Есть в горах на юге Алтая житель высокогорий — горный баран-архар, или аргали, как его называют в научных работах. Из всех горных баранов мира, а их больше десятка видов и подвидов, алтайский аргали — самый крупный.
Редкое животное
Масса старых самцов может доходить до 250 и даже будто бы до 300 кг! Большущий зверь. К тому же у самцов очень эффектные, закрученные спиралью огромные рога массой до 30—35 кг. В России такие рога, наверное, самый привлекательный охотничий трофей.
На Алтае и в западных окраинах Тывы ареал аргали заканчивается — восточнее их нет. Зная об этом, на Алтай издавна именно ради аргали ехали различные экспедиции. Одни хотели побольше узнать об интересном звере, другие преследовали чисто охотничьи цели — добыть хорошие трофеи.
Побывал здесь известный всему миру зоолог, создатель первой большой сводки о жизни диких животных — Альфред Брем. Приезжали знаменитые охотники, в их числе один из потомков известных уральских заводчиков Демидовых — Сан Донато. Уже в советское время охотился на архаров наследный принц Ирана. Карл Гагенбек, ловец и укротитель зверей, основатель первого в Европе настоящего зоопарка, дважды снаряжал на Алтай дорогостоящие экспедиции специально для отлова аргали.
В общей сложности было поймано около 60 животных, однако во время перевозки все они погибли от какого-то неустановленного заболевания. Уже в XXI веке охотились на алтайских архаров, используя вертолеты, и наши высокопоставленные чиновники. Вот какой интерес вызывали и вызывают эти редкостные горные бараны-аргали.
Естественно, кроме разных высоких гостей, они не меньше интересуют и местных жителей — охотников. Короче говоря, этих баранов всегда стреляли и продолжают стрелять — кто из-за мяса, кто из-за рогов. Ныне их осталось совсем мало — от 300 до 400 голов, не более. Охота на них была запрещена еще в 1934 году; с 1978 года они внесены во все, какие есть у нас и за рубежом, Красные книги, однако это их никак не спасает.
Экспедиция в горы
Из-за крайней малочисленности в естественных условиях у биологов возникла мысль попытаться разводить этих баранов в неволе. Для их содержания подготовили небольшое вольерное хозяйство в одном из животноводческих совхозов на Алтае. Дальше надо было пытаться ловить аргали.
Для этого несколько биологов-зоологов в апреле забралось в горы на крайнем юге Алтая, на границе с Монголией. Было известно, что в эту пору горные бараны переходят через границу на территорию нашей страны, и примерно в это же время самки приносят потомство — одного ягненка. Кто-то из коллег, ссылаясь на некие литературные источники, утверждал, что ягненка в возрасте до 4—5 дней можно еще догнать и поймать просто руками; в этом он нас и убедил. Так и решили — будем пытаться ловить молодых.
Запаслись бутылками, сосками, сухим молоком, детским питанием и так далее. Переговорили с ближайшими соседями — чабанами, у которых большой опыт выращивания ягнят, они обещали помочь.
Устроились в полуразвалившемся домике на заброшенной животноводческой стоянке на высоте около 2,5 тысяч метров, и целыми днями с помощью биноклей и зрительных труб осматриваем горы. Мерзнем на свирепом холодном ветру (по ночам до минус 20 градусов, хотя уже конец апреля), который в эту пору здесь, похоже, не стихает, ожидаем прихода баранов.
Удачи вам, звери!
Вот они, наконец, появляются и небольшими группами по 5—7 голов потихоньку идут из-за пограничного перевала в нашу сторону. Теперь каждое утро мы расходимся по разным маршрутам искать ягнят.
В один из последних дней апреля, вечером, я заметил, как взрослая самка отделилась от небольшого табунка и ушла в небольшой узкий каменистый ложок. Остальные самки этого табунка ушли в прежнем направлении.
Очень похоже было, что отделившаяся самка собиралась объягниться. Хотя упомянутый коллега считал, что ягненка можно поймать и через несколько дней после появления на свет, я не стал откладывать это дело и на следующее утро отправился на его поиски. Выбрался на гребень, замыкающий сверху тот ложок, куда ушла самка, и стал осторожно пробираться вниз и вперед, тщательно осматривая местность в бинокль.
И вскоре увидел сначала ее, а затем и крохотного ягненка. Я находился выше баранов — на крутой осыпи из мелких камней и щебенки; вниз мне было удобно спускаться. Подкрался поближе, выбрал удобную для броска позицию и еще раз посмотрел на эту славную семейку в бинокль.
Разместились они на малюсенькой полянке размером метра три на пять, кое-как прилепившейся в нижней части склона. Вокруг — одни голые камни, скалы, щебенка. Самка время от времени осматривается, пощипывает сухую траву.
А щипать там почти нечего — практически вся трава выедена скотом до земли, всюду навоз яков, овец. Жалкое зрелище представляют в тех местах горные луга, разрушенные перевыпасом скота, заваленные навозом — из-за очень сухого климата тех мест он не гниет, а высыхает и сохраняется долго.
Ягненок — совсем крохотулечка, ростиком ниже «колена» ее передней ноги, то приляжет у ее ног, то постоит минуту-другую. Видно, что живет он на белом свете первые часы. Тут мне жалко их стало — отбирать у матери дитя? Они, конечно, звери, но тоже что-то чувствуют, хотя, наверное, иначе, чем мы, люди. Так жалко мне их было, что хоть бросай всю эту затею…
Постепенно, однако, одумался. За этим ведь приехали, надо взять себя в руки, работать. Взял. И прыжками устремился вниз — по мелкой осыпи и на такой высоте можно сколько-то пробежать (там было под 3 тысячи метров). Самка подняла голову и довольно долго смотрела на меня. Видимо, не сразу поняла, кто это. То ли кто-то из соотечественников — диких баранов или козлов или не совсем нормальный представитель рода человеческого?..
Видимо, убедившись, что это не козел, а нечто похуже, она наклонила голову к ягненку, вроде как что-то шепнула ему, по крайней мере, мне так показалось, и эта парочка дружно рванула вверх вдоль ущелья. Большая, массой явно за центнер, самка и почти незаметный около ее ног ягненок развили скорость, которая превышала мою минимум в полтора-два раза.
Разрыв в скорости еще больше возрос, когда я попытался бежать за ними вверх по ущелью. Уже через 15—20 шагов стало ясно, что погоня в данном случае — дело абсолютно бесперспективное. В последний раз взглянув на мать и дитя в бинокль, а они в этот момент перебирались через каменный выступ уже в полукилометре от меня и вот-вот должны были окончательно скрыться, я от души сказал:
— Удачи вам, звери! Живите долго!
С облегчением и почти с чистой совестью направился осматривать место окота, измерять следы, брать «орешки» самки для определения гельминтов. Судя по виду и состоянию последа, малыш появился на свет не далее, как три-четыре часа назад.
Природа позаботилась о том, чтобы такая крошка уже имела возможность спасаться от врагов, хотя бы некоторых, и дала ей силу довольно быстро бегать уже в первые часы жизни. И, конечно, не человеку, да еще на такой высоте, где дышать уже заметно труднее, чем на равнине, бегать за ней.
Есть ли надежда?
После этого опыта мы прекратили дальнейшие попытки отлова малышей — несерьезно все это оказалось. Позже были все-таки пойманы несколько взрослых баранов — их обездвиживали, стреляя специальными шприцами с вертолета.
Но к тому времени в приготовленные для них вольеры руководителя хозяйства загнали домашних овец, девать аргали было некуда, и их перевозили с места на место, пока все они не погибли от плохого содержания, отсутствия ветеринарного надзора.
Одна чудом уцелевшая самка попала-таки в Новосибирский зоопарк. Там ей обеспечили хороший уход, она чувствует себя прекрасно, однако без самца аргали трудно рассчитывать на получение от нее приплода…
Теперь неизвестно, когда биологи снова соберутся налаживать разведение алтайских архаров в неволе. Денег на это в России, как всем известно, нет. Вот разве какой-нибудь фонд подбросит деньжат…
Генрих Собанский, Республика Алтай
Этот материал был опубликован в нашей газете «Алтайский охотник и рыболов» в июле 2009 года.
