Незабываемые встречи с «Королем охоты»

Незабываемые встречи с "Королем охоты"

Охота на фазана в Венгрии ворвалась в мою жизнь также нежданно-негаданно, как и охота на соболя и белку в глухой таежной глуши в Иркутской области, и промысел дикого оленя на промерзлых просторах полуострова Таймыр. Словно Всевышний, зная мою любовь к дикой природе, брал в очередной раз за руку, ласково говоря: «Прочувствуй и вот эти страсти, человече!»

Сколько бы ни проходило времени, серые будни не стерли первых впечатлений от встреч с «королем охоты»… А дело было так. Мое высокое начальство вдруг предложило мне длительную командировку в Венгрию (за что до конца жизни им благодарен). «Но с одним условием, – говорили они полушутя – полусерьезно, зная мое увлечение охотой, – привезешь нам несколько перьев из хвоста фазана».

Почему именно из хвоста незнакомой мне птицы, я не догадывался, потому что никогда еще не встречался с ней. Сказано это было в дружеской обстановке, в напутствие перед дальней дорогой.

Прилетев из Норильска в Будапешт в начале января, я представился начальству, устроился в гостинице и приступил к журналистским обязанностям. Если честно признаться, то «приступать к журналистским обязанностям» в первые дни мне было просто не по силам. Резкая смена климатических условий и окружающей обстановки так будоражили воображение, что я не мог сосредоточиться на одной какой-нибудь разумной мысли.

На улицах стояла «мартовская» оттепель. Воздух был насыщен ароматом дыма (позже я понял, что это был дым от сожженных в печах угольных брикетов). Я ходил по улицам, дышал воздухом одной из западных столиц, с диким (не побоюсь этого слова) любопытством разглядывал мадьяр, вслушивался в их говор, стараясь понять хоть одно слово, разглядывал освещенные витрины магазинов, заходил в маленькие кафешки, чтобы выпить чашку ароматного кофе и съесть мягкую булочку с сосиской. И в каждом таком заведении меня встречали радушно, с улыбкой, словно дорогого гостя. Каждая клеточка моего тела, привыкшая сопротивляться сорокаградусным морозам, полярной ночи и ветрам, сдавленная жесткими условиями Заполярья, вдруг словно сбросила с себя скорлупу и жадно впитывала окружающий мир. Несколько дней я существовал будто в сказке, наслаждаясь процессом адаптации организма к новым условиям жизни.

Удивляться было чему. Тут царил другой мир. Первое, что бросалось в глаза, – это чистота на улицах, ухоженность зеленых насаждений, уют и комфорт повсюду. На тротуарах через каждые пятьдесят-сто метров стояли урны для мусо-ра. На остановках автобуса и трамвая никто не курил и не бросал недокуренные сигареты на асфальт. Но что меня удивило больше всего так это то, что, купив билет, можно было выбирать удобный для себя транспорт: метро, автобус, трамвай…

За зиму, весну и лето объездил многие города небольшой страны, побывал в местах, славящихся своими курортами, винами, достопримечательностями. Удивительно, но каждый климатический сезон, по моему мнению, имел свой запах. Зимние месяцы были пропитаны ароматом дымка от угольных брикетов, весной ноздри щекотала какая-то тончайшая свежесть воздуха и тонкий аромат цветов, а летом и осенью воздух наполнялся густым запахом зрелых плодов.
В командировках по городам Венгрии познакомился со многими хорошими людьми, которые при встрече готовы были часами рассказывать о своей замечательной родине. Эта любовь к своей земле, к своему городу или деревне у мадьяр в крови. Это чувство заставляет все время ворошить в душе противоречивые чувства: ведь мне были знакомы волны миграции на моей родине. И происходили они (и происходят до сих пор) не от счастливой жизни, а от безысходности, нищеты и правовой несправедливости.

Ближе к осени мне позвонил из Будапешта Вароди Ласло, главный управляющий дирекции производства фильмов знаменитой кинофабрики «Мафильм», и сообщил приятную новость: в середине октября он приглашал меня на охоту на фазана. Добавил, чтобы я подготовил красочный рассказ его товарищам об охоте на соболя.

Я был бесконечно счастлив от этого предложения. Знал, что не так-то просто попасть на охоту в коллектив венгерских охотников. Хороший охотник пользуется в Венгрии не меньшей известностью, чем знаменитый спортсмен. Обычно квартиры, где проживают охотники, нередко напоминают музей охотничьих трофеев, где о каждом экспонате хозяин может рассказать целую историю. Возможно, яркие картины охоты на соболя и белку в сибирской тайге, о которых я рассказывал Вароди Ласло, дошли и до других его друзей, и меня решили пригласить, чтобы увидеть настоящего «промысловика» на царских соболей.

