Прочитал в одном из специализированных изданий статью о гибели пушного промысла и был просто шокирован некомпетентностью автора в данной проблеме. Его рассуждения не просто наивны, но и вредны для охотничьего сообщества. Что он считает промыслом? Ведь у этого слова много языковых понятий, встречающихся в лингвистических работах. Например, «нищенка промышляла подаянием» или «шпана промышляла мелким воровством», а есть и, скажем, «промышленное предприятие», и тот же отхожий промысел, к коему относится охота…
Непростое положение зверохозяйств
Вернемся к теме пушнины. В нашем случае, когда мы говорим о промысле, то это касается, как охотников, так и специалистов фермерских зверохозяйств. Автор пишет, что мех пушных животных сейчас не востребован.
Однако возьмем данные результатов продаж совместного международного аукциона, проходившего в Санкт-Петербурге в период с 15 по 18 декабря 2022 года. Только шкурок соболя фермеры реализовали около 40 тысяч штук, а охотники примерно вдвое больше. Стоимость товара тоже была неплохая. Например, за одну шкурку баргузинского соболя, в зависимости от качества и окраса, платили от 2 500 до 22 000 рублей.
И как может идти речь об умирании пушного промысла? Хотя… В советские годы объем продаж на подобных аукционах было намного выше. Потом из-за конкуренции с западными производителями и под воздействием агитации так называемых «зеленых» большинство зверосовхозов в нашей стране оказались разорены. Благо, сейчас наступают новые времена. Многие предприниматели начинают возрождать на фермах разведение соболей, норок, черно-бурых лис и песцов.
Хочу привести отрывок из моего очерка, опубликованного более 40 лет назад в одной из молодежных газет. Материал был посвящен звероводческому хозяйству Подворонежья.
«Вот мы на соболиной ферме. Впервые я познакомился с пушной «житницей» прошлым летом. И что приятно поразило и врезалось в память — так это эстетика производства и необыкновенная связь с природой. Вдоль дорожек, шедов с соболями и лисами цвели флоксы и благоухали не отряхнувшиеся от утренней росы розы. Как цветочные поляны, в окружении белоствольного березового ожерелья, разметались по смешанному вековому лесу звероводческие фермы…
В совхозе… буйство первозданной растительности. А ведь от крайних клеток до леса всего несколько шагов — ощущается гармония с окружающей средой. Хозяйство экологически вписалось в ландшафт».
Красивая, казалось, получилась картина. Не знаю, как дела обстоят у современных фермеров-звероводов, но то хозяйство, которое в советские годы приносило государству валюту и было под патронажем легендарного наркома Анастаса Микояна, в последующую эпоху оказалось банкротом из-за западных конкурентов-завистников. Теперь на его бывшей территории расположен элитный коттеджный поселок…
На любой вкус и кошелек
У меня отношение к меховым изделиям особое. До сих пор, на протяжении полувека, хожу на зимнюю рыбалку в мутоновой шубе. У этой одежды за прошедшие годы никак не изменились ни внешний вид, ни тепловые качества.
В наше время в центральной России не увидишь человека в зимнюю пору в меховой шапке. А раньше в семидесятые годы без подобного головного убора никто не обходился. У тех, кто победней, имелись только кроличьи шапки, чиновники среднего звена щеголяли в ондатровых, а у самых видных функционеров из обкомов партии были в приоритете норковые.
Но… народ воспринял это по-своему. Люди стали разводить нутрий, а кроличий мех канул в Лету. Нутриевые шапки и шубы вошли в обиход наших жителей. Доступные по ценам эти изделия скорняков облагородили женский пол. Да и их кавалеры с воротниками и разноцветными шапками из нутриевых шкур, вполне соответствовали дамам.
Я в те годы промышлял добычей норки, но не нашей, европейской, а американской, сбежавшей из зверосовхозов. Понятно, весь тот отлов проходил по согласованию с охотинспекцией. Представители этого ведомства были обеспокоены вытеснением наших исконных европейских норок американскими.
Не проста оказалась та охота. Орудия лова следовало ставить на речке Усманке у самого края полыньи. Проваливался и под лед, но так как работал на относительном мелководье, обходился лишь обогреванием и обсушкой у заранее разведенного на берегу костра. Для привлечения норок использовал рыб. Но чтобы зверек не ушел с ними в полынью, привязывал их к крупным обрубкам бревен…
Оптимистичные перспективы
Что же происходит сейчас на просторах нашей необъятной Родины? Из приведенной сводки с аукциона видно, что самые дорогие шкурки соболя пришлись на долю промысловиков. И добывают они пушнину своими традиционными способами…
Какие там новомодные разрекламированные «гуманные», но, тем не менее, смертельные, орудия лова?! Как охотились таежники раньше, так и будут дальше. И… слава Богу, что население Сибири, Дальнего Востока и Российского Севера не забывает ни о головных уборах, ни о шубах из натурального меха — крутые морозы тому способствуют.
Да и в Центральном Черноземье в почете пушной промысел. В последние годы возникла здесь большая популяция лис.
Знаком я со многими таксидермистами и скорняками, коим поставляют добытые трофеи. И надо сказать, что представители этой редкой профессии не бедствуют. За их продукцией (лисьими покрывалами, дамскими накидками и чучелами) стоят любители в очередях. Да и бобровые и сурковые выделанные шкуры ныне в цене.
В последние годы в наш город приезжают коммивояжеры с известных меховых фабрик со своей продукцией. И продажа их изделий всегда проходит на ура!
Так что, рассуждения о гибели пушного промысла можно считать ошибочными. Он был, есть и будет существовать! А озвученные предложения по его реформированию, мне, как профессиональному биологу и охотнику, кажутся полной утопией.
Юрий Демин, биолог, г. Воронеж
