, а снег ослепил. Но пропахал все же я борозду по поляне, сунулся под первое дерево у начала «горлышка» и стал хватать ртом холод, чтобы выгнать из легких излишек кислорода и успокоиться. Тут и зверь мелькнул за кустом рыжеватым боком. Одностволка нацелилась на этот куст. Рыжее пятно колебалось в чаще рядом — в десятке шагов. Мушка легла точно на него, но что-то удержало палец на спусковом крючке, что — неизвестно. Может, судьба? И в этот самый миг из-за куста вышел человек в рыжей лисьей шапке. Меня словно пружиной сжало: ну не шевельнуться, не вздохнуть. А человек — дед с соседней улицы, увидел меня и спросил, чего я тут сижу. Едва разжал я зубы, чтобы объяснить что к чему.
— …А я ивнячка пришел подрубить, — сообщил дед, — короб доплести надобно, а запасы кончились…
Еще мы перекинулись несколькими фразами, и дед, бывший на волосок от смерти, пошел в лес к тальникам, а я в обход колка, все еще слабея от жуткого, пронизывающего оцепенения…
Ну, а козел завалился на опушке, за первыми кустами.
С тех пор, за все несчетные и самые разные охоты, я никогда не поднимал ружье на неясную цель, и никому не советую.
Уход с «номера»
…Трактор тянул огромные сани с подстилкой из сена. С них, один за другим, сходили на «номера» стрелки в защитных одеждах, становились туда, куда указывал распорядитель охоты. Все они были надежными и опытными охотниками. Но напросился на «номер» и один местный чиновник, подавшийся в охотники лишь потому, что в глухой той округе все к этому располагало: и наличие дичи, и скудный выбор увлечений…
Я проследил, как этот чиновник запал между двумя кустами, и притаился рядом с толстенной березой, на фоне которой вряд ли какой зверь мог рассмотреть меня в пестро-белой одежде.
День выдался хмурым, безветренным. Дали просматривались нечетко, блекло. Снег казался разлитыми белилами…
Далеко прозвучал медный голос охотничьего рожка, известивший о начале гона. Звук этот ершиком прошелся по спине, шевельнул душу. Минута, другая… пятая — напряженного ожидания, крики загонщиков обложили округу, и вот в прогалине между лесочками мелькнули бегущие косули, а где-то далеко слева зачастили выстрелы. Вглядываясь в сумеречный лес, я все же краем зрения заметил, как сосед справа быстро-быстро побежал со своего места куда-то за кусты и там скрылся. И тут же показались косули — четыре зверя, и как раз в том направлении, куда сместился соседний охотник. Я не знал, где он остановился и с горечью смотрел, как мелькали на фоне черных кустов бегущие косули, махая «салфетками». До них было не более двух сотен шагов, и десять патронов самозарядного карабина вполне бы хватило, чтобы положить нужного зверя. Но где-то там был человек — стрелять опасно, а дальше тянулся мелкий березняк, в котором косули и скрылись. Где-то били в сонную тишину винтовочные выстрелы, и вдруг в частой какофонии этих хлопков я услышал особый, не похожий на привычные крики человеческий вопль. Он просекся через кустарники с той стороны, куда сбежал с «номера» нетерпеливый чиновник. Хотя и далековато было до кустистого мыска, но я сразу понял, что случилось нечто неординарное, и, вскинув карабин на спину — до охоты ли при таком хватающим за душу крике — почти побежал туда, рискуя попасть под пулю. Снег, хотя и был не выше щиколотки, но плотноватый, держал за ноги, и быстро перехватил дыхание. Но и кусты, заслонившие широкий обзор, тоже приблизились. Затихли и дикие крики, и в глубине поляны, языком лизнувшей лес, я увидел двух человек, склонившихся над третьим, лежавшим на снегу. Острая тревога стиснула сердце — я понял, что случилось несчастье. Кое-какие силенки еще были в запасе, прибавили резвости. Испуганные лица двух охотников и бледное, вроде как неживое, лежащего на боку новичка. На снегу — пятна крови. Не спрашивая, едва просунул руку под добротную, военную спецодежду — горячая липкая жидкость на груди и слабые удары сердца. Живой! Пока живой…
Чиновника удалось спасти, хотя пуля прошила грудь совсем недалеко от сердца.
Лев Трутнев
