«Сатрап! — бросила Нэнси, уворачиваясь от тяжелого болотника. — Хам трамвайный!». Ее возмущение легко понять: несмотря на наличие дорогущего корректирующего радиоошейника, хозяин настойчиво практиковал вербальное в сочетании с увесистыми «пенделями». Старшая курцхаарша самоустранилась от процесса воспитания в первую же неделю знакомства с щенком.
За что?!
Сумерки сгущались, птичий гомон затихал, подсадная клевала клювом. Мой шестимесячный щенок силился перекусить если не березину, то хотя бы привязанную к ней узду, бурча под роскошный кожаный нос с вызывающей горбинкой:
— Обещали водить в луг, а вот уже который день заставляют сидеть на студеной торфяной жиже. Так недолго ишиас подхватить!
Молодая легавая на привязи — черт в табакерке. И я молил небеса ниспослать хоть какого — пусть завалящего — селезня, дабы начинающая охотница поняла, на кой ляд торчать на сыром болоте, когда все приличные люди, отужинав, чешут животики домашних питомцев.
Утка Маня, пару раз крякнув для очистки совести, окончательно ушла в себя. Она вписалась скульптурным силуэтом в догорающий закат, словно пыльное чучело в дежурный свет краеведческого музея. Для меня подобная картина виделась привычной, но щенка было откровенно жаль, и я в отчаянии принялся манить самостоятельно.
По правде говоря, на мои призывы мог бы откликнуться либо сексуальный маньяк, либо тугой на ухо индивид. И вскоре, действительно, на соседнем болоте нарисовался пернатый экземпляр, подходящий под оба описания одновременно.
Любовь не картошка…
Первой его заметила старшая. Сьюзи сделала ушки домиком и вперилась в сереющую водную гладь. «Жених» молчал, как проклятый, и вообще ничем не выдавал своего присутствия. То ли от большого ума, то ли, по глубочайшему убеждению, что истинное чувство ни в словах, ни в поступках не нуждается. Младшенькая на мгновение притихла, а я, воспользовавшись случаем, развернулся в сторону предполагаемого трофея.
Многолетний опыт приучил заранее отмечать в памяти все торчащие из воды подозрительные предметы, схожие с силуэтом мало-мальски промысловой дичи. Вот и сейчас один сучок показался лишним. Бах! И сучок ожил… Бах! И обрел многообещающие признаки тяжелого подранка.
Пришло время Нэнсику рассмотреть в деталях, чем ей грозит славное происхождение. Сьюзи, пройдя вдоль берега, выбрала кратчайший маршрут до наглядного пособия и без особого восторга отправилась в плавание. Вода жутко холодная, местами еще держится лед, путь неблизкий — метров 35–40 в одну сторону. Ко всему прочему я забыл снять с собаки ошейник, и может поэтому она запуталась в ветвях притопленного дерева, в кроне которого спрятался наш подранок. Стараясь не выдать волнения, как мог, подбадривал любимицу, а за спиной…
А за спиной истерила Нэнси. Да так, что березовые почки передумали распускаться, а еще небеременная ондатра — напротив — родила, аж, шестерых.
Очень хотелось думать, что щенок пыжится броситься на подмогу. Однако нельзя сбрасывать со счетов и возможное разочарование от увиденного: а вдруг юная леди тайно переписывается с Королевским обществом защиты животных?
Когда Сьюзи благополучно выбралась на берег, состоялось второе близкое знакомство незадачливого селезня с немецкой короткошерстной легавой. Нэнси практически задушила гостя в объятиях и категорически не желала с ним расставаться. Насилу отнял.
До возвращения на дачу пылкая дебютантка, пыхтя и негодуя, силилась развязать узел на рюкзаке и продолжить общение с одиноким самцом. Сия картина — один смежил веки, другой горячится — напомнила классическую сцену после череды обязательных тостов: «а поговорить?»
Надежда есть
Минула вторая декада апреля. Пернатые женихи стали разборчивее английских лордов и мнительнее контролера в супермакете. Зато клещи атаковали нашу троицу, невзирая на иностранные прививки, отечественные угрозы и проклятия.
Пятачок, где мы поджидали охотничью удачу, располагался аккурат меж гнезд сорочьего и вороньего семейств. Таким образом, много нового и не всегда лицеприятного выслушать нам пришлось. В особенности мне — за промахи в стрельбе и воспитании собак. Преклонные лета, невеселый эпикриз и врожденное слюнтяйство в учет не принимались.
С трудом и по чуть-чуть дело продвигалось. Сезон близился к концу.
— А ты, дядя, ничего, — бросила через плечо Нэнси, унося за дом восьмого селезня. — При определенных усилиях, глядишь, и вырастет из тебя более-менее сносный владелец.
Владимир Фомичев, г. Москва. Фото автора