Честно признаюсь, что обычно к осени со мной начинало твориться что-то необъяснимое. Я вытаскивал ружье из чехла, с удовольствием ощущал холодок вороненой стали, осматривал стволы,- нет ли на их хромированной поверхности следов ржавчины, чистил и смазывал их, хотя необходимости такой не было. Мое воображение уносило меня в далекие места охоты и заставляло вновь и вновь переживать незабываемые мгновения…

В Сольнок, к месту сбора охотников, автобус прибыл около восьми утра. Каково же было мое удивление, когда вместе с Вароди Ласло из автобуса вышел и Шереш Эрно, главный военный консультант киностудии «Мафильм». Мы дружески обнялись, и я почувствовал себя гораздо комфортнее. Дело в том, что Шереш Эрно хорошо говорил по-русски, в отличие от Ласло. Поэтому его присутствие меня взбодрило и воодушевило.

Из автобуса вышло еще с десяток мадьяр с ружьями и почти столько же молодых и среднего возраста людей без ружей (меня очень удивило: что можно делать на охоте без оружия). На поводках они держали собак, а на поясе у каждого висел патронташ с патронами. Я обратился к Шерешу Эрно и спросил, что это за охотники без оружия. Тихим голосом Шереш Эрно начал объяснять, что у них такое правило: прежде чем купить будущему охотнику ружье, он должен пройти в течение года испытание – подавать патроны охотнику, находить с собакой дичь, подранков и нести ее, подмечать мельчайшие детали охоты и приучить себя к выстрелам.

Думаю, что это требование очень разумно.

Вскоре главный егерь стал на венгерском языке объяснять условия охоты. Шереш Эрно мне терпеливо переводил. Стрелять разрешалось только фазанов-петушков, зайцев и лисиц (если попадутся). Идти надо было цепью на расстоянии друг от друга 30–50 м. В сторону охотников влево и вправо не стрелять. Мы должны были насквозь пересечь поле, а потом, пройдя посадку, продолжить охоту в зарослях кустарника у самой реки Тиссы.

Я ощутил на себе любопытные взгляды мадьяр и понял, что кое-какую информацию обо мне мои знакомые уже сообщили охотникам… И вдруг застыл на месте, когда почти рядом от меня рванулся вверх комок блестящих на солнце перьев, из которого на всю округу рвались душераздирающие крики.

Забыв о ружье, несколько секунд разглядывал странную птицу. Меня можно понять. Охотясь на соболя и белку, зайца или лису, не встречался еще ни с одним существом, чтобы оно так «кричаще-бугристо» привлекало к себе внимание.

Хлопающе-кричащее разноцветное существо, поднявшись метров на семь от земли, вдруг резко изменило свой полет на горизонтальный и, отлетев метров двести, плюхнулось в желтые заросли кукурузника.

Идущий от меня сзади юноша что-то сказал по-венгерски. По его недовольному лицу понял, что мной он не восхищается.

Подошел егерь.
– Что же не стреляли?
– Никогда не встречал, чтобы дичь улетала с таким шумом и криком!
– Впервые видели фазана?
– Это первая моя охота на фазана, – признался я чистосердечно.
– А раньше на какого зверя охотились?
– На зайца, лису, соболя и белку.
– Даже на соболя? В каких же местах?
– В Иркутской области.
– О! Это так далеко и интересно. Расскажете всем после обеда. А сейчас помните, что все фазаны ведут себя так, как и тот, что только что улетел от вас. Поднимаются метров на десять от земли, а потом резко летят горизонтально. Надо стрелять в тот момент, когда его полет из вертикального переходит в горизонтальный. Ясно?

Что ж тут было неясного. Об этом я не раз уже читал в книгах и журналах и, кажется, был готов ко всему, а вот увидел живого фазана и замер от восхищения.

Краем глаза вижу, что охотники в цепи замерли, видя мое замешательство. Но вот егерь махнул рукой, и охота продолжилась.
Метров через сто заметил на земле какуюто серую тень, которая проворно передвигалась среди стволов кукурузы. Тень резко рванулась вверх, я уже вскинул ружье, чтобы выстрелить, как вдруг услышал резкий голос егеря:
– Нельзя! Это курочка!

Облегченно вздохнув, хоть на этот раз не опростоволосился, медленно двинулся вперед.

