Электричка плавно остановилась, а чей-то металлический голос сообщил: «Наш электропоезд останавливается на станции Таватуй. Будьте внимательны и осторожны!». Заскрипела, а потом с шумом распахнулась вагонная дверь. В открытый проем пахнуло свежим воздухом, и я вышел из вагона в морозное солнечное утро. И, не задерживаясь на перроне, покатил свои санки в сторону одной достопримечательности станции — в сторону продовольственного магазина. Дело в том, что там всегда у входа сидел кто-нибудь порыбачивший уже на озере, а перед ним на рыбацком ящике лежали с полтора десятка плотвы или ершей, бывали и окуни.
Рыбные торгаши были, как правило, приезжими и коротали время до электрички обменом типа: «Ты мне «чакушку» из магазина, а я тебе улов на уху». Однако гордость не могла опуститься до уровня «продай — купи». Тем более что местные бабушки были заинтересованы в этих сделках.
А мне и другим вновь приезжим требовалось лишь спокойно разузнать обстановку на озере. Где клюет, а где рыбы нет, что ловится и на что удить. Как я ожидал, мне рассказали, что около Плавуна водится окунь и довольно-таки крупный, соблазняется на мормыш, а на Трех березках, как обычно, таватуйский ерш берет только на мотыля.
Я поблагодарил информатора, вежливо отказался от угощения и пошел на озеро. Мне было необходимо пройти четыре километра от станции до деревни Калиново, которая вытянулась вдоль озера на добрые полтора километра. Следовало зайти к моему старому знакомому и договориться о ночлеге. И уже после этого вперед — за «золотой рыбкой».
Капризный водоем
Не могу не сказать несколько слов об озере. Для своей долголетней жизни оно нашло себе прекрасное место среди невысоких гор, покрытых корабельным лесом. Вытянутое с севера на юг километров на 30, оно имело прекрасную кормовую базу для рыб, которые населяли его в большом разнообразии. Здесь нашли себе приют щука, окунь, лещ и чебак. Я даже видел ерша граммов на 500.
Где-то после войны местный рыбный колхоз запустил в озеро несколько миллионов личинок сига, и он прижился. Но в отношении клева озеро было капризным. Зимой и летом обитатели словно забывали, что надо кормиться. Из уст рыболовов часто раздавались проклятия такого типа: «Два дня промотался, лунок пятьдесят просверлил, и всего несколько поклевок. Больше ноги моей здесь не будет. Лучше уж на Балтыме мелочи наловить!».
Но я в такие переплеты не попадал: и летом, и зимой всегда был с уловом. Везло мне там, да и только.
…По низинам и по взгорьям…
Дорога в деревню Калиново со станции Таватуй была проложена двумя маршрутами. Один вился по низинам, обходя горки и холмики. Он был всегда изъезжен тракторами, и торфо-перегнойная лесная почва так сильно раскатывалась в грязь, что идти следовало только в резиновых сапогах. Да и в них порой приходилось делать крюк, чтобы миновать грязевые разливы, которые могли заполнить твою обувь с верхом.
И этот путь получался больше чем на километр длиннее второго, который был проложен прямо по горам и холмам: то вверх, то вниз — и так почти до Калинова. Я почему-то выбирал всегда его. Там было весело идти. Поднимаешься вверх, волоча за собой санки со всякой рыбацкой всячиной, а потом их надо спускать вниз. И тащат они тебя за собой, грозясь скинуть с тропы.
Но кругом сосны и ели, да и красавицы березы смотрят на тебя с улыбкой. А сколько в кустарниках птиц. И даже зимой здесь полно синиц, можно встретить красавцев-снегирей. И высоко на елке зашумят свои песни несравненные клесты. А летом, поднявшись на самую вершину, можно вдруг увидеть прямо перед собой небольшой кусочек сказки — заводь озерную всю в камышах, блюдцах воды, в которых плавают кувшинки. Красота да и только!
Передышка в деревне
Мой знакомый встретил меня радушно, с распростертыми объятьями. Я достал из вещмешка и преподнес ему городской гостинец, за что он меня долго благодарил и тряс мою руку. Потом рассказал все свои деревенские новости.
А в заключение заметил, что ловить он со мной не пойдет, так как недавно простудился и только второго дня встал с постели. А сходить очень хотел бы, так как на рыбалке не был уже, наверное, с месяц.
Также я узнал, что соседский Ванька вчера у Плавуна наворочал килограммов 10 окуня. И каждая рыба была крупная — почти по полкило.
Договорившись о моем ночлеге, я взял все, что мне надо для рыбалки, и вышел из избы.
Озеро встретило меня колючим северо-западным ветром, солнцем и шумом засохшего и обледеневшего камыша. Рыбаков на водоеме не было видно. Только далеко маячили две одинокие фигуры, сидящие на ящиках, как бы примороженные. Я сначала намеревался пойти туда к ним. Но, проходя мимо Плавуна, заметил несколько старых лунок, замерзших уже.
Хотелось бы сказать несколько слов об этом месте. Когда-то, видимо, в совсем далекие времена, огромный пласт торфа отделился от материка и со временем на нем начала расти трава. Появились молодые березки и кусты. Он закрепился на одном месте, и это чудо природы у местных жителей получило название Плавун. Между прочим, место рыбное, и там часто можно было хорошо ловить и зимой, и летом.
