С большим интересом ознакомились со статьей уважаемых Алексея и Яны Мурашовых «Хищные или вредные», опубликованной на страницах прошлого номера журнала. Авторы затронули одну из наиболее спорных и, пожалуй, древних проблем в отношениях человека с дикой природой.
В современной экологии термин «вредный» в отношении какого-либо вида животных вообще употреблять не принято. Мы однозначно разделяем мнение авторов указанной статьи о том, что «хищный не значит вредный» . Однако в отдельных сферах человеческой деятельности те или иные виды дикой фауны могут играть довольно существенное значение — как положительное, так и отрицательное. Одной из таких областей является охотничье хозяйство. Не стоит пояснять, что последнее это далеко не то же самое, что общее понятие «природа». Относить тот или иной вид хищных животных к числу «вредных для охотничьего хозяйства» также следует с особой осторожностью, основываясь на аргументированных научных доводах. В этой связи мы согласны с мнением Б.А. Кузнецова (1974), который писал, что один и тот же вид может быть полезен при его малой численности, но становится массовым вредителем охотничьего хозяйства при достижении высоких значений численности популяции. О чем и говорит в своих материалах Алексей Алексеевич Данилкин.
В предлагаемой статье мы попытаемся аргументировано оспорить мнение авторов статьи «Хищные или вредные», касающееся их отношения к одному из наиболее «одиозных» представителей хищных животных — волку.
Сразу же хотим отметить, что мы не являемся сторонниками полного уничтожения данного хищника. Речь идет лишь об очевидной необходимости регулирования его численности.
АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ
В последнее время на территории Российской Федерации отмечается рост численности волка (Canis lupus). К 2006 году популяция волка в России выросла до 44,9 тыс. особей (письмо Департамента охотничьего хозяйства МСХ РФ от 24.12.2007). За минувшие полтора десятилетия волк освоил и практически всю территорию Предкавказья, широко расселившись по различным биотопам и значительно увеличив численность.
Получить более подробное представление о динамике популяции волка на территории Ставропольского края поможет диаграмма, на которой представлены ежегодные объемы добычи и данные о численности хищника за пятнадцатилетний период.
Из диаграммы видно, что численность волка в крае постоянно увеличивалась. Это косвенно подтверждается и неуклонным увеличением объемов добычи хищника. Следует учитывать, что представленные на диаграмме сведения о численности животных носят ориентировочный характер и, следовательно, не вполне достоверны (Мордвинов, 2002). При этом целенаправленный учет численности волка в крае давно не ведется.
Кроме того, мы располагаем лишь данными о послепромысловой, то есть о весенней численности волка. Между тем, к концу сезона размножения прирост популяции данного хищника составляет 48–126% (в среднем — 70%) по отношению к весенней численности (Козлов, 2002). С учетом естественного отхода годовой прирост популяции волка близок к 20% (Смирнов и др., 1985).
В условиях, когда целенаправленный мониторинг популяции волка не ведется, представить общую картину размещения вида по территории края поможет анализ сведений о добыче хищника. В данном случае определенный интерес представляет выполненное нами сравнение данных о добыче волка по районам края в 2006 и 2007 годах. Отметим, что за 2006 год в общем по краю было добыто 543 хищника, а за 2007 – 555.
Из следующей диаграммы следует, что при практически равных показателях добычи по краю в целом (543 и 555), распределение добычи волка по районам существенно изменилось. Так, в 2006 году только в пяти районах (Курском, Нефтекумском, Левокумском, Ипатовском и Апанасенковском) было добыто 46% волков от общего количества добытых в крае. Во многих других районах края за указанный период были зафиксированы лишь единичные случаи добычи хищника или же волки вообще не добывались.
Таким образом, основная добыча, а следовательно, и наибольшая плотность животных в 2006 году наблюдалась в восточных и северо-восточных районах края, преимущественно представленных степными и полупустынными ландшафтами.
