Между различными способами рыболовства едва ли не самый интересный для рыбака-любителя практикуемый в некоторых местах Западной Сибири способ — блеснить. Кто раз попробовал добывать рыбу блесной, да если первый опыт был удачен, тот наверно пристрастится к этой рыбалке. Я знаю несколько примеров, что люди, до солидных лет не занимавшиеся никакой охотой, съездив раз или два поблеснить, становились рьяными рыбаками.
В чем заключается главный интерес?
Да и не одни любители увлекаются блеснением; им не пренебрегают многие рыбаки-промышленники, потому что случается, при удаче, добывать блесной пуда два (около 33 килограммов. — Прим. редакции) и более рыбы в один день на человека.
Главный интерес этой рыбалки заключается в том, что на блесну ловится рыба самая крупная. Приятно вытащить окуня фунта в три-четыре (от 1,23 до 1,64 килограмма. — Прим. редакции) и более; иногда, хотя и очень редко, фунтов десять (свыше четырех килограммов. — Прим. редакции). Ведь этакого старичка на удочку не добыть! Щуки попадаются до пяти и шести четвертей длиною (почти 90 и 107 сантиметров, соответственно. — Прим. редакции); налимы — фунтов в 10-15 (от 4,1 до 6,14 килограмма приблизительно. — Прим. редакции).
С такой рыбинкой приходится иногда немало повозиться, прежде чем ввалишь ее в лодку. Как-же передать то ощущение в тот момент, когда она схватит блесну на глубине 12–15 аршин (от 8,5 до 10,7 метра. — Прим. редакции). Как электрический ток пробежит по всему телу! Вы чувствуете, что зацепили кого-то почтенного; надо изловчиться, чтобы добыть его наверх, чтобы рыба не ссеклась, не оборвала леску.
Вот эти то обстоятельства — крупность добываемой рыбы и своего рода борьба, требующая сноровки, и составляют всю прелесть этой рыбалки; они-то и заставляют так увлекаться ею.
Блеснить можно только тогда, когда вода в реке значительно скатится и высветлеет. Первое условие необходимо потому, что при большой, а, следовательно, и быстрой воде, невозможно управлять блесной; светлая же вода нужна для того, чтобы рыба могла видеть блесну. Поэтому блеснить начинают у нас не ранее августа, а кончают при вскрытии рек, весной.
Приемы и снаряды, употребляемые осенью и зимой, настолько разнятся между собою, что требуют отдельного описания. Чтобы познакомить читателя с этой интересной рыбалкой, я позволяю себе рассказать здесь несколько эпизодов из моих рыболовных похождений. В этих рассказах и будет заключаться все, что касается самой техники блеснения.
Знакомство с Ефимом Констатиновичем
Изобилующая рыбою река Обь имеет около города Барнаула, кроме главного русла, несколько меньших, называемых здесь протоками. Течение воды в них значительно тише, чем в самой реке.
Так как добыча рыбы продолжается круглый год, то и занимающиеся этим промыслом рыбаки живут зиму и лето по берегам проток, в кое-как выстроенных избушках или даже землянках; только бы берег был достаточно высок, чтобы не затопило весенней водой. Не раз случалось мне бывать в этих незатейливых жилищах: загонит ненастье или приедешь к знакомому рыбаку на ночевку, чтобы на завтра, чем свет, начать рыбачить.
Лет шесть тому назад, в половине августа, я поехал удить. Утро было ясное. Хотя барометр и показывал перемену погоды, но я понадеялся, что день простоит без ненастья. Вскоре, однако ж, мне пришлось разочароваться в своей надежде. Часов с одиннадцати заходили тучки, потянул юго-западный ветерок и, быстро усиливаясь, нагнал дождевые тучи.
Пришлось искать убежища у рыбаков. Неподалеку стояли две бревенчатые избушки и две землянки. Я подъехал, наугад, к одной из избушек, не зная кто в ней живет, так как ранее этого мне не приходилось бывать в них. Войдя в избу, я увидел человека, лет пятидесяти, занимающегося починкою рыболовных снастей.
— Бог помощь!
— Милости просим. Видно от ненастья спасаетесь?
— Приехал порыбачить, да невпопад.
— Пожалуйте, гостем будете. Пообождите, может и перейдет дождик-от. Пока чайку напьетесь, да что, а там, глядишь, и выведрит.
Лицо гостеприимного хозяина с первого же раза понравилось мне. Не отличаясь правильностью черт, оно привлекало к себе тем добродушием, которое было во взгляде небольших карих глаз, окруженных мелкими морщинками, и в приветливой улыбке. Густые темно-русые, с проседью, волосы на голове и в курчавой, небольшой бороде — редко, как видно было, знакомились с гребнем. Стоило посмотреть на его жесткие, мозолистые руки, чтобы понять, как нелегко его ремесло.
Усевшись на единственном, незанятом табурете, я обратился к хозяину:
— Ну, будем знакомиться. Скажите, как вас звать и величать?
— Ефим Куртуков, по отцу Константиныч. А вы, позвольте узнать, чьи пишетесь?
Я назвал себя.
— Знаю, знаю! Видать вас не доводилось, а слыхать — слыхал. Мы, ведь, хоть и на реке живем, а тоже и в городу случается бывать: рыбку продать приезжаем, себе мучки да крупки купить.
— Чем же вы занимались прежде?
— Я из горных урядников. В Окружном училище обучался, а потом, значит, на службу поступил; прослужил сколько следует, вышел в отставку, да и стал рыбачить, чтобы, значит, питаться было чем. Слыхали, поди, поговорку: «не хочешь писать пером, так руби топором?».
— Что же, прибыльно ли ваше занятие?
— Да большой-то прибыли хотя и нет, а все же кормлюсь худо ли, хорошо. Трудненько, правда, подчас; так-то знаю, что сам себе господин; да и люблю я, признаться, рыбачить; мальчишкой еще любил.
— А семья у вас есть?
— Как же, жена есть, сын да две дочери; в городе живут. Дочери работой кормятся, а сын — в лавке приказчиком.
— Скучненько же, я думаю, круглый-то год здесь жить?
— Когда тут скучать! Поглядите сколько у меня всяких снастей: то наладь, да другое поправь. Там опять поедешь самоловы смотреть или блеснить; не заметишь, как и день прошел. Тоже и с семьей видаюсь: то я приеду в город, то они ко мне погостить приезжают. Однако, — прибавил он, вставая, — чем разговоры-то разводить, не лучше ли чайку напиться? Не поставить ли самоварчик?
— Недурно бы. Да вы сами то не хлопочите, не отрывайтесь от работы, мой человек наставит.
— Какие тут хлопоты; а работа не убежит, не к спеху.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
П. Васильев, 1883 год
