Далеко не всякая охота приносит желаемый результат. В этой связи мне вспоминается одна из охот в районе Ораниенбаума, которая прошла более чем удачно, хотя по своему характеру и не обещала многого. Эта история имела место два года тому назад, и началась с телефонного звонка.
Звонок
Давно ожидаемая пороша, наконец, выпала. Не стало дело и за результатами.
И вот, к великому моему, а вместе и всего нашего маленького кружка восторгу, получаю извещение по телефону: «В воскресенье, 17 ноября, в Борках охота на лосей. Может быть и медведь».
Мы с бароном Ив. Кр. не заставили себя ждать и ровно в 8 часов утра в назначенный день пожимали руки всей остальной компании из четырех человек, прибывшей еще накануне в Ораниенбаум, кроме В. А. Ш., приехавшего вместе с нами.
Рассевшись по два в широкие чухонские розвальни, мы через пять минут уже катили по чудному санному пути, особенно живописному, начиная от Тамемонта, среди векового Борковского леса, сплошь усыпанного пушистым инеем, отливавшим мириадами алмазов на ярком солнце. Никогда не чувствуешь себя так бодро, как в такое зимнее утро, без ветра, при 7–8 градусах мороза, в мирно заснувшем, если можно так выразиться, торжественном лесу. Как-то невольно верится в успех не только предстоящей охоты, но и всей жизни вообще…
С трудом сдерживаешься, чтобы не вскрикнуть вслух: «Как хорошо, чудно жить на Божьем свете!».
Лоси или медведь?
После полуторачасового путешествия мы подъезжаем к гостеприимной Борцовской караулке, около которой уже издали темнеет густая толпа загонщиков в красных нагрудниках, вооруженных трещотками и палками. Мы весело приветствуем старых знакомых молодцов-объездчиков Михайлу, Вейзе и крестьян и входим в уютный охотничий дом, жарко натопленный, где не без удовольствия усматриваем широкий, накрытый белоснежной скатертью стол, заставленный всевозможными яствами и питиями, и тотчас же в ожидании окладчиков-лесников, несмотря на ранний час, весьма энергично принимаемся за уничтожение всех этих запасов. К концу завтрака выясняются уже следующие подробности: лоси — в трех кварталах, все не далее 2–3 верст от караулки. Медведь — подальше: он вошел третьего дня из Рудоцкого болота, принадлежащего Кронштадтскому обществу охоты, где была на него неудачная облава. Ушел промазанный; след, благодаря вчерашней метели, заметен; может быть, и вышел в ночь болотом, наверняка ничего сказать нельзя. Зверь невелик: пудов 4–5.
Что предпринять? Большинство склоняется в пользу лосей. Решаем брать 154-й квартал, в котором 11 входных и два выходных следа. Раздались было два неуверенных голоса за медведя, но ввиду ненадежности охоты трогаемся в 155-й квартал.
Конечно, лоси!
Ровно в 11 часов утра мы на линии; вскоре до нашего слуха едва доносится звук сигнальной трубы, и много времени спустя чуть слышатся трещотки.
На борковских охотах гонят без крику, убедившись на опыте, что в противном случае на стрелковой линии появляются лишь почтенные лесные «матроны» — коровы с малолетним потомством. Быки же, особенно крупные, без всякого колебания бросаются назад через загон, и нет сил повернуть их обратно в круг.
Трещотки слышатся явственнее: их мелкая дробь сливается уже в один общий монотонный, не лишенный своеобразной приятности гул.
Отличный результат
На правом фланге резкий, не громче пистолетного, выстрел, затем — другой.
С левого фланга в то же время мелькают силуэты лосей параллельно линии далеко впереди, но равняются со мной только три, задние же два поворачивают и прорываются между мной и № 1-м. Мне далеко, ему — в меру. Оба красавца — рогачи-лопатники. Два выстрела по переднему — оба идут широким галопом за линию, но первый вскоре замедляет ход, и в чаще слышатся треск, тяжелое падение, характерный вздох и храп.
Между тем три первых, дойдя до моего правого соседа № 3-го, поворачивают ему на штык; после двух выстрелов почти в упор, вперед и за линию, одна из теней падает, средняя фигура несется дальше, задний же — бык — поворачивает направо и карьером мчится по линии прямо на меня. Поднимаю свой штуцер 12-го калибра, но стрелять не могу, так как в створе — охотник. Наконец, подпустив лося на 30 шагов, стреляю в грудь; он закидывается влево за линию. Убеждаюсь сразу же, что ранен смертельно: через десяток-другой шагов он как-то странно выкидывает передними ногами в сторону и, наконец, с наскоку ударившись о березу, грузно валится.
Еще два сухих выстрела слышатся правее, и охота кончена: красные передники уже на стрелковой линии.
Все возбуждены, охотники приходят друг к другу, спрашивают о результатах и делятся на лету впечатлениями.
Загонщики, не слушая и перебивая один другого, громко рассказывают каждый про себя, как лось наскочил на него и как именно он вернул его, взмахнув и чуть не ударив палкой. Тут же краснощекая молодая баба хохочет, показывая крепкие, белые зубы, и тараторит на чухонском, как она испугалась огромного быка.
Мы с Э., конечно, у своих трофеев. Мой оказался крупным экземпляром с 8 отростками, но у моего товарища прямо гигант на 13 отростков; обе пули он посадил ему в левую лопатку. Мой же 12-й калибр сделал огромное отверстие в средине груди, откуда все еще не перестает бить широкая, кровавая струя с паром. На левом фланге также лежит пара быков: у Ш-а и князя X-а.
Сосед же мой В. совсем сконфужен: из трех лосей, где было два быка, он выбрал именно корову, которая, во всей своей безрогой красоте, лежала с перебитым позвоночником перед его номером.
Идем на медведя
Голос хозяина охоты возвратил нас к действительности.
— Если хотите, господа, еще и на медведя поохотиться, то торопитесь: мы быстро доедем до караулки и, пока народ напрямки, просеками, дойдет до 138-го квартала, мы подзакусим и на номера.
Мы не заставили повторять столь заманчивого предложения и, живо собравшись, были в половине второго уже за столом, оживленно переговариваясь и слегка труня над В., тем более что это опытный и хороший охотник.
Нам предстоит проехать 4 версты, которые наши добрые, доморощенные шведки, со свойственной их расе бойкостью, проносят чуть не в четверть часа.
С дороги нужно еще пройти с версту, и, наконец, только в половине третьего мы на номерах.
Короткий зимний день уже на исходе. Облава, стоя на месте, поднимает невообразимый гам и шум. На задней стенке поминутно раздаются выстрелы егерей. Но вот и у нас на левом фланге выстрел: номера стали в обратном порядке, так что мы с Э. очутились № 6-м и № 7-м, г-н же В. — № 5-м.
Как потом оказалось, стрелял номер второй — В. И. Кр.
Попал или нет?
Проходит минуть десять в неизвестности. Заметно темнеет. Но вот как раз против меня крик в загоне усиливается; ясно доносятся в небольшом кругу отдельные слова и крики «Куда? Пошел назад, чего лезешь!» — и несколько холостых выстрелов; вслед за тем еще издали вижу правее меня, между мной и Э., полным карьером по мелкому, редкому прутняку катится темная масса. Ближе и ближе… Вижу, что 4-пудовый медведь — что-то весьма солидных размеров… Направление он держит прямо на площадку впереди, правее меня. Решаю стрелять его тут; вот остается ему еще один прыжок, и он будет на площадке; но едва я успеваю поднять штуцер, как со стороны последнего номера раздается выстрел. Медведь на полном ходу осаживает и, моментально повернувшись, улепетывает полным ходом сначала тем же следом, потом начинает косить влево, провожаемый моими двумя и еще одним моего соседа, по-видимому, безвредными выстрелами.
Против меня проложена в прутняке тропа — вся надежда на нее, так как уже совершенно темно и в кустарнике на мушку зверя не поймать. Хватаю свой дробовик с двумя патронами «Жевело» и навскидку стреляю по темной тени, перепрыгивающей в этот момент тропу. За дымом ничего не вижу, но совершенно убежден, что промах.
— А зверь-то какой! И так бессовестно промазать! — чертыхаюсь невероятно.
Однако спустя минуту, не слыша ни криков загонщиков, свидетельствующих о близости зверя, ни выстрелов, начинаю смягчаться и допускаю более симпатичные предположения: не ранен ли медведь? Не завалился ли он налево в ельнике, который густо рос напротив всех влево расположенных меня номеров и краем своим выходил на номер пятый?
«Не может быть, чтобы оба промазали», — утешал я себя. Хотя и неудивительно было бы: по такой темноте прорези не видно.
Заряжаю на всякий случай оба ружья без всякой, однако, надежды, что зверь может вернуться на наши два номера.
Приятный сюрприз
В это время задняя стенка получает приказ трогаться; вот все слышнее доносятся крики, вот уже выросла одна человеческая фигура, вот — другая; одна двинется как раз по моей тропинке. Вдруг слышу нечеловеческий крик: «Сюда скорее! Здесь лежит! Еще живой!».
Не помня себя, бросаюсь на голос, и — о счастье! — в шаге за тропинкой, позади куста, распростерта туша огромного черного красавца… «Да он готов!» — «Нет, сейчас только голову поднимал!» — слышится кругом. И действительно, в виде иллюстрации к этим словам приподнимается широкая голова с отвисшей нижней челюстью и высунутым языком… Моментально посланная пуля заставила ее опять опуститься. Пришлось, впрочем, еще два раза достреливать медведя, так как все еще шевелилось могучее туловище. При ближайшем исследовании оказалось, что из штуцерных пуль, кроме тех, которые попали при добивании, попала всего одна –12-го калибра в левый бок, несмертельная, другая же, решившая вопрос, была в левой стороне головы, пониже уха, из гладкого ружья.
Таким образом, эту дивную охоту нельзя иначе назвать, как приятным сюрпризом: зверь был сомнительным, мог быть пустой круг, брали, так сказать, на «авось». Вместо 4 пудов зверь оказался почти 14-пудовым (без двух фунтов), великолепной черной масти, и, наконец, пуле «Жевело» было суждено приятно «удивить Европу», так как все слышанное о ней исключало мысль о таком действии ее.
Охота эта имела место два с лишком года тому назад, но детали ее никогда не изгладятся из памяти участвовавших в ней, так как при повсеместном оскудении зверя редко придется присутствовать на охоте, где в один день можно взять 5 лосей и медведя. Я забыл упомянуть еще об одном сюрпризе этого дня: это промах Б. И. Кр. До сих пор за ним еще никто не помнит такого обстоятельства: все тринадцать медведей, числящихся за этим превосходным стрелком, были взяты мастерски, этого же, на мое счастье, пуля, как ножом, только царапнула по густому загривку.
А. Ивашкин, 1903 г.