Анализ данных о добыче за 2007 год показывает, что в 21 из 26 районов края добыча хищника превысила аналогичные показатели 2006 года. В то же время заметно снизились объемы добычи волка в Курском, Левокумском и Нефтекумском районах.
Таким образом, судя по данным о добыче, под прессом охоты произошло более равномерное и широкое распределение волка по территории края. Данное обстоятельство показывает, что ввиду преследования человеком и оскудения естественной кормовой базы в местах концентрации волк проявляет высокую пластичность, выражающуюся в быстром освоении хищником новых местообитаний.
По нашей оценке, к осени 2008 года на территории края численность волка с учетом приплода была близка к 1 300 особям, то есть средняя плотность хищника составляла порядка 0,2 особей на 1 тыс. га. При этом объемы добычи волка за 2008 год достигли отметки близкой к 700 особям. Учитывая прогрессирующее явление расселения волка, мы склонны уже в ближайшие 2–3 года ожидать очередного повышения численности вида в крае.
При столь высоких показателях численности волка равновесная система «хищник–жертва» дестабилизируется.
Наблюдаемое снижение численности диких копытных в нашем крае напрямую связано с хищничеством неуклонно растущей популяции волка, что подтверждается и данными 40-летнего мониторинга, проведенного в соседней Волгоградской области (Пысин, Яковлев, 2002). Дикие копытные животные (благородный и пятнистый олени, косуля и кабан) в первую очередь испытывают на себе хищнический пресс со стороны волка (Киселев, 2000; Плакса, 2003; Данилкин, 2006 и др.). Так, на заповедных территориях более половины случаев гибели пятнистых оленей происходили по вине волков (Присяжнюк, 1967; Дворников, 1975). На Дальнем Востоке волком изымается более 20% популяции косули (Бромлей, Кучеренко, 1983). Исследования ряда ученых показали, что волк активно добывает взрослых и вполне здоровых животных, то есть подрывает воспроизводственное поголовье копытных (Завацкий, 1990;Матвеев, 2001; Данилкин, 2006 и др.) Наряду с этим хищник истребляет не менее 20% молодняка косули и оленей, а также до 72% молодняка дикого кабана. Таким образом, становится очевидной ничтожность «санитарной» роли хищника для популяций диких копытных животных («Волк», 1985; Матвеев, 2001).
В регионах, где численность копытных сравнительно высока, зайцы занимают второе место в рационе хищника (Руковский, 1988; Матвеев, 2001). Однако в условиях Ставропольского края из представителей дикой фауны именно заяц-русак является первостепенным пищевым объектом волка (Друп, Фрезе, 2007). В желудках у большинства волков, добытых в крае за осенне-зимние периоды, находили останки зайца-русака, которого хищник целенаправленно истребляет.
Кроме того, в весенне-летний период, когда волки ведут сравнительно оседлый образ жизни, они наносят определенный ущерб популяциям барсука и сурка-байбака, а также наземно-гнездя-щимся видам птиц, в том числе и ценным в охотничьем отношении (фазан, куропатка, перепел).
Не находя в естественных местообитаниях достаточного количества пищи, волк все чаще переключается на объекты животноводства, особенно в осенне-зимний период. Овцы, коровы и лошади входят в состав основных кормов хищника (Матвеев, 2001). Так, в целом по России ущерб, причиненный волком животноводству, оценивался в 50 млн долларов (Козловский, Колесников, 2003). В республике Дагестан по вине волка потери животноводства за 1997-1998 года составили по видам: КРС — 420 голов (0,1%), МРС — 12 750 голов (0,5%). Проведенный сотрудниками Ставропольской КОООиР анализ опросных данных показал, что за 2005 год только в 11 из 26 районов Ставропольского края волками было уничтожено 2 783 овцы, 67 голов КРС, 14 лошадей и 120 голов домашней птицы. Исходя из средней стоимости указанных животных (по ценам 2005 года), ущерб составил не менее пять млн руб.
Волк является разносчиком многих опасных для человека заболеваний и играет важную роль в возникновении и поддержании эпизоотических очагов. Из всех крупных хищников именно волку принадлежит наибольшее эпизоотическое значение. Волк довольно часто бывает заражен трихинеллой (Trichinella spiralis), причем величина инвазии (зараженность животных) колеблется в пределах 60-70% (Гордин и др., 1989). Волк является также и основным источником заражения диких и домашних животных различными видами гельминтов (Козловский и др., 2002).
Кроме того, крайне опасны для человека особи волка, зараженные вирусом бешенства, очаги которого в последние годы довольно часто регистрируются на территории края. Волк, пораженный данным вирусом, гораздо агрессивнее и выносливее, к примеру, лисицы и способен искусать несколько десятков человек до того, как сам погибнет.
За минувший 2008 год на Ставрополье в летний период уже имели место два подобных случая. Сначала в одной из станиц Минераловодского района бешеная (как выяснилось позже) волчица во дворе дома напала на женщину. Пострадавшей удалось закрыть руками лицо и шею, что спасло ей жизнь. К счастью на крики вовремя подоспел сосед, застреливший волчицу. Второй случай произошел летом в Нефтекумском районе, расположенном на востоке Ставрополья. Сначала больной бешенством волк прямо в населенном пункте напал на семью, искусав женщину, ребенка и мужчину. Затем это же животное напало на работавших в поле мужчин и успело искусать двоих из них до того, как его забили подручными средствами. К сожалению, врачам не удалось спасти одного из пятерых человек, пострадавших от этого больного хищника. Женщине волк нанес слишком тяжелые раны, причем в непосредственной близости к голове.
Говоря об опасности волка, нельзя не учитывать и то обстоятельство, что в свое время на территории России в годы с высокой численностью хищника были нередки нападения на людей абсолютно здоровых животных. А.С. Матвеев (2001), ссылаясь на данные А.А. Силантьева, указывает, что за период с 1870 по 1887 годы в России волки загрызли 1 445 человек. А.А. Данилкин (2006) в своей монографии приводит данные о том, что в последнем десятилетии 19 века волками в России было загрызено около 2,5 тыс. человек. Обобщение разрозненных сведений о подобных случаях за период с 1925 по 1985 годы проводит в своей работе С.А. Корытин (1990).
Таким образом, нападения волка на людей, в особенности на детей, периодически случаются и в настоящее время. М.П. Павлов (1990) указывает, что нападают на людей как бешеные, так и абсолютно здоровые, но при этом наиболее агрессивные особи волка. Этот же ученый предостерегает, что на фоне роста численности хищника и оскудения его естественной кормовой базы уже в ближайшем будущем следует ожидать возобновления нападений волка на человека (Павлов, 1999).
На наш взгляд, подобные случаи должны заставить власти края не только серьезно задуматься, но и незамедлительно принять эффективные меры противодействия, поскольку возникает прямая угроза безопасности человека.
Мы не без оснований утверждаем, что современный пресс охоты на популяцию волка в крае явно недостаточен для успешного регулирования численности данного вида. Устойчивая тенденция к увеличению численности волка, несмотря на то, что объемы добычи хищника в крае ежегодно растут, подтверждает наше предположение.
Охота на волка в настоящее время носит преимущественно спортивный характер, так как более половины хищников добывается в процессе любительской охоты. Таким образом, изымая из краевой популяции волка лишь определенную ее часть (не более 40–50%), мы, по сути, рационально эксплуатируем ресурсы вида. Между тем, для достижения устойчивой депрессии популяции хищника уровень добычи должен достигнуть определенного порогового уровня, а недостаточное изъятие лишь стимулирует рост воспроизводственных показателей вида. Научными исследованиями установлено, что при объемах изъятия около 60% от общей численности популяции наблюдается кратковременное (на несколько лет) снижение численности волка. Лишь при добыче не менее 70-80 % поголовья наступает длительная депрессия популяции хищника (Бирюков, Макаров, 2002). То есть для достижения устойчивого регресса современной краевой популяции волка необходимо обеспечить в 2009 году охотничье изъятие в объемах не менее 900-1 000 особей.
