На следующий день на моторной лодке Мамеда мы взяли курс в открытое море к островам Тюленьему и Огурчинскому. Места, где собирались стать лагерем, расположены между двумя районами Красноводского заповедника: Северо-Челекенским и Гасан-Кулийским. Рельеф, климат, фауна и флора там были почти такими же, как на охраняемой природной территории.
ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Лагерь в царстве пернатых
На зимовку здесь собирается около 280 видов птиц, в том числе приблизительно 100 разновидностей пернатых, на которых разрешается охота.
Своеобразна природа этих мест: сухие безжизненные пространства соседствуют с морем и субтропическими землями одной из провинций Ирана. Здесь благоприятные условия для жизни водоплавающих птиц, собирающихся на зимовку с северной и центральной частей нашей страны.
Один из участков заповедника был единственным местом в азиатской части Советского Союза, где обитал редкий представитель отряда куриных — турач. Сравнительно неподалеку находилось зимовочное угодье фламинго. Эта птица наряду с 15 другими видами была занесена в Красную книгу СССР.
Особенно много нам встречалось лысух-кашкалдаков. Здесь самая массовая их зимовка в мире. Немало было и других уток — кряквы, чирков, свиязи, широконоски, шилохвоста, нырков и других.
Иногда на зимовку собирались до 20 тысяч лебедей: шипунов, кликунов и малых. Отдельные экземпляры по каким-то причинам оставались здесь и летом. На траверсе южной косы мы обнаружили раненого лебедя. Рейн уже в качестве хирурга сумел оказать пернатому помощь. Выпустили большую птицу в лагуне одного из необитаемых островов, где ей не грозили опасности со стороны лис, шакалов и браконьеров.
Лагерь мы раскинули на мысу небольшого песчаного островка, центр которого был занят птичьим базаром. Черноголовые крачки, большие мартыны, кашкалдаки, кулики и другие водоплавающие неизвестных нам видов кричали так, что заглушали шум прибоя.
Пернатые отпрыски разного возраста без боязни сновали у ног. А их родители без устали носили им рыбу и совали в широко, требовательно раскрытые рты. Удивительно, как в этой толчее, при таком шуме и гаме родители умудрялись находить своих детенышей. Интересно было видеть, как слабые еще, но упорные клювики пробивали прочную пятнистую яичную скорлупу…
Днем воздух прогревался до 37 градусов в тени, а песок накалялся до 70! Босиком ходить было невозможно. Заметили, что птицы усаживались на гнезда (ямки с парой колючек) к вечеру, когда жара спадала. А ночью температура опускалась градусов до 15.
Нам с Рейном здорово досталось от южного солнца! Его яркие лучи, усиленные отражением от морской глади, обожгли нашу кожу. Она за две недели успела сойти три раза. Распухли суставы рук и ног, лицо. Покрылись нарывами и потрескались губы. По утрам с трудом раскрывались глаза. Не помогали ни спиртовые компрессы, ни мази. А Мамеду было хоть бы что!
— Приехали бы вы в июле или августе! — смеялся он. — Сейчас еще холодно, а бывает температура выше 50 градусов!
Морские обитатели
В палатке от солнца лучше не прятаться. После пяти минут выскакиваешь, как из финской бани! Спасались от жары только в море. В июне температура воды не превысила еще 18–20 градусов, поэтому для наших заплывов длительностью по 5–6 часов пригодились взятые гидрокостюмы.
Конечно, мы ожидали много необычного. Но действительность превзошла все ожидания! Мы побывали на лежбище тюленей. Любопытное животное особенно интересно, когда оно, пропустив во время сна приближение человека, спросонья не может вначале ничего понять. Разобравшись, с громким хрюканьем ластоногий зверь неуклюже улепетывает в воду.
В своей стихии этот отличный ныряльщик и пловец — недосягаем. К сожалению, нам не удалось заснять тюленей под водой. В тот день, когда мы наметили киносъемку, заштормило, и море стало мутным.
Однажды мы заметили, что шесть тюленей разбойничали в сети, поставленной местными рыбаками. А чайки подхватывали остатки…
Из-под носа лодки во все стороны метались косяки стремительной кефали. Интересно, что эту рыбу в сороковые годы привезли и запустили в Каспий из Черного моря. Хорошо прижились сингиль и остронос. Но, как это часто бывает, было нарушено экологическое равновесие. Кефаль принялась уничтожать икру и молодь таких ценных рыб, как морской судак (берш), каспийская сельдь (пузанок) и других. Из-за этого некоторые виды стали редкостью.
Во время подводной охоты нам часто попадались довольно крупные экземпляры кефали, сазаны весом в несколько килограммов и сельдь. Посчастливилось побороться с большим осетром. А вот берша удалось подстрелить только один раз…
Это были удивительные две недели среди первозданной природы, в уникальном по своей контрастности пограничье пустыни и моря. Мы видели, как ловят рыбу морские змеи, не похожие на наших ужей, но относящихся к одному виду. Снимали под водой на фото- и кинопленку кормежку кефалей, бычков-ратангов, раков, которых здесь великое множество, креветок.
По ночам в палатки забирались разные насекомые. Однажды поймали гигантскую фалангу, укус которой, говорят, смертелен. Попался нам и богомол — хищное насекомое, умело приспосабливающееся к окружающей обстановке. Его бывает трудно отличить от засохшей колючки. С интересом наблюдали за жуками-скарабеями, которые считались священными в древнем Египте.
Незабываемые впечатления
На островке не было пресной воды. К концу недели у нас закончился запас — опустели все три канистры, заполненные еще на Челекене. Мамед сказал, что, несмотря на свежий ветер и крутую волну, следует идти на остров Огурчинский. Там нас обещали напоить водой, которую мы в жизни больше не попробуем.
Через четыре часа наша лодка вошла в удобную бухту северной части Огурчинского. Здесь расположен рыбацкий поселок, куда мы и направились. Поздоровались со старым туркменом, поговорили о погоде. Спросили воды. Вообще-то в пустыне это считается признаком плохого тона. Будь добр, запасай сам для себя и для встречного. Старик показал нам на сухой горячий песок и разрешил:
— Берите!
Я изумленно молчал, а Мамед, как потом оказалось, разыгрывал меня. Насладившись эффектом, наш приятель поставил канистру, раскопал в сухом песке руками ямку глубиной 30–40 сантиметров. Через полминуты на дне появилась вода. Мамед зачерпнул кружкой и протянул мне. Прозрачная, холодная, будто ключевая и… о чудо! Совершенно пресная, словно это байкальская вода! Всего в полусотне метров от морского прибоя, под палящим солнцем и 30-сантиметровым слоем раскаленного песка!
Мамед и старик лукаво улыбались. А секрет этот известен гидрогеологам. Если бы мы копнули на метр глубже, пошла бы горькая солонцовая вода. Образовалась как бы линза. Редкие дождевые и снежные талые воды просочились сквозь песок и задержались над солонцами, плотность которых выше.
На Огурчинском живут стада одичавших ослов. Но мы видели только свежие следы. Ишаки ушли вглубь острова…
Быстро пролетели две недели на море Хвалынском. Везде нас радушно встречали челекенцы, будь то туркмены, азербайджанцы, украинцы, русские. Как и в нашем городе — Кохтла-Ярве, здесь жили и работали люди многих национальностей.
Побывали мы на бывшем озокеритовом заводе, видели грязевый вулкан. Пробовали верблюжье кислое молоко — чал, понравилось. Несмотря на то, что еще много сохранилось от прошлого уклада, молодежь живет по-новому, все учатся, много читают.
Улетали мы из Туркмении, с теплого Каспия, открыв для себя новую интересную страницу из жизни нашей Родины. А на память себе оставили фотографии, слайды и небольшой кинофильм…
Еще несколько лет после поездки мы с друзьями переписывались… Интересно, как сложилась их судьба?..
Юрий Петухов, г. Таллин. Фото автора
