Так Иван Андреевич назвал маралушку — совсем юную самку марала. Под этим красивым русским именем ее знали в 70-е годы прошлого века сотни людей — как местные жители, так и туристы, посещавшие Телецкое озеро. На кордон к Ивану Андреевичу Любку я привез после такой вот истории…
Неуклюжая забота
Как-то ко мне обратился один из местных лесников с просьбой вылечить теленка марала. Это была самка всего 7—8 дней от роду. У нее уже дня три не прекращался сильный понос.
Лесник рассказал, что подобрал ее в лесу, когда возвращался верхом из обхода. В таком возрасте телята маралов не пытаются убегать — силенок еще совсем мало, ноги почти не слушаются. При появлении опасности они только сильнее прижимаются к земле, затаиваются.
Конечно, самка марала, мамаша теленка, была где-то поблизости, но при появлении человека она, естественно, убежала. А он, не задумываясь о последствиях, сгреб его, пристроил как-то рядом с собой на седло и привез домой в большой поселок.
Дома кормил коровьим молоком; в итоге — стойкое расстройство желудка. Маралушка могла, в конце концов, и погибнуть. Содержали ее около дома в небольшом дворике, кое-как огороженном, в котором даже травы не было — голая земля.
Через плохонькую изгородь в любое время могли пробраться собаки (у жителей тут почти одни лайки, для которых марал — охотничий зверь, добыча) и задавить теленка. Мне удалось подлечить его и уговорить хозяина отдать мне.
Ясно было, что держать марала в поселке нельзя. Если не собаки, так вездесущие наши дети закормят маралушку чем попало, замучат ласками. Поэтому я увез ее на один из кордонов на берегу Телецкого озера к леснику Ивану Андреевичу.
В благодатной обстановке
Это был немолодой спокойный человек. Вместе с женой они держали корову с телятами и тоже спокойного доброго коня Гнедка. Вокруг одинокого домика — травяное раздолье; рядом — чистая вода озера, на берегу которого в жару всегда было прохладно, а легкий ветерок, «верховка», отгонял докучливых насекомых.
В таких вот благодатных условиях, почти как в дикой природе, прожила Любка два года. С кормами проблем не было. Если зимой иногда возникала необходимость, я привозил на снегоходе немного овса, комбикорма. Сена у хозяев хватало.
На кордон приезжали местные жители, туристы — все хотели полюбоваться диким животным — маралом, сфотографировать его, самим рядом с ним сфотографироваться. Выросшая около людей, среди домашних животных, Любка была совсем ручной. Ее можно было побаловать кусочком хлеба, погладить. Я регулярно заезжал на кордон, интересовался ее здоровьем, наблюдал за темпами роста, развитием, измерял, фотографировал.
Как-то увидел, что у нее на боку вырван порядочный, чуть не в ладонь, клок шерсти. Спрашиваю у Ивана Андреевича: в чем дело? Оказывается, это ее Гнедко
«воспитывал». Умный конь установил порядок: когда день клонился к вечеру, он гнал с пастбища всю скотину домой. Если кто не послушается, заупрямится, мог копытом слегка поддать или куснуть.
Корова и телята хорошо усвоили заведенный порядок, а Любка, по молодости, не захотела подчиняться, вот и пришлось Гнедку ее для вразумления куснуть. У маралов шерсть хоть и густая, плотная, но ломкая, вот и выдрал он у нее хороший клок.
В два года Любка стала почти взрослой красивой маралухой, но по-прежнему была доверчивой, ручной. Полюбоваться, сделать ее снимок заезжали на кордон, как и раньше, многие туристы.
Такой «менталитет»
А передо мной тем временем возникла серьезная проблема — надо было искать Любке жениха. Дело шло к осени, когда у маралов гон — свадьбы, и появилась опасность, что она может уйти в тайгу. Всего в двух-трех километрах от кордона можно было встретить других маралов, в том числе самцов с их яркими призывными «песнями».
Услышав их, Любка повинуется зову природы и уйдет к сородичам. А в здешней тайге, где охотников больше, чем маралов, ручной зверь, который совсем не боится людей, проживет недолго…
Пока я ломал голову над решением непростой задачи, обдумывая разные варианты (везти Любку в ближайший маралосовхоз или запереть), она исчезла. Когда я в очередной раз заехал на кордон, ее не было уже несколько дней. Мы с Иваном Андреевичем подумали было, что она ушла-таки в тайгу.
Тем не менее, на всякий случай решили осмотреть хотя бы ближние окрестности. И нашли… Кто-то из местных жителей, абсолютно не обремененный совестью, стыдом и жалостью, увел, уманил доверчивую Любку подальше от кордона, привязал к дереву и зарезал… От ручного, красивого, ласкового зверя, радовавшего стольких людей, на окровавленном пятачке земли валялись шкура, голова и другие жалкие остатки…
Ничего не поделаешь — такой уж «менталитет», как теперь говорят, у некоторых наших соотечественников…
Генрих Собанский, Республика Алтай
Этот материал был опубликован в нашей газете «Алтайский охотник и рыболов» в ноябре 2009 года.
