Нападение хозяина тайги

В один из дней 1996 года мы вчетвером: три брата — Иван, Александр и я, Сергей, а также наш товарищ Борис решили отдохнуть от работы и съездить поохотиться и порыбачить. Поехали в хорошо знакомые угодья, в которых «обитали» с детства. Это поселок Могочино Молчановского района Томской области.

Нападение хозяина тайги
Медведь. Фото_by Tambako the Jaguar@FLICKR.COM

Угодья назывались Нарзоком. Это красивейшая пойма с большим количеством озер и речек. Рядом тайга. На границе поймы и тайги в красивом сосняке стояла наша избушка. Мы ее срубили сами в начале 70-х годов с отцом. Он был у нас мастер на все руки.

Медвежьи следы

С утра выехали на тракторе Т-16 из поселка Могочино. Дорога была разбитой из-за продолжительных дождей накануне. Несколько раз буксовали, и достаточно хорошо, но до избушки добрались. Развели костер, приготовили обед, протопили печь в избушке. Пообедав, разошлись кто куда: Иван охотиться, Александр ставить снасти, Борис — рыбачить на удочку.

Я пошел в тайгу побродить по знакомым гривам, посмотреть следы. Ходил часа три и, уже возвращаясь, увидел на болотах и по гривам по ходу движения следы медведя. Он бродил туда-сюда. Видно было, что он кормился: коряги перевернуты, брусника помята, помет свежий.

На охотах ранее мы часто встречали следы. Также был один случай: возле избушки косолапый за нами наблюдал из-за трех сосен. И пробежал он мимо нас в каких-то 15—20 метрах.

Мы были вдвоем. Я чистил в этот момент ружье. Шомпол застрял, и я не мог его вытащить. Но при виде медведя, который галопом проскакивал мимо, шомпол как бы сам собой выскочил из ствола.

Я только успел вставить патроны: один дробовой, другой пулевой. Пуль больше не было. А он уже скрылся в лесу среди кустов. Я выстрелил вдогонку, чтобы отпугнуть. Тогда я убедился в том, что волосы на голове могут вставать дыбом и поднимать шапку.

Из рассказов и из литературы знал, что медведь всегда уходит от человека. У меня было на первый взгляд хорошее оружие — СВТ 1943 года выпуска. Из рассказов я знал, что на фронте эти винтовки не славились своей надежностью. Но у винтовки был прекрасный бой. На триста метров с упора я снимал косача, и она ни разу не подводила меня, поэтому был уверен в ней.

Уходя в тайгу, я никогда не расставался с ножом, он всегда был наточенным и висел на ремне в ножнах под рукой…

Не обращая внимания на следы, пошел по тропинке. Пройдя немного, я решил срезать угол и пройти прямиком, через выруба. Выруба были совсем свежие, видимость хорошая, погода солнечная. Кругом красота.

Пройдя метров 50 от тропы влево, кинул взгляд вперед и увидел в полнейшей тишине, на расстоянии примерно 150 метров, как навстречу мне, блестя на солнце своей шкурой, летит галопом медведь. Его можно было сравнить с хорошим скакуном, который бежит по ровной дороге. Ему ничто не мешало на пути: ни валежник, ни ямы.

Несся зверь легко и свободно. Столько легкости и стремительности было в его беге, просто загляденье. До сих пор он стоит в моей памяти, если бы не одно «но»…

Смертельная схватка

Он бежал в мою сторону, и один только Бог знал, что у него было на уме. Я сдернул винтовку с плеча, снял предохранитель, взял на изготовку и стал ждать. Либо его кто-то напугал, и он несся на меня сломя голову, не видя меня, либо он услышал меня, принял за лося и ему захотелось кушать.

В этот момент я не успел, наверное, испытать страха. Голова работала четко и ясно. Сам сказал себе: «Действуй по обстоятельствам!». Обстоятельства были таковы: расстояние стремительно сокращалось, стрелять далеко в зверя сложно, он бежал прямо на меня, то подпрыгивая, то опускаясь на землю.

Прямо передо мной на его пути, на расстоянии четырех-пяти метров рос куст. Медведь, добежав до него, на полной скорости огибает куст, сворачивает налево и прыгает через валежину, но все равно в мою сторону. Чисто интуитивно я выстрелил. Он упал всем туловищем на землю. Нажимаю еще раз спуск винта, выстрела нет!

