Зоотехник сельхозуправления Савелий Сидоров никогда не впадал в мистику, не верил в разные там «сглазы» и «привороты». Вел себя как типичный атеист, окончивший советский вуз в шестидесятые годы прошлого века. За многие годы работы в совхозах района познакомился чуть ли не со всеми жителями ленских сел. Часто бывал на фермах, едва ли не еженедельно выезжая в командировки.
Непростые условия жизни и работы
Исколесил зоотехник ленские проселки на конной подводе. Реже случалось ездить на попутке. Иногда сотрудники районного исполнительного комитета «подбрасывали» Савелия к месту назначения на своем «газике». Таких машин сейчас уже почти нет, их ищут музейщики-автомобилисты, охотятся за «раритетами». Летом Сидоров предпочитал лодку с мотором «Вихрь», неприхотливым и надежным, работавшем на любом бензине — лишь бы завелся…
На ночлег Савелий чаще всего располагался, где придется: в холодных конторах сельсоветов, реже — у доброхотов — коллег в домах с пищавшими потомками. На ужин предлагалось обязательное и самое популярное у местных жителей блюдо — «скороварка». Так называли жареную картошку с мясом.
Знавал Сидоров почти всех охотников, особенно соболятников — промысловиков высшей категории. Многие из них рано ушли из жизни. Такая уж профессия у мужиков рисковая: один замерз в наледи, другой не дотянул до зимовья с тяжелого путика двадцать метров — сердце вдруг отказало. Кого-то медведь в лесу загрыз.
Савелий остановился у супруги еще одного приятеля, который был в тайге — на осенней рыбалке. Хозяйка встретила гостя без смущения, как старого знакомого, которому можно доверять, то есть без опаски.
— Мы с сыном, — сказала женщина, как бы предупредив. — Он, как вы наверно слышали, человек непростой.
Такое бывает не только в семьях мультимиллионеров или звезд шоу-бизнеса, а и у обычных людей тоже. Случается, что детки не по стопам родителей идут, а куда-то на сторону смотрят, стремятся к легким забавам и темным делишкам. Вот и здесь так было. Прослыл их сынок в селе отчаянным воришкой, чуть ли не клептоманом. Если что понравится у проезжих — сразу умыкнет. Хитрости у него выше головы, но не ума!
«Откуда что берется? — размышлял Савелий. — Если бы эту пронырливость на нужно дело пустить, то другие результаты вышли бы. Но не бывает так. Чаще хитрость — во вред многим. На ней они обманываются. Думают, что если провел кого-то, то и умнее оказался. А люди быстро распознают этаких «хитрецов» и перестают иметь с ними дело».
Раз хозяйка предупредила, что сынок дома, то следовало остеречься. Например, мотор хорошо бы снять с лодки и вместе с канистрой с бензином занести в кладовую или хотя бы в сарай при доме. А лодку не помешало бы примкнуть на цепь с надежным замком.
Впрочем, в последнее средство Савелий не очень-то верил. Больше надеялся, что вор не станет заниматься промыслом в своем доме. Так что переночевал в охотницкой семье без проблем и остался с вещами.
Бодрость духа и выносливость
Нередко зоотехнику доводилось коротать время до утра прямо в лодке под тентом, имея в запасе спальник и все прочее походное снаряжение для ужина у костра. Спартанскую неприхотливость Савелия коллеги объясняли его охотничьими навыками.
Сидоров каждый свой северный отпуск проводил в таежном зимовье. Выйдя на пенсию, продолжал охотиться. По сути дела, сменил одну профессию, отчасти кабинетную (хотя и связанную с разъездами), на вольный промысел.
За семь десятилетий своей хлопотной жизни и работы Савелий немало претерпел невзгод. Но за счет умеренности (отсутствия вредных привычек), здоровой активности и большого количества времени, проводимого в тайге каждую осень, охотник сохранял силу и сноровку, которым позавидовали бы и многие молодые люди.
Савелию нравилась свежесть, появляющаяся с первыми заморозками, ощущение близости к крутым переменам погоды, когда державшееся в начале октября почти летнее тепло вдруг резко заканчивается. Ночной шумный ветер приносит похолодание и снегопад, неожиданно наступает зима.
Все это бодрило Савелия, забывались городские простуды, насморки. Больше не беспокоили ссадины и усталость в ногах. А на душе становилось необычайно светло, радостно и ясно, как в небе при первом морозе.
Осеней десять Сидоров промышлял вместе с приятелем охотоведом в верховьях речки, бегущей среди высоченных скал и россыпей синевато-серого камня. А эти залежи, на беду Савелия и его друга, каждое лето приманивали геологов.
Особенно запомнилась одна партия, которая провела на речке два теплых сезона. Приезжие специалисты прорезали междуречье визирами с шурфами. Взрывали динамитом камень, добывали какой-то минерал, который на лошадях вывозили к большой воде. Палаточный лагерь располагался поблизости от зимовья, которым геологи воспользовались, да неумело — сожгли нечаянно.
Пришлось Савелию с напарником в тридцатиградусный мороз строить новое жилище. С помощью топоров и поперечной пилы сделали новое зимовье из сушняка за четыре дня. Домик получился неказистый. Мох уже замерз, его приходилось отогревать у костра, прежде чем затыкать пазы.
Во время активной стройки спали на свежем воздухе под навесом. На пятый день развели огонь уже в срубе — полегчало! И ничего, что мороз, да дым. Молодость была, и выносливость непомерная.
О той поре Савелий вспоминал по одному, казалось бы, несущественному эпизоду. Напарник, готовясь ко сну у костра, нагрел для себя место небольшим огнем, после чего застелил «лежбище» лапником. Отвлекся на минуту и увидел… что там уже устроился пес. Собака внушительная, гордая по причине своей ценности. Еще бы, зверовой кобель — соболятник.
Попытался было хозяин выпроводить самовольщика с нагретого места, да куда там! Пес стал огрызаться, даже на старшего. Пришлось смириться напарнику, и другую «лежанку» греть таким же способом.
Первая встреча с Шарбоном
Собак за годы охотничьего промысла у Савелия было более трех десятков. Кто-то и нескольких дней таежного испытания не выдерживал. А другие верой и правдой служили годами. А самая даровитая, то есть смышленая, досталась зоотехнику по воле случая. Или судьба так сложилась…
Порой бывает в жизни и на работе, когда долгое время не везет, не находится верное решение и нужная вещь, и вдруг, будто по чьей-то воле, стоит как-то непривычно отойти от ранее заведенного порядка, изменить сложившееся мнение о трудной теме, и словно само встречается то, что давно искал, без чего потом не мыслишь своей жизни. Так произошло и с Сидоровым.
Отправившись в очередную командировку в одно из сел, Савелий решил навестить знакомую доярку. Но, зайдя в ограду, он невольно остановился, будто кто-то его взял за руку. Перед ним лежала огромная лайка. Перед ней стоял таз с чем-то молочным: то ли простокваша, то ли творог. Зная повадки собак, как, впрочем, и диких зверей, зоотехник понимал: далее ступать небезопасно. Собака будет охранять свой корм, будь то кость с мясом или этот таз с молоком.
Но что-то сразу подкупило охотника. Он обратил внимание на взгляд незлобных, светящихся разумом карих глаз. Савелий считал это верным признаком породы. Глаза у пса были не выпуклые, не мелкие, как у бульдогов, не суетливые дворняжечьи, а именно спокойные, умные. Кобель, видимо, ничего не боялся, был уверен в себе и своей силе. Ведь это он здесь хозяин!
Большая его голова лежала на вытянутых, а не поджатых для прыжка лапах. Савелий, забыв о необходимой в таких случаях осторожности, не отдавая себе отчета, подошел к лайке и сказал несколько ласковых, ободряющих слов. Он всегда любил разговаривать с животными, будь то собаки, лошади или коровы. Не делал исключений и для птиц.
Вероятно, приветливые слова незнакомца были благосклонно восприняты псом. По крайней мере, он не оскалился и не зарычал, хотя подобного настороженного поведения стоило бы ожидать. Савелий погладил лайку по голове, потрепал уши, потом раскрыв пасть, осмотрел зубы. Прикус нормальный, небо с коричневыми «потеками». Для опытного охотника это был признак того, что собака может пойти на крупного зверя, даже на медведя.
«А что тут такой пес делает? — задумался зоотехник. — Коров сторожит?». Тут его размышления были прерваны хозяйкой дома, которая выбежала навстречу Савелию и даже всплеснула руками от удивления:
— Как же вы прошли? И без палки даже… Без нее к нам никто уже не ходит. Все боятся Шарика.
— Его что ли? — уточнил Сидоров. — Да какой же он Шарик? Это же настоящий Шарбон! Ценная охотничья собака у вас!
С последним утверждением женщина сразу согласилась. Она рассказала, что лайка была взята щенком от доброй соболевщицы, которую по недомыслию застрелили приезжие «ловцы собак». После этого происшествия хозяин погибшей собаки даже плакал.
Доярка поведала, что Шарика ждет незавидная судьба. Его могут умертвить ради ценной шкуры — унты на зиму сшить надо… Услышав об этих планах, Савелий очень удивился и стал вслух возмущаться:
— Да вы что! Это же настоящий добытчик! А вы про какую-то обувь талдычите!
Порешили так, что Сидоров через неделю привезет имевшуюся у него шкуру, а Шарбона заберет тотчас. На поводке у нового хозяина пес шел поначалу неохотно, но без опаски, будто сразу признал в Савелии своего друга, близкого по духу, даже пахнущего чем-то собачьим.
Картины из прошлого
А ведь всего это могло бы и не произойти! Если бы зоотехник поменял планы и не заехал бы в ту деревню или не заглянул бы к доярке. К началу нового сезона охотники могли потерять такую ценную собаку!
«Стало быть, почти мистический случай? — задумался Сидоров. — Знак судьбы, что ли? Не менее того… А ведь и раньше, если хорошенько припомнить, было нечто, что оберегало меня еще в пору босоногого детства».
Савелий теперь уже с улыбкой воссоздавал в памяти эпизод спасения из воды. Они тогда с братом Вадимом пошли на речушку, где было по пояс взрослому. Однако встречались и ямы глубиной более метра. Дошкольнику, каким тогда был Савелка, этого хватило.
Ловили ребята в омутке сонных щурят. Будущий зоотехник оступился на камешке и угодил прямо в такую яму. Плавать ребенок не умел и нахлебался воды вдоволь. Хорошо, что Вадим увидел и вытащил несмышленыша за волосы на береговую осоку.
Другой брат — Володя — как-то взялся учить Савелия держаться на поверхности. Хватал мелкого, бросал в омут, а сам командовал:
— Руками работай активнее! Ногами болтай! Шевелись давай!
Пары-тройки подобных экстремальных уроков хватило, что мальчик освоил нехитрую науку. Он научился плавать по-собачьи, на спине, и на боку…
Как же теперь Савелий был благодарен старшим братьям! Плавать потом довелось и водах Волги, и Амура, и Лены. Случалось, что начинал тонуть, но теперь уж не терялся.
Валерий Тарасов, Иркутская область