Очередной фазан взлетел с тем же истошным криком. Реакция была мгновенной. Определил по оперению, что это петушок, прицелился и выстрелил. Птица кувыркнулась в воздухе и упала на землю. Сзади раздался одобрительный возглас егеря.

Впервые вблизи видел эту великолепную птицу с таким разноцветным оперением. Голова и шея темно-зеленого цвета с каким-то тяжелым металлическим отливом. Щеки голые, красные. Спина, зоб и грудь медно-красного цвета с золотистыми и темными поперечными пестринками. Крылья шоколадного цвета. Особо впечатлял хвост не менее полуметра длиной. Рыжевато-бурые перья с медно-красным отливом и черными поперечными полосами выглядели великолепно. Не надо было богатой фантазии, чтобы понять, почему мое начальство просило привести перья из хвоста фазана. Они украсили бы любой интерьер.
Долго любоваться трофеем не удалось: сзади подбежал юноша и забрал фазана. Егерь его окликнул. Юноша подбежал к егерю, они обменялись между собой двумя-тремя фразами.

А охота между тем продолжалась. Воодушевленный первым трофеем, я двинулся дальше. Теперь мое внимание распространялось не только на двадцать-тридцать шагов вперед: было любопытно, как дела у остальных охотников. Вот мелькнула среди кукурузы коричневая шапочка Шереша Эрно. Вижу, как из желтосерого массива взлетел фазан, вслед ему вырвалось облачко сизого дыма. Еще мгновение – и птица кубарем падает вниз.

Гремят выстрелы справа и слева. Головы охотников и стволы ружей мелькают среди кукурузы и кустарника. Пальба то утихает на несколько минут, то разгорается над полем.

Проходит часа полтора. За это время моими трофеями стали уже восемь красавцев. Мы прошли кукурузное поле насквозь и остановились на его кромке. Егерь что-то кричит на венгерском языке, и все охотники стекаются в нашу сторону.

После короткого отдыха все двинулись через лесопосадку. За жиденькой лесопосадкой располагалась низина шириной метров триста-четыреста, заросшая травой и густым кустарником.

Вот где пришлось основательно помучиться. Густой колючий боярышник то и дело цеплялся за одежду. Высокая пожухлая трава переплелась так, что ноги можно было только продирать сквозь ее заросли. Сквозь траву земли не было видно, ветки боярышника то и дело хлестали по лицу. Трещит моя куртка, зажатая колючками. Фазаны взлетают так близко и так неожиданно, что от их пронзительного крика вздрагиваешь всем телом. В сторону реки Тиссы птица не летит. Преодолев метров сто – сто пятьдесят водной преграды, она бы нашла свое спасение, но она упрямо взлетает и летит строго вдоль низины.

Цепь медленно продвигается вперед. Гремят выстрелы без перерыва. Вижу, как у прошмыгнувшей мимо собаки вся морда в крови. И хотя чувствуется легкая усталость, азарт подогревает чувства, и стараешься продираться сквозь колючки, не отставая от других.

С каким наслаждением вырвались из колючек! Уши заложило от выстрелов, в них стоит звон и, кажется, еще не смолк истошный крик петушков.
Медленно движемся к дому егеря. Мадьяры стекаются группами и перебрасываются между собой короткими фразами. У дома раскладываем на земле всю добычу. По моим меркам ее очень много, каждому достанется штук по двадцать петушков. Каково же было мое удивление, когда всем охотникам, в том числе и помощникам, выдали только по одному фазану. Видя мое смущенное лицо, Шереш Эрно объяснил, что у них такой закон: каждому охотнику выдается только один фазан, остальные сдают государству.

Егерь пригласил мужчин в дом после того, как все помыли руки на улице. Нас провели в большую горницу, где почти по центру стояла большая круглая печь, от которой несло жаром и густым ароматом свежего деревенского хлеба. Все неторопливо уселись за большим широким столом, на котором красовались такие блюда, которых я раньше никогда не видел.

Вароди Ласло куда-то исчез, а через пять минут показался с ящиком знаменитого вина «Токай». Оказывается, он специально вез этот драгоценный груз из Будапешта, чтобы «скрасить» наш «скромный» обед.

После нескольких бокалов вина, когда в животе все больше и больше загоралось жаркое солнышко и обстановка стала дружеской, Шереш Эрно попросил меня рассказать всем об охоте на соболя…

Было еще несколько встреч с «королем охоты», но самое острое впечатление от первой охоты мне не забыть никогда.

Владимир ТУБОЛЬЦЕВ

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий