Одна из самых интересных охот — это охота на уток в первых числах июля, с загоном, конечно, при условии хорошей погоды, что в большинстве и бывает в это время года.
Начинается охота всегда с восходом солнца. Это имеет свою особую прелесть. Солнце как-то сразу показывается, все оживает. Предвидится жаркий день. Начинает пригревать, но это не страшит: прохладный утренничек делает свое дело, а затем и вода смягчает сильно жар. Невольно является хорошее настроение и бодрость, а там — удачный выстрел: один, другой — жизнь кажется так хороша, все окружающее так мило, на сердце так легко, человек и сам невольно делается лучше.
Впечатление получается сильное, а потому не скоро и забывается. Все это хорошо, но вместе с тем облавные охоты на уток есть и самые опасные. Редко, очень редко они обходятся без печальных приключений. Конечно, если участники люди солидные, обладающие известным опытом и хладнокровием, то все обходится благополучно. Но дело в том, что охота эта сама по себе очень легкая и доступная для всех: и для тонких, и толстых, и для старых, и малых. Сидят себе в лодочке, наслаждаются природой да подкарауливают вылет уток. На этих охотах бывает все и вся, поэтому часто приходится держать ухо востро.
Июньская охота
Много лет подряд мне приходилось каждое 29 июня охотиться в большой и солидной компании. В этот день ежегодно охота обставлялась самым серьезным образом, никакие нарушения не допускались и потому они все проходили благополучно. Единственный случай был со мной, когда мне пришлось заплатить за лечение носа 5 рублей. Я выстрелил по плывущей утке шагов на 60, и одна дробинка рикошетировала совершенно под углом влево и угодила загонщику, ехавшему на челноке, в нос. Пробив кожу, попала в полость, загонщик фыркнул и дробь выпала. Такой случай рикошета был прямо невероятным.
На эту охоту обыкновенно охотники являлись накануне, и благодаря необыкновенно любезной красавице-хозяйке незабвенной Татьяне Трофимовне вечера перед охотой надолго оставались в памяти.
Там было и пение цыганских романсов, и русский танец. Особенно отличалась сама хозяйка артистическим исполнением. Затем музыка, хоровое пение, разные игры, и все это кончалось роскошным ужином со знаменитыми домашними наливками. Вечер заканчивался далеко за полночь, что нисколько не препятствовало раннему вставанию.
Озера в этих местах тянутся верст на 18. У берегов разрослись обширные куртины камыша с небольшими перерывами, что очень удобно для охоты, так как каждую куртинку берут отдельно. По берегу крупный сосновый лес, который не позволяет у берегов разыграться волнам, что очень важно для стрельбы с лодки. Обыкновенно охота начиналась с Верхнего озера, и объехав кругом, возвращалась туда же, на что требовалось не меньше 4 часов, и всегда велась утром. Нижнее озеро меньше, и охота на нем происходила после обеда, но все же и на нем охота продолжалась не менее 3 часов.
Выводков было всегда очень много, в особенности на Верхнем озере, где было зарослей камышей больше. Охота всегда была добычлива. Такое благополучие для меня тянулось 6 лет подряд. Отправился я и на седьмой год, предвкушая получить истинное наслаждение. Но человек полагает, а Бог располагает.
Выехали мы, как и всегда, накануне вечером, в числе шести офицеров. Нас ждали, и мы были встречены самым гостеприимным образом, застали гостей: военного доктора и нотариуса. Очень весело провели вечер и часа в два отправились на покой в самом лучшем расположении духа с надеждой отличиться на завтрашний день. Спалось так, как никогда, и мы немного запоздали: солнце уже показалось.
Случай с ружьем
Утро было чудное. Отправились в обществе хозяина, его помощника по лесной части и еще какого-то вновь приехавшего немчика, кругленького, чистенького и жизнерадостного. Пока дошли до лодок, все с ним познакомились, и он нам очень понравился.
Оказалось, что он молодожен и по натуре страстный охотник, но молодая влюбленная жена раз и навсегда запретила ему всякое общение с охотниками, не говоря уже про самую охоту. Но он втихомолку от жены купил ружье и все принадлежности. У плотины нас уже ждали. Все было готово. 6 лодок, 2 челнока для лесников-загонщиков, 4 лесника с кольями для выпугивания уток с берега и две полугончих собаки, горячих, неутомимых и принесших нам большую пользу. На каждую лодку село по два, а немец с помощником и доктором — втроем. Для немца положили поперек лодки доску. Доска эта была коротковата и чуть-чуть доставала до бортов, при порывистых же движениях соскакивала, что очень его забавляло. Заезды делались по номерам и занимались места по порядку, начиная с первого, а во втором загоне первый номер был последним и т.д. Уток оказалось много и в поре, вылетали охотно, и потому пальба была, что называется, пачками. Часам к 10 утра заехали мы в залив, заросший камышом и водяными лилиями, и, разъехавшись по местам, заняли в круг весь залив.
Немчик всю охоту любовался своим новым ружьем, волновался, ерзал на доске, и она несколько раз соскакивала, но благополучно. Здесь же при частом выноре уток он еще более разгорячился, и когда доска соскочила, он нажал на оба спуска и дуплетом угодил в борт лодки на вершок от дна, а ружье очутилось за бортом. Он перевесился и хотел поймать, ну да где там — оно моментально было на дне. Вследствие того, что он налег на борт, где была от выстрела большая дыра, вода стала быстро наполнять лодку. Сидящие в лодке были заняты охотой и ничего не видали, а хватались только тогда, когда в лодку набежало воды почти четверть. Поднялся гвалт, крики: «Тонем!». Сейчас же подъехали соседи, пересадили людей к себе, а лодку взяли на буксир и поехали к берегу.
Охота прекратилась, так как все заинтересовались узнать, что такое случилось, и высадились тоже. Когда дело выяснилось, поднялся хохот, а бедный немец, бледный, растерянный, переконфуженный стоял на берегу и смотрел на то место, где утопил ружье. Сейчас же лесники вырубили шест и начали доставать ружье. Ружье нащупали, но достать не могли и, воткнув кол для обозначения места, вернулись назад. Только вечером при помощи веревок ружье было добыто.
Ну, раз лодки все причалили, хозяйский лодочник сейчас же извлек солидную корзину и принялся раскладывать яства и питье. Мы, конечно, не зевали и принялись подкрепляться.
Инцидент на время был забыт, но когда подкормились и достаточно восприняли живительной влаги, обрушились на немца, и каждый острил, как мог, а он бедный, как сел на берегу, так и остался, и несмотря на усиленные просьбы хозяина, ни к чему не прикоснулся, так был огорчен. Подкрепившись и отдохнув, мы поехали продолжать охоту, немец тоже поехал, но без ружья, хотя ему и предлагали взять ружье у лесника. Охоту довели до конца, но добычливость, благодаря несвоевременному завтраку, была уже не та…
А. Карпов, 1910 год
