Как я уже говорил выше, удилище должно быть легкое и гибкое, но вместе с тем упругое. Если его держать горизонтально, то оно должно представлять по возможности прямую линию. Удилище, которое при этом примет вид дуги, будет тем менее пригодно для ужения плотвы, чем круче будет образуемая им дуга.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО МАТЕРИАЛА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО СЛЕДУЮЩЕЙ ССЫЛКЕ.
Что касается до катушки, то я считаю ее необходимою при ужении плотвы не столько ради утомления рыбы, сколько для укорачивания и удлинения лесы. Но все же не следует упускать из виду и того, что, удивши плотву, можно также зацепить порядочного язя или головля, с которым без катушки мудрено будет справиться.
Но даже и в том случае, если рыболов совершенно уверен, что ему будет попадаться плотва не крупнее одного фунта (около 410 граммов в России в то время. — Прим. редакции), которую шутя можно выводить на один конский волос и без катушки, то я все-таки не посоветую удить без этого полезного (скажу более: необходимого) инструмента, потому что при ужении плотвы необходимо, чтобы рыболов мог во всякое время мгновенно удлинить или укоротить лесу.
Примеры из практики
Насадив на крючок маленький шарик хлебного мякиша, я осторожно закидываю леску на такое расстояние от себя, чтобы конец удилища приходился аккуратно над поплавком. Расстояние между ними должно быть настолько невелико, чтобы малейшее движение руки могло вонзить крючок в рот плотвы. У меня расстояние это редко доходит до аршина (свыше 70 сантиметров. — Прим. редакции); обыкновенно же бывает около восьми вершков.
Это может показаться излишнею тонкостью, но я могу уверить читателя, что без этой предосторожности будет много промахов. так как клев плотны часто бывает поразительно легок и неуловим. Поэтому необходимо, чтобы леса между концом удилища и поплавком была почти в натяжку.
Величина насадки положительно не подлежит определению. Один раз плотва охотнее берет на крупный шарик, другой раз — на маленький. Со мною бывали такие случаи. Приду удить и насажу шарик величиною с горошину: настоящего клева нет — так себе, легонечко пощипывает. Должно быть, мелочь подошла.
Попробую насадить маленький шарик величиною с дробину № 9 или № 10, едва закрывающий начало крючка. Закинул, и в ту же минуту насадка взята крупною плотвою в половину фунта (чуть больше 200 граммов. — Прим. редакции), а иногда и в фунт. Другой же раз и мелкая берет на крупный шарик, а на маленький и глядеть не хочет.
Чем это объяснить — я не знаю, но за достоверность сообщаемого мною наблюдения ручаюсь. Для примера приведу следующий случай, бывший со мною в мае 1881 года.
Рыбалка с миниатюрным крючком
Приехал я в первых числах мая из Саратовской губернии к отцу в Подольский уезд. Вечером, в день моего приезда, мне вздумалось пройти на речку, поудить плотву на одном месте, где я удил два лета подряд почти изо дня в день.
Единственный крючок с поводком в один конский волос, который у меня оказался, был Кирби № 18, то есть такая миниатюрная штучка, которая и для ужения уклейки показалась бы слишком малою. Закрывши жало этого лилипутского крючка крошечным шариком хлеба, я закинул, и почти в ту же минуту поплавок стал медленно погружаться. Подсекаю и чувствую, что рыбка попалась хорошая.
Сачка нет, берег крутой; поблизости плот, с которого легко можно бы схватить рыбу, когда она утомится. Но между мною и им, на самом берегу, стоит толстая береза. Что делать? Поуводил свою пленницу настолько, что она дозволила мне привалиться к березе и передать удилище из правой руки в левую, а затем и перебрался на плот. Еще несколько секунд борьбы, и моя добыча — полуторафунтовая плотица (весом свыше 600 граммов. — Прим. редакции) — на плоту.
Нечего и говорить, что эта поимка только раззадорила меня. Сбегал за сачком, насадил крупный шарик и жду второго экземпляра. Проходит минут 10 — ни одной поклевки; насаживаю опять крошечный шарик и через какие-нибудь три-четыре минуты подсекаю порядочную плотицу около трех четвертей фунта (более 300 граммов. — Прим. редакции).
И подобных случаев со мной случалось множество.
Английский опыт
Бывали и такие казусы. Удишь на хлебе; дело идет прекрасно — вдруг клев прекратился. Ждешь поклевок — нет ни единой. Возьмешь с горя какую-нибудь небольшую улиточку, очистишь ее от раковины и насадишь на крючок. Только что закинул, кажется, не могла еще насадка дойти до дна, как поплавок нырнул. Подсекаешь — оказывается, что попалась рыбка в полфунта, а иногда и в целый фунт. Опять насаживаешь улитку — не берет. Насадил хлебный шарик, и опять пошел клев по-старому — рыба за рыбою.
Чем объяснить такое, по меньшей мере, странное явление? Привожу две выписки из «Книги плотвы»:
«Не знаю было ли это случайное совпадение, но я заметил, что, когда я насаживал хлебный шарик пальцами, на которых еще не обсохла слизь от последней пойманной мною плотвы, мне недолго приходилось дожидаться поклевки».
«Удивши однажды с берега в Келхэме на Темзе с Р.Р., очень искусным удильщиком плотвы, я оказался постыдно обловленным как относительно числа, так и относительно индивидуального веса пойманной рыбы. Он удил, как и я, на леску в один волос с легким поплавком, и я наблюдал за ним, пока он вытаскивал плотву за плотвою. Он удил на тесто грязноватого цвета (в Англии удят на мякиш белого, а не черного хлеба. — Прим. автора), изредка подбрасывая небольшие кусочки его около поплавка и затем тщательно убирая тесто в карман своей охотничьей куртки.
Я с видом равнодушия попросил его дать мне кусочек своего теста, на что он ответил добродушным отказом, говоря, что одно из основных правил ужения — не зависеть от других и что поэтому он мне советует самому приготовить себе тесто из хлебного мякиша, который я могу найти в его охотничьей сумке.
Это возбудило во мне подозрение и, улучив удобную минуту, я самым игривым образом вышиб тесто из его рук и удрал с ним. Одного взгляда на тесто было достаточно, и я тотчас возвратил его по принадлежности. Что же я узнал? Что хлебный мякиш был смят с полупереваренным содержанием желудка плотвы! Я принял это к сведению и как в этот раз, так и много раз впоследствии прибегал к этой мере и находил ее (хотя и не безусловно) действенной».
Как первое, так и второе сообщение Фэннэлля я могу подтвердить по собственному опыту. Только по отношению ко второму сообщению могу сказать, что мы пришли с Фэннэллем к одному заключению совершенно различными путями.
Советы бывалого рыболова
Когда плотва клюет вяло, я очень часто прибегаю к следующей уловке, почти всегда увенчивающейся полным успехом: я слегка приподнимаю насадку вершка на четыре (около 18 сантиметров. — Прим. редакции) от дна, затем опускаю ее, опять поднимаю и опять опускаю и повторяю это раза три-четыре подряд.
Иногда приходится удить при боковом ветре; тут большею частью шнурок образует петли — так сказать провисает — между кольцами удилища. А это очень затрудняет ужение плотвы, особенно если ветер дует порывами. Во избежание этого провисания я ввязываю в леску (двумя полупетлями) кусочек спички или веточки, упирающейся в концевое кольцо и не дающей ветру власти над шнурком. Разумеется, что для этого шнурок должен быть намотан на катушку так, чтобы быть натянутым между последнею и ввязанным кусочком дерева.
Клев плотвы до крайности разнообразен, так что требуется значительный навык для того, чтобы безошибочно (насколько это вообще возможно) узнавать плотву по поклевке. То поплавок начнет дробить, то вдруг нырнет, то плывет в сторону, не погружаясь, то ляжет плашмя, то медленно тонет.
Иногда поклевка бывает такая тонкая, что поплавок вовсе не погружается, а углубляется в воду лишь настолько, что вокруг него образуется кольцеобразное углубление. И клюет так по большей части самая крупная плотва.
Барон П.Г. Черкасов, 1883 г.
Этот материал был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов. Газета для души» в мае 2014 года.
