Заказник «Кургальский полуостров» — зеркало Русской смуты
Отношение человека к земле, на которой он живет и природе – зеркальное отражение состояния общества. Примеров тому в истории – множество. Белый человек в безудержной погоне за наживой уничтожил природу на огромных пространствах нашей планеты. Оказавшись перед лицом планетарного экологического коллапса, сейчас он все же задумался и пытается сохранить то малое, что осталось. Европейские и северо-американские ученые прикладывают большие усилия и по воссозданию природных ландшафтов и по увеличению численности животных. А главное – по оптимизации отношений человека и дикой природы.
В нашей стране, к сожалению, происходит все наоборот. Можно по-разному относиться к нашему недавнему прошлому. Было много и хорошего и плохого, но все ведущие мировые и отечественные эксперты сходятся в одном: нигде в мире не существовало такой мощной государственной системы охраны природы. Постоянно организовывались новые заповедники и заказники. Активно функционировали программы по восстановлению численности редких и исчезающих видов животных. Зубр, лось, европейский бобр, выхухоль, баргузинский соболь, амурский тигр, кулан, лебедь-шипун, краснозобая казарка и многие, многие другие виды после 1917 года были практически возвращены к жизни из небытия. Нигде в Евразии не было таких огромных пространств с сохраненными девственными ландшафтами. А теперь, в последние десятилетия?
БЫЛОЕ ВЕЛИКОЛЕПИЕ ПОЛУОСТРОВА
Далеко за примерами ходить не надо. Возьмем заказник «Кургальский полуостров». До 90-х годов прошлого века сюда посторонних не пускали: строгий режим пограничной зоны плюс ретивая охрана заказника. На Кургальском полуострове периодически отдыхали представители партийно-хозяйственной верхушки. Причем должен сказать, что картины разнузданных «царских охот» тогдашней номенклатуры – не более чем миф, усиленно раздувавшийся ура-перестроечными ньюсмейкерами. Любой егерь тех времен скажет, что высокие партийные функционеры в большинстве своем были грамотными охотниками, их характеризовали и умеренность аппетитов, и забота о природе. Если и случались отдельные «излишества», то это просто детский лепет по сравнению с тем, что мы наблюдаем сейчас.
На Кургальском полуострове было акклиматизировано два вида оленей: пятнистый и благородный. Множество лосей и косуль, около десятка медведей – и все это обитало на площади приблизительно 15 на 20 км. Несколько полупустых ингер-манландских деревушек – население в основной массе перебралось в города, а на всем остальном пространстве – озера, девственные болота и леса. Часть лесов выросла после войны на пустошах. Ведь здесь был укрепрайон для охраны якорной стоянки судов Балтийского ВМФ в Луж-ской губе: стояла дальнобойная береговая артиллерия, располагался танковый полк и аэродром, дислоцировались два полка гидросамолетов – так называемый «Новый Кронштадт». Но природа способна быстро восстанавливать свои силы, если ей не мешать. Сейчас только редкие поросшие мохом и деревцами руины говорят о былой боевой мощи.
Но главной достопримечательностью этих мест всегда были птицы. Все прибрежные островки были заняты многотысячными колониями чаек. Здесь не только сохранились редчайшие для Ленинградской области черный аист, серый гусь, орлан-белохвост, скопа, филин, чайка-клуша и кулик-сорока. Так распорядились география и климат, что здесь проходит восточный предел распространения многих видов пернатых, обитающих в более западных частях Балтики. Когда орнитологи в конце 80-х годов впервые смогли посетить эти места, то были поражены. Арктические птицы: полярная крачка, гага, турпан, кулик-чернозобик и кулик-камнешарка, а также, чистик и гагарка (родственники кайр) – гнездятся на одних и тех же островках, что и утка-пеганка, чеграва и лебедь-шипун, в основной массе обитающие на водоемах степного юга.
Эти южные птицы по мере развития теплой фазы климата в XX веке стали продвигаться на север, оккупировали Западную Европу и оттуда проникли к нам. Особенно были поразительны темпы вселения лебедя-шипуна. Его первое гнездо на Кургальском полуострове нашли в 1987 году. В начале 90-х годов здесь обитало уже около 20 пар, а в середине этого десятилетия на островках вдоль побережья можно было найти до 70 гнезд этого вида. И еще свыше 150 птиц ежегодно собиралось сюда на линьку. С Кургальского полуострова лебеди расселились и по другим островам Финского залива. А ведь в начале XX века лебедь-шипун был почти полностью уничтожен на Черном море и Каспии, своих основных резерватах.
