Не могу отрицать, что и сегодня, когда тебе без годика уж семидесятилетие грядет, что испытываю стресс и выброс адреналина при вываживании крупной рыбины. Все фибры души начинают трепыхать, но вот подсаком в последние годы стараюсь и не пользоваться. Пытаюсь насладиться вываживанием и намеренно затягиваю противоборство с потенциальной добычей.
Зрение и слух наслаждаются кульбитами рыбины, противостоящей неволе. Здесь уж кому как повезет, и если крупный лещ иль сазан прямо у берега оборвет лесу, иль обломит крючок, то провожаю его без сожаления, а даже с сочувствием. Нет былого азарта в поимке зачетного экземпляра, чтоб отправить его потом на заклание…
Вспоминаются и юношеские рыбалки, когда все тогда было иначе, и стремился я только к трофеям.
Первые крупные поимицы
Летом, в школьные годы, проводил я каникулы на Днепре, в городе Дорогобуж, у своего деда, знатока охоты и рыбалки. И уже в двенадцать лет поймал первый знатный трофей, хотя пробавлялся тогда в основном ужением на отмелях пескарей, уклеек и быстрянок. И знатными были те уловы: по несколько сотен штук тех мелких особей (благо, что тогда не было нынешних суточных норм добычи) за один выход на реку, а длился он от рассвета до заката.
Это вынуждало бабушку Варю чистить рыбешку аж до полуночи, но зато по утрени, после дойки коровы и отправки ее на выпас, она такую жареху «сгондобляла», что все окрестные коты к нашему дому сбегались. Хотя… довольствовались лишь косточками.
Но однажды дед Петр произнес:
— Хватит прозябать на реке и ловить только мелочь! Ты созрел уже и для крупных трофеев.
И посвятил меня в таинства новой рыбалки. Вечером сделали с ним снасти для донной ловли, а следующим рассветом отправился я на глубинное днепровское русло в надежде поймать подуста. Но и обычную бамбуковую «трехколенку» все ж захватил с собой.
Забросил я три закидушки, заправленные крупными выползками, к середке струй, а сам с поплавочкой выше по течению пошел ловить мелочевку. Но вышло все иначе. С первого заброса последовала мощная поклевка и удилище согнулось в дугу. Этого я никак не ожидал, рассчитывая на ельцов на прибрежном быстряке.
А тут… взлет крупной рыбины в воздух, ее падение в воду и… до предела натянутая леса. Даю ей сброс, и вновь начинаются воздушные кульбиты речного обитателя. Ручонки мои трясутся от стресса, возникшего от такого сюрприза.
С полчаса боролся я с рыбиной, попавшейся на крючок, и все же вывел ее к кромке обрывистого берега. Тихо-тихонько подвел свой трофей к безводному краю и всем телом бросился на поимца. Им оказался, как потом объяснил дед Петр, мирон-усач.
Забыв про выставленные заранее донные поставы, схватив удочку и, как тогда показалось, подводного гиганта, поместив его в рубаху, и, замотав рукавами, побежал домой.
Только спустя годы, я прочитал о своем трофее в книге «Жизнь и ловля пресноводных рыб» Леонида Сабанеева. Этот знаток и классик писал, что мирон-усач — «одна из самых сильных и бойких рыб, пользуется большим уважением между охотниками-рыболовами днепровского бассейна».
Мой экземпляр потянул аж на полтора кило, но сколько было эмоций при его вываживании… Мою радость охладил вопрос деда:
— А где же твои ранее поставленные донки? Ты что, от одного крупного поимца про них совсем забыл?
А время-то к закату уж стало двигаться, да и мелкий дождик начал моросить. Ох, как не хотелось по начавшейся непогоде идти опять на реку. Но пришлось. И не зря. На одну из донок засекся подуст под кило весом. Но он такого сопротивления не оказывал, как предыдущий мирон, и я шел с добычей домой, не испытывая особых эмоций от очередного крупного в моей юности улова.
Охота за лещом
Воодушевленный поимкой первой крупной «бели», по совету деда, решил я тогда изловить и другой трофей. Нацелился на солидного леща. Хотя… его собратьев-подлещиков, тягал в избытке в одной из проток Днепра, что чуть выше Дорогобужа. Но какими же они были! От силы дотягивали до трехсот граммов веса. Для меня, пацана, промышлявшего в тех местах лишь мелочевку, теперь обнаружившего подлещиков и научившегося их ловить, это была знатная добыча.
С той рыбалкой связано и одно тяжелое происшествие со мной. При зацепе крючка во время очередного заброса, я зашел в воду и напоролся ногой на острый осколок снаряда. Кровь струей хлынула из раны, сил хватило лишь на то, чтобы выбраться на берег.
Благо, были по соседству и другие рыболовы, перевязавшие и затянувшие рассеченную ступню разорванной рубашкой… Такие вот страшные «сюрпризы» оставались на Смоленщине и через 20 с лишним лет после окончания Великой Отечественной войны…
Проведя неделю в больнице, я понял, что ловил подлещиков не там, где жировали их крупные собратья. И вот в пасмурный и дождливый, с мелкой моросью день, отправился на городской пляж. Там, по рассказам местных рыбаков, обитал крупный лещ.
Отдыхающих из-за непогоды не было. У раздавшегося пред городом русла Днепра были глубины от пяти до семи метров, и это сулило хоть какой-то призрак удачи.
Забросил я донки с гроздьями крупных навозных червей в качестве наживки и стал ждать поклевок… А какие снасти тогда у меня имелись в рыбацком арсенале? Обычный колышек с намоткой на гвозди лесой. Чтобы забросить насадку, приходилось, дабы не травмировать пальцы, заматывать их лейкопластырем. Вот такая ловля на доночную снасть у меня в те годы происходила.
…Дождик все усиливался, и вдруг прозвенел колокольчик на одной из удочек. Делаю подсечку, а на крючке — крупный ерш. С досады бросаю его в реку. И только собрался забросить донку с наживкой обратно, как сработала соседняя снасть. И… улетел в воду колокольчик, а следом вырвался и колышек из грунта.
Еле успеваю его поймать, и чувствует рука уже сильное сопротивление в водных глубинах. Все мои конечности задрожали от резкой поклевки, но как бы то ни было, сумел я выловить своего первого в жизни настоящего леща. Мокрый с ног до головы, просто плясал с рыбиной на берегу, празднуя победу. При взвешивании по пришествии домой, оказалось, что вес трофея — аж два с половиной килограмма!
… Уже во взрослой своей жизни, ловил я много лещей. Вес некоторых из них зашкаливал и за три, а бывало — и за четыре кило, но тот, первый, остался в памяти, а остальные поимцы и противоборство с ними так и ушли в небытие…
Юрий Демин, г. Воронеж. Фото из архива автора
