В таежной охотничьей работе случается, что неудача, просчет, ошибка все же чему-то научат. Впрочем, это актуально и для жизни в целом. Наверняка такое бывало с каждым таежником, который посвятил осенним и зимним охотам много лет. Расскажу об одном ярком случае.
Как-то в ноябре через мое зимовье выходил из дальних мест незнакомый мне промысловик. Мы, как правило, с первых дней таежной страды старались выведать все о соседях, хотя порой их потом и не видели. Об этом человеке известно было немного: южанин, то ли со Ставрополя, то ли с Краснодара.
Немало таких «залетных» людей встречалось у нас в районе в 70-е годы прошлого века. Поработал, например, на БАМе охотник за новыми впечатлениями, а потом решил, что «мягкое золото» его обогатит, прибыл в местный промхоз, заключил договор и отправился в лес.
Но, как верно говаривал наш профессор Василий Николаевич Скалон, тайга случайному в ней человеку не поглянется. Очень быстро там «небо с овчинку покажется», захочется все бросить и бежать, куда глаза глядят.
Припасы для гостей?
Так ли, иначе ли, но постоялец зимовья мне, видимо, в подарок оставил свой топор, да еще вдобавок повесил на гвоздь мешочек с остатками своего провианта. Когда я пришел, обнаружил все это. Там было килограмма два модного в те годы у охотников комбижира, заменявшего сливочное масло или свиное сало. Мешочек с этим припасом я тотчас вынес наружу — на мороз, употребив впоследствии по назначению — для кормления собаки Полкана.
Мне было отлично известно, что в домиках в тайге ничего съестного, доступного для мышей, оставлять надолго нельзя — даже на несколько дней, а тем более на все лето. Доселе с удивлением читаю в виршах иных писателей-натуралистов о том, как они, придя в чужое зимовье, находят там все нужное для хотя бы недолгой житухи: спички, топор, запас продуктов.
Как будто хозяин охотничьего участка все лето и осень ждал кого-то из таких гостей. Например, заблудшего туриста или незадачливого ягодника. А они, ничтоже сумняшеся, пошли в лес без спичек, запаса сахара, чая и без топора.
Есть такие, которые, начитавшись сочинений писателя-натуралиста, всерьез уверились в том, что в каждом охотничьем пристанище должен быть запас продуктов на подобный случай. И кое-кто из совестливых и, к сожалению, малосведущих людей поступает эдаким образом. Уходя из зимовья, как тот южанин, оставляют после себя, как бы в благодарность за ночлег, подвешенные на гвоздь в стене мешочки со съестным.
А ведь это провиант остается на радость не только мышей, но и вездесущего медведя. Плохо, если случайный гость еще и дверь затворил, колом подпер, мол, услугу хозяину зимовья сделаю. «Топтыгина» такая преграда не остановит. Привлеченный запахом того же комбижира, зверь выломает дверь или прогрызет в окне нужного ему размера дыру. После чего основательно порушит в домике все, что под лапу попадет…
Погоня за соболем
Устранив такую потенциальную угрозу в виде комбижира на стене, я осмотрел другой «подарок» южанина — топор. Очень удивился его виду. Заточен инструмент был не для работы в тайге, а как сабля — от обуха. Сразу мелькнула догадка: «Где же его приобрели? Не на мясном ли рынке, где такими секирами рубят мясные туши? Но в любом случае спасибо!».
На другой день, прихватив «подарок» гостя, отправился я с Полканом по лыжне на второе зимовье, попутно на чуднице (тропа, ведущая к промысловому участку. — Прим. редакции) проверяя ловушки. При толщине снежного покрова более 40–50 сантиметров, не больно-то разгуляешься. Охота обычно ограничивалась «собачьей ногой» и продолженной лыжней.
Хотя, бывало, кобель с нее, что называется, накоротке, перевидит соболя или белку, поработает во славу хозяина, облает деревину с добычей. Так случилось и на этот раз. Полкан кинулся по «свежаку», след на снегу еще не остыл, не затвердел. И я, на беду, повелся, понадеялся на собачьи способности.
Соболь, видимо, ночь отдыхал, а перед нами вышел на свою зверовую охоту и не собирался от нас прятаться. Он бежал и бежал, обходя валежины и все мышиные колонии, где у него кормовые столы. Не менее километра по целику и соболиному двоеточию продолжалась эта погоня.
Наконец, немного покружив, мой верный четвероногий помощник подал свой голос по дереву. Приготовив ружье с дробовым зарядом, я поспешил к месту, которое облаивает Полкан.
Обычно по голосу собаки еще на подходе можно было определить, где зверек: на дереве или в земляном или другом «запуске». Я прислушался и решил, что добыча нас ждет легкая, если соболь на суку сидит. Но оказалось все не так. Кобель мой лаял на осину с дуплом-расщелиной.
Ударив по сырому стволу, я услышал знакомое «мряу…». Это была классическая соболиная угроза. Дескать, идите отсюда! Я, мол, тут мышей ловлю, а они меня хотят поймать…
Тяжелая работа
Делать нечего, схожу с лыж, достаю «подарок» и начинаю рубить дерево, пытаясь расширить в нем заход в дупло. Мороз, однако, сковал сырую осину до уровня крепости лиственницы. Как всем известно, это самое прочное таежное дерево. Сырая осина летом для такого топора, который оставил южанин, что мягкая репа. А вот замерзшая… совсем другое дело.
К тому же с первых минут рубки выявилось, что топор плохо держится на рукоятке. Пришлось поминутно его поправлять, укреплять клиньями из сухих сучков. Но это мало спасало, тем более, что основное внимание я уделял верхнему отверстию в дупле, из которого в любой момент мог выскочить напуганный зверек. Следовало и ружье держать наготове.
В какой-то момент топор слетел с рукоятки. Минут 15 мы его искали вместе с Полканом. Пес, увидев что-то летевшее, возможно, подумал, что это зверек. Наконец, топор обнаружен, снова насажен на прежнее место и укреплен. Рубка осины подходит к долгожданному завершению. Но «дареный» инструмент учинил очередной сюрприз.
Ударив пяткой лезвия по мерзлому сучку, я услышал жалобный звон в топоре. Лезвие его скололось едва ли не наполовину. Стало понятно: кто-то затачивал инструмент не на «точиле» с водой, а на обычном наждаке. Сначала опустил топор, а потом решил уже снова закалить. Но при этом довел металл до состояния хрупкости.
Для таежного охотника или дроворуба такой топор негоден. Он рано или поздно поломается и подведет хозяина. Там случилось и со мной. Для работы с деревом нужен достаточно «бриткий» (острый. — Прим. редакции) топор либо нож, но не с перекалом до посинения. Если инструмент затупится, то его нетрудно будет потом заточить. А доставшийся мне «подарок» и напильником не доведешь до ума. Век этого изделия оказался недолог.
Урок на будущее
Доконав носком лезвия топора осину, упавшую расщелиной в снег, я бросил вышедший из строя инструмент. Потом вместе с собакой с помощью вицы (гибкая ветка или прут, которыми можно было связывать что-либо. — Прим. редакции) ощупал соболиный «схрон». Ни звука… Зверек выскочил из дупла, когда осина утонула в сугробе, и был таков. Преследовать беглеца мы не стали.
Уже смеркалось. На рубку осины, на ремонт топора и поиски его в снегу ушло около двух часов драгоценного зимнего времени. Спрятав железку под названием «топор» в мешок, я поспешил по чуднице к зимовью.
Выбрасывать «подарок» не стал. «Пускай, — думаю, — лежит на видном месте. Будет лишний раз напоминать, что нельзя надеяться на чужой топор, впрочем, как и на свое такое же непроверенное ружье, и даже охотничий нож».
Валерий Тарасов, Иркутская область