Несколько позже вслед за лебедями из более южных стран сюда вселились серая утка, большой баклан, пестроносая крачка и водяной пастушок. А в последние годы появилась и белощекая казарка. Но в отличие от своих предшественников, она – гость с крайнего севера.
Вот такое птичье эльдорадо благоденствовало под самым боком у Санкт-Петербурга еще лет 10–12 назад.
ДЕСЯТИЛЕТИЕ ХАОСА И АНАРХИИ
Началось все, правда, несколько раньше, в самом начале 90-х годов. С исчезновением партийной номенклатуры заказник стал приходить в упадок. Сначала был заметно ослаблен, а затем и совсем снят режим погранзоны. Теперь только руины указывают на место, где стояли две заставы.
На полуостров ринулся поток граждан с тугими кошельками, жаждущих приобрести кусочек земли в самом уединенном местечке у залива. Еще бы, бывший партийный заказник – золотые места!
Недавно умиравшие ингерманланд-ские деревушки стали пухнуть от элитных коттеджей. Скоро здесь будет «самое густонаселенное уединенное место»(Дж.Лон-дон). Пользуясь хаосом и правовым беспределом 90-х годов местные власти щедрой рукой раздавали пустующие земли и, похоже, втихомолку прирезали к ним часть территории заказника. По крайней мере, часть элитных коттеджей явно выросла на тех местах, где еще недавно шумел лес, и не было видно никаких фундаментов. Например, в деревне Курголово, на западном берегу протоки из озера в Финский залив. Некто даже огородил здоровенный участок луга вплоть до самого уреза воды. В нарушение всех норм Водного Кодекса РФ, между прочим.
У деревни Гакково, тоже за ее пределами, за высоким сплошным забором появились несколько гигантских строений. Местные жители утверждают: база отдыха московских ГИБДДшных генералов. Каменный пирс возвели (в нарушение положений о погранзоне), на своем катере начертали «Береговая Охрана». Представители местной Морской Инспекции ФСБ сему факту постоянно возмущаются, но пока безрезультатно. Кстати, всякая езда на моторных маломерных судах в погранзо-не, а тем более в водах заказника категорически запрещена. И до начала 90-х годов никто не смел этот запрет нарушать.
Вслед за новыми землевладельцами на полуостров ринулись толпы отдыхающих выходного дня. И те, и другие были экипированы по последнему слову техники. И, самое печальное, для всех характерно полное отсутствие элементарной культуры. Прямо посреди колоний чаек возникают оборудованные стоянки и кострища. По всему полуострову здесь и там возникали спонтанные свалки мусора – дачники с участков в лес вывозят. Уехать со стоянки, не загасив костра, и щедро разбросать вокруг объедки и обрывки пакетов или вымыть машину в заповедном озере – норма поведения. На радостях устроить фейерверк с громогласной музыкой посреди зоны покоя для птиц – пожалуйста. Узнаваемая картинка из жизни некоторых лиц «из грязи в князи».
А главное, махровым цветом зацвело браконьерство. Везде на берегу и близлежащих островах можно было в эти годы обнаружить россыпи гильз и рваные китайские сети, выброшенные штормом. Новые русские просто ленились их снимать: зачем? Цена им – копейка! Пусть валяются в воде вместе с гниющей в них рыбой.
И самое печальное: на островах и побережье мы регулярно стали находить обрубленные лебединые крылья. Думаете так сложно подстрелить осторожную царственную птицу? Нет! Из протоки от деревни Курголово на взморье вылетает скутер-гидроцикл с двумя седоками. Скорость – около ста километров в час. Ни один лебедь не успеет подняться с воды и уйти на безопасную высоту, пока не прогремят роковые выстрелы. В Гакково про охоты приезжих генералов местные жители с тоской в голосе вообще рассказывают легенды: и лодки загоняющие дичь на стрелков и целые уазики, доверху набитые окровавленными лебедями.
И все эти годы реальной борьбы с браконьерством не было. Областное охотничье управление было ликвидировано. Его функции были переданы Россельхознад-зору – организации, по природе своей занимающейся совсем иными вопросами. А егерская служба благополучно занималась исключительно организацией лицензионных элитных охот на кабанов. Ее усилиями было организовано множество солонцов и зимних прикормочных площадок. Численность этого зверя возросла многократно – на беду всех остальных обитателей заказника. Ведь кабан ест все, уничтожает все птичьи кладки и молодняк, как комбайн, прочесывая огромные площади заказника. Благодаря обилию свалок с пищевыми отходами и остатков разделки кабаньих туш расплодились лисы, енотовидные собаки и норки также активные враги птичьих кладок.
Уничтожив все, что можно на побережье, враги пернатого племени стали интенсивно перебираться на острова. Егерская служба и не думала с ними бороться или хоть как-то регулировать их численность. А ведь побережье и все острова у Кургальского полуострова являются Рамсарским водно-болотным угодьем, а это высший охранный статус для местообитаний водоплавающих птиц. Но тогдашнему руководству заказника эти хлопоты были неинтересны – охота на кабанов ведь гораздо выгодней.
Кроме того, в прибрежной зоне заказника совершенно официально действует несколько рыбопромысловых бригад, что совершенно не согласуется с уставом заказника. На архипелаге Кургальский риф функционирует полигон военной авиации. Согласно соглашению с природоохранными организациями, полеты на нем запрещены, зато служащие полигона вовсю занимаются браконьерским ловом рыбы, стрельбой по птице и организацией отдыха высокопоставленного начальства. Руководство полигона всеми силами препятствует появлению на полигоне инспекторов заказника. Возникает вопрос, кому нужен нефункционирующий полигон?
ЗАКОНОМЕРНЫЕ ИТОГИ
Наши исследования 2005–2006 годов показали, что на побережьях полуострова, луговинах и плавнях практически нет ни одного гнезда водоплавающих птиц. Раньше самые массовые места гнездования водоплавающих птиц располагались на архипелаге Кургальский риф у северной оконечности полуострова. Теперь подавляющее большинство этих островов оказались пустыми. Погибли огромные чаячьи колонии. Вместе с чайками исчезли обитавшие только здесь чистик, гагарка, чеграва, пестроносая крачка, кулик-сорока, камнешарка, чернозобик и многие другие птицы. Погибла и единственная на всем полуострове колония чайки-клуши, где ежегодно мы находили до 100–120 гнезд. На этих островах раньше размножалось до 40 пар лебедей-шипунов и до сотни холостых птиц собиралось на линьку. Сейчас только пустое синее море тихо плещет в осиротевшие берега.
Зато следы присутствия кабанов, лис, норок и других млекопитающих – на каждом шагу. На самом большом острове посреди бывшей колонии чаек располагался прекрасно оборудованный бивуак для пикников.
И только на двух маленьких изолированных островках мы обнаружили небольшие поселения серебристых чаек, всего около 200–250 пар. Здесь же нашли приют 4 семьи лебедей и одна насиживающая кладку гага. И совсем рядом с гнездами лебедей – браконьерские сети и рыбак с удочкой в лодке. Какое ему дело, что перепуганные птицы третий час не могут вернуться к кладкам и эмбрионы наверно уже погибли: «Солнышко светит, хорошо!»
За день мы постоянно видели, как моторки с отдыхающими регулярно бороздили заповедные воды, последнее прибежище тюленей и линяющих водоплавающих птиц. Численность последних упала раз в десять, а ведь раньше в штиль все море до горизонта было исчерчено полосами стай-линников уток-гоголей, большого и среднего крохаля, хохлатой чернети.
Жалкие остатки былого великолепия мы нашли только на островах в Нарв-ском заливе, подальше от перенаселенных Курголово и Липово. Общее количество гнездящихся на полуострове птиц упало в два раза, причем целый ряд редких видов исчез полностью. Вот они – последствия вседозволенности и бескультурья!
ЛЕСОРУБЫ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ
А в последние три года на первый план вышли новые угрозы. В связи с активизацией работ по строительству комплекса портовых сооружений в Лужской губе в этих местах активизировался крупный капитал. В конце 2005 года леса усть-луж-ского лесничества (в которое входит и территория заказника) были взяты в аренду лесо-промышленной фирмой «Фактор» и следующим же летом по всему полуострову запылали лесные пожары. Огромное количество фактов и свидетельств местных жителей говорило о том, что это – направленные поджоги. Ведь к примеру, в соседней Эстонии, на другом берегу р. Нарва, никаких пожаров не было, хотя погода и там, и там была одинаково жаркой. И как прямое подтверждение этой версии со следующей зимы фирма «Фактор» начала массовые сплошные заготовки леса в заказнике. Под предлогом санитарных рубок вокруг пожарищ вырубался совершенно здоровый лес.