Вижу: зверь мордой, не лапами, отталкивает от земли свою переднюю часть туловища и толкается задними. Летит на меня как пружина. И вот тут моя память отказывается вспомнить, что было дальше до определенного момента…

В память я вошел в тот момент, когда сидел на корточках, а медведь сидел на мне сбоку, справа и грыз мою голову. Не чувствуя боли, я слышал только треск, как будто трещит грецкий орех, когда его раскалываешь. Это трещал мой череп. Я ощущал клыки там, где они рвали голову. Мелькнула мысль: «Надо что-то делать, Серега! Перехватит загривок и конец тебе!».

Взгляд упал на рукоятку ножа. Пытаюсь вскочить и оттолкнуть медведя от себя, при этом резко поворачиваюсь, насколько возможно. Левую руку — в пасть медведю, правой бью, куда и как — не вижу, чисто интуитивно. Как в руке оказался нож, тоже не помню. Во время удара слышу треск, как будто кто-то рядом рвет мешок или обыкновенную ткань. Удивляюсь про себя, откуда здесь тряпки.

Вскочил, шаг назад от медведя. Он как в замедленной съемке медленно падает на спину, разинув свою зубастую пасть и дергая губами, как будто улыбается. Нож я выронил. Вижу, рядом лежит винтовка. Хватаю ее, передергивая затвор, стреляю навскидку через нижнюю челюсть в череп. Стрелял почти в упор. Видел, как дернулась земля за головой медведя.

Оглядываюсь вокруг и вижу почему-то все в розовом свете. Провел рукой по глазам — вся рука в крови. Поднимаю шапку и плотно натягиваю на голову. Поток крови, вроде, прекратился.

Еще раз осматриваюсь, вижу нож. Поднимаю его и пытаюсь затолкать в ножны. Не лезет — весь нож в медвежьем жире. Засунул за патронташ, дозарядил магазин винтовки.

Это была помощь свыше

Вокруг площадка метров 10—15 вытоптанной и подавленной травы и мха. Как мы тут кувыркались, не помню. Медведь лежит на спине, раскинув лапы. В голове мысль: «А вдруг он не один, что тогда делать?».

Посмотрел на руки: изорваны, торчат куски мяса. Про одежду и говорить нечего: вся в клочьях. Но кровь идет не сильно, наверное, хорошая сворачиваемость. Руки и коленки слегка подрагивают.

Про то, что нужно разделать медведя, и речи нет, самому бы до избушки добраться. Решил, что нужно выйти на тропинку, и если я упаду от потери крови, то хоть ребята найдут быстрее. Иду через низинку. Кругом высокая трава слегка шумит от ветра. Я почти скрываюсь в ней.

Страх начинает меня нагонять. Такое впечатление, что еще один косолапый хочет меня достать. Винтовка на изготовке. Резко поворачиваюсь, прислушиваюсь. Пять шагов вперед и опять поворот. Зубы сжаты, сам напряжен до предела.

Наконец выхожу на гриву, обзор становится больше, на душе легче. До избушки минут 20—25 ходу, но уже по торной, нормальной дороге. Чувствую — доковыляю.

Подхожу — горит костер, закипает чай, из-за избы выходит Борис. Вижу, у него отвисает челюсть, глаза расширяются. Через минуту «стоп-кадра» он все-таки спрашивает:

— Серега, что с тобой?

Теперь «клинит» меня. Хочу сказать, но вместо слов мычание. Не могу сказать ни слова. Зубы разжать не могу. Наконец прорвало, говорю:

— Медведь напал!

Вскоре подошли Иван и Саша. Потихоньку, как могли, помылись. Лицо все было черное от запекшейся крови, только глаза да зубы белели. Перевязались чем было: бинты, майки — все пошло в ход. Сидим, разговариваем. Рассказал им свою историю. Ребята головой качают. Саша говорит:

— Это хорошо, что ты такой здоровый. Медведь силы не рассчитал, не на того нарвался. Напади на меня, мне бы сразу конец пришел!

Хотя и он мужик бывалый — лосей десятками добывал, медведя. Попили чай, дело к вечеру, темнеет. Ребята говорят:

— Давай в деревню, там хоть врачи есть.

Нет, уперся: пока медведя не разделаем, не поеду. На улице к вечеру холодает. Пошел в избушку на нары, лежу, отдыхаю — тепло. Ребята остались у костра обсуждать происшествие.