Охота на окуней
Я вскрыл две старые лунки и две просверлил новые. Подкормку сделал мормышем, открыв кормушку в метре-полтора от поверхности дна, и сел рыбачить. Не успел я опустить удочку, как на крючок попался небольшой окунек. Следующая поклевка произошла в той же лунке, но уже почти со дна и на подъем. И на снегу заплясал таватуйский полосатик граммов на 300.
И дело пошло. Мне не надо было ходить по лункам. Клев шел на одной. И через час около меня на льду лежало десятка три хороших окуней. И клев продолжался.
Тут за спиной послышались шаги и разговор. Я повернулся и увидел, что два рыбака идут в мою сторону. Видно, только приехали: оба — с саночками, на которых поклажа. Значит, ночевать будут где-нибудь на базах.
А у меня клев! И я поднимаю окуней граммов на 500.
Появление конкурентов
Между тем рыбаки подошли ближе. Один с рыжей бородой в меховой куртке, сверху — плащ, армейские теплые брюки и валенки с калошами. Скуластое лицо, пристальные карие глаза и широкая улыбка.
— Ну вы даете! — сказал он, обращаясь ко мне и кивнул на мой улов. — Давно рыбачите?
— Нет, — ответил я. — Часа полтора, не больше.
— Что? Может, здесь сядем? — спросил второй — в белом армейском полушубке и черных валенках с подклеенной резиновой подошвой. Этот рыбак был гораздо моложе. Недокуренная сигарета прилипла к губе, голубые девичьи глаза и под ними — курносый нос.
Первый возмущенно возразил:
— А зачем тогда палатку тащим и лампу с керосином волочим? Нет уж, раз на леща — значит, на леща. А вот перекусить здесь с устатку можно. Если, конечно, рыбак позволит.
У меня были две лунки, просверленные почти рядом друг с другом, от меня метрах в пятнадцати. «Пусть садятся, — подумал я. — Мешать мне не будут. У меня ведь все равно клюет!» — и показал рукой, куда они могут сесть.
Они устроились возле лунок и достали удочки. Тот, что постарше, поинтересовался:
— Глубоко ли?
Я ответил, что метра 3,5-4. Тут у меня произошла очередная поклевка. Я вытащил приличного окуня.
Пойманный сиг
К полудню потеплело. Ветер стих. Где-то на берегу в соснах закричала ворона. Впереди меня в направлении, где продолжали сидеть два рыбака, катила по льду лошадка, и кучер, стоя в санях, залихватски управлял ею.
Солнце уже светило в правый бок, уходя на запад. Соседи приглашали меня согреться. Но я вежливо, ссылаясь на здоровье, отказывался. Они все время переговаривались. Говорил больше молодой.
И вдруг стало тихо, а потом раздалось что-то похожее на возглас удивления. Я услышал, как у них бьется об лед рыба. Обернулся и увидел, как на снегу крутится крупный килограмма на два сиг. Он подскакивал вверх, изгибаясь в воздухе, и падал в снег.
— Сиг что ли ? — спросил я.
И услышал в ответ:
— Похоже, что он!
Подошел к рыбакам и увидел, что это действительно сиг, во всей своей красе лежит, уткнувши голову в снег, отливая серебром в лучах солнца.
— Вот тебе раз, — проговорил тот, что с бородой. — Я только закурить хотел. Удочку положил. Рука в карман за сигаретой. А он там в глубине как даст. Как я удочку перехватить только успел! Да, хорошо, что леску-то 0,17 вчера поставил. А в лунку вошел спокойно!
Любитель чистой воды
Я сразу вспомнил все, что слышал и читал об этой рыбе. Прежде всего, сиг водится исключительно в чистых водоемах и растет медленно. Для того чтобы нагулять вес в два килограмма, ему нужно прожить не менее 10 лет. Основной корм взрослых особей — это малек. Искать сига зимой на реках надо, прежде всего, в глубоких ямах, известных еще с лета.
А озерная разновидность, как правило, кормится в зимнее время вдали от берегов на мелких местах. У нас известны случаи, когда двухкилограммового сига поймали там, где воды подо льдом было всего полметра. И ловили на мотыля, плотву.
Я рассмотрел рыбину, лежащую на льду, а сам подумал: «Вот бы поймать хоть одну! И зачем я их пустил на свои прикормленные лунки?». Молодому рыбаку, видно, тоже пришли в голову похожие мысли, потому что попросил:
— Может, останемся где-нибудь рядом, просверлимся и посидим, а завтра уж на леща?
Но его напарник был непоколебим:
— Если сейчас останемся, ночь пройдет впустую. А нужно засветло прийти на место, просверлиться, поставить палатку. В темноте много не сделаешь. А ты представь себе, что будет, если на леща нарвемся. А там, куда идем, он есть всегда. Да и если решили, значит, надо выполнять. Да и время уже четвертый час. Так что скажем хозяину лунок спасибо и удалимся!
Они действительно быстро собрались, еще раз поблагодарили меня и пошли своей дорогой.
Планы на завтрашний день
А у меня продолжились поклевки. Каждые 10-15 минут слышался стук, и приходилось подсекать очередного окуня.
Ловившие впереди на льду два человека продолжали рыбачить, не ходили туда-сюда. Только один раз сошлись, минут 15 посидели вместе рядом и вновь разбежались по своим местам. Значит, у них клюет. Я предположил, что, наверное, чебак, и подумал, что пойду туда завтра.
Евгений Кудрявцев, г. Челябинск
Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов Сибири» в марте 2014 года.