Последовали письма, обращения от местных жителей и природоохранных организаций. По новому лесному кодексу за областные леса стало отвечать областное правительство, однако организованная им инспекция, съездив в заказник, вынесла вердикт: «Леса в заказнике надо рубить в еще больших объемах!». Якобы это необходимо для спасения лесов от расплодившихся после пожаров короедов. Мнение ученых, природоохранных организаций и местных жителей слушать никто не стал – их просто не пригласили в эту инспекционную поездку. И это несмотря на то, что на большинстве участков большая часть деревьев выжила и согласно последним экологическим исследованиям, природные экосистемы прекрасно справляются с последствиями пожаров сами, «без санитарных рубок». Наоборот, экологическая ценность леса, выжившего после пожара, многократно возрастает: образуются и новые кормовые ниши для насекомоядных птиц и зверей на части погибших деревьев, и новые местообитания в завалах деревьев (те же места для медвежьих берлог), возрастает мозаичность (разнообразие) лесных участков, так как появляется новая молодая поросль в местах выпада старых деревьев. Спасение деловых качеств древесины от короедов посредством рубок возможно только на лесопромышленных участках (лесоплантациях), к каковым заказники и заповедники не относятся. У особо охраняемых природных территорий другие задачи – там промышленные и сплошные санитарные рубки категорически запрещены. Так зачем же было сдавать заказник в аренду лесопромышленной фирме? Ведь и ежу ясно, чтобы не разориться, лесопромышленники будут искать любые, в том числе и преступные поводы для лесоповала.
«ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ГОДА ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД…»
Кроме того, в уже функционирующих терминалах портовых сооружений погрузка угля и серы идет открытым способом – несложно догадаться, сколько вредной гадости попадает в воздух и в воду. По соседству с барж разгружают марганцевый концентрат, добываемый со дна залива рядом с заказником. Местные жители постоянно жалуются и на легочные заболевания, и на резко снизившееся качество воды. Уловы рыбы в Лужской губе многократно упали, зато водоросли и рыбацкие сети бывают часто окрашены в подозрительные черный и вишневый цвета.
Руководство порта в последние годы совершенно не желает решать экологические проблемы региона и помогать заказнику: «Мы, дескать, платим деньги за экологический ущерб в федеральный бюджет, и с нас этого хватит!» А куда эти деньги уходят – одному Богу известно. Зато для работников порта прямо у границ заказника решено возвести город на 35 тысяч жителей. Уникальную природу Кур-гальского полуострова просто вытопчут. И опять никто не посоветовался с учеными, ведь были и альтернативные проекты строительства – на безопасном удалении от заказника. Но строители выбрали этот – рядом с уникальной природой новое жилье будет стоить дороже!
Никто не спорит, новый порт стране нужен, но нельзя же при этом действовать такими варварскими методами. Сколько потом денег и времени потребуется на восстановления экологического равновесия! Да и свой имидж за рубежом
основательно подпортим.
УДАСТСЯ ЛИ СПАСТИ ЛЕБЕДИНОЕ ЦАРСТВО
В последние годы за заказник серьезно взялись. Сменили его руководство. Стали предприниматься шаги по предотвращению браконьерства. Запрещен въезд автотранспорта на заповедную территорию. Начали ограничивать и регулировать поток отдыхающих. На наиболее ценных в природоохранном отношении участках всякое появление людей запретили. Сейчас разрабатываются комплексные меры по охране и восстановлению численности гнездящихся водоплавающих птиц. Активную работу проводил в этом направлении и новый руководитель заказника Сергей Сидоров, и сотрудники Комитета по природным ресурсам и охране окружающей среды администрации Ленинградской области Александр Лисицин и Владимир Диевский, начальник Отдела сохранения природных комплексов.
Но опыт последних лет показывает, что надо сделать гораздо большее. Необходима организация на месте заказника комплексного национального парка или заповедника с гораздо более строгим охранным режимом. Нужны и прекращение форм эксплуатации заказника, несовместимых с его уставом (рубок и сдачи лесов в аренду лесопромышленникам, промышленного лова рыбы) и ликвидация авиационного полигона на особоохраняемых участках заказника.
Необходим и перенос проектируемого города от границ заказника, и введение более строгих экологических норм в функционировании портовых сооружений.
И главное решение многих региональных природоохранных проблем невозможно без пересмотра законодательных норм и реорганизации системы охраны природы на федеральном уровне. Например, воссоздание прежней системы Госохотконтроля, эффективно работавшей многие десятилетия. Все больше голосов раздается за то чтобы экологические проекты были подняты до уровня национальной программы, равнозначной с уже существующими.
Будем надеяться, что над ныне опустевшими островами снова зашумят птичьи крылья и опять будет стоять гомон многих тысяч чаек. Успеть бы только. Но ведь многое зависит не только от горстки егерей и зоологов. Гораздо большее определяется элементарной экологической культурой и совестью тех, кто сейчас с большим комфортом выезжает отдыхать на лоно природы или отвечает за инфраструктурное строительство и функционирование промышленных объектов регионе.