Лежу в избушке, а мысли все там, на месте схватки: почему второй раз не прозвучал выстрел? То ли оружие виновато, то ли я хотел нажать курок, да не успел, потому что я, когда вскочил, передернул затвор — выстрел произошел. До сих пор для меня это непонятно.

Пришел к выводу, что мне явно помогли. Скорее всего, Господь Бог либо духи предков или ангел-хранитель, или все вместе. Потому что я сам, наверное, не смог бы выбраться из этой переделки. Руку мою кто-то направлял. Я в этом убедился позже.

Слегка задремал. Ребята сидят у костра, стараются не беспокоить меня. Захотел в туалет. Выхожу на улицу — уже совсем темно и прохладно. И тут на меня напал мандраж или страх задним числом. Стало трясти как в лихорадке. Зуб на зуб не попадает, держу челюсть руками, а она все равно клацает и так минут 15, наверное.

Потом немного полегчало. Легли спать. Наутро, попив чаю, ребята решили пойти одни. Меня хоть потряхивало и был я изрядно помят и все тело болело, от них не отстал. Мы пошли вместе.

На убоище

Подошли к убоищу, и я был поражен — медведь лежал на правом боку, лапа на лапе. Как он так перевернулся — не понятно. Я уходил, точно помню: он лежал на спине, раскинув лапы, пасть раскрыта. Площадка была ровная, он не мог скатиться. Я точно видел, что череп его пробит. Может, мышцы свело, когда туша стала остывать.

Мужики начали разделывать зверя. Когда оголили передние лопатки, я увидел результат своего первого выстрела. Пуля попала в середину туловища, прошла через кости лап и застряла под шкурой в совершенно разбитом состоянии — превратилась в несколько кусочков. Кстати, кости медведя имеют крепкую конструкцию — толстый костный слой, практически отсутствующая рыхлая масса.

Мышцы отлично накачены — культурист в лучшей форме. И после такого ранения у него было еще столько силы возиться со мной! Другой зверь тут же бы свалился, не дрыгнув ногой.

Жира на его спине было около пяти сантиметров, как на хорошем борове. В желудке — около 12 литров отборного шиповника. Когда начали разделывать грудную клетку, я увидел результат удара своего ножа. Лезвие почти достало сердце, но ушло чуть в сторону, при этом перерезало или вену, или артерию, поэтому медведь сразу ослабил хватку и так быстро отключился.

Перетаскали мясо к трактору. Саша последней ходкой нес шкуру в кузовке. Его обогнали мужики на мотоцикле. Остановились, поболтали. Шурик сказал, что несет шкуру медведя. Он рассказал, что Сергей с медведем подрался, но и ему шкура досталась.

Мы приехали в деревню часа через два после встречи с мотоциклистами. Уже вся деревня знала, что меня медведь подрал. Приехали, разгрузились, пересели на машину и поехали в больницу. Но там, как в добрые годы перестройки, врачей нет никаких, кроме гинеколога. Делать нечего, согласился и на такого специалиста.

«Обезболивающих средств нет, так что придется терпеть», — сказала врач. Пришлось, как в добрые старые времена, спасаться водкой. Только на голову доктор наложила 16 швов, не считая рук и ног.

По приезду в город лечение пришлось продолжить. Вскрыли все лоскутки кожи на голове, очистили раны. В них оказалась и кора деревьев, и хвоя, и волосы. С месяц сидел на антибиотиках. С Божьей помощью все заросло и зарубцевалось.

Эпилог

Шкуру выделал — красивая, большая. Спустя некоторое время охотобщество проводило выставку охотничьих трофеев в поселоке Тимирязево. Отдал под расписку, думал, пусть люди посмотрят на зверье. После выставки шкура испарилась и концов не найти. Иванов кивает на Петрова, Петров на Иванова — никто не брал, а шкуры нет.

Несколько раз приезжал, все без толку. Как в пословице: «Отдашь руками, не выходишь ногами».

Мясо после лабораторных испытаний оказалось пригодным в пищу. Жиру натопил литров 25. Желчь продал за символическую плату чернобыльцам. Говорят, дескать, что очень крепкий настой на водке помогает вывести из организма радиацию, и дает жизненную силу. Сам не проверял, не знаю.

Спустя некоторое время, общаясь с людьми, насчитал пять вариантов моей встречи с медведем. Мою историю мне же и рассказывали, но каждый раз по-другому.

Сергей Люберцев, г. Томск

Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Томский охотник и рыболов» в мае 2009 года.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий