Я развязал рюкзак, вытащил лишние вещи, чтобы идти налегке. Застегнул патронташ на поясе, подхватил свое ружье и передал дяде его «тозовку» — карабин калибра 5,6 мм, изготовленный на Тульском оружейном заводе.
ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО — В № 2 (153).
Собачки нас уже ждали, и мы пошли напрямик по той тропе, которая ведет в средний Иркилик. Где-то на горе уже работали чужие лайки, видимо, кого-то загнали. Наши помощницы убежали вперед. По пути дядя Кеша рассказал, что добыл пять соболей и около сотни белок.
Вчера вечером я успел снять шкурку со своего трофея. Она была выходная и без подпалов (темных пятен) — то есть с внутренней стороны белая как бумага. Я шкурку надел на пялку и подвесил к потолку сушиться.
Вдруг залаяли собаки, и вернули меня от этих мыслей в реальность. Оказалось, что наши питомцы загнали на дерево белку. Мы добыли ее и пошли дальше. До одиннадцати часов взяли еще штуки четыре.
— Что-то собаки убежали… Может соболя нюфтят (идут по взятому следу, распутывая его. — Прим. автора)? — сказал дядя Кеша, когда мы присели передохнуть. — Ну-ка, племяш, послушай, по-моему, это наши где-то лают?
«Поцелуй» зверька
Действительно, их голос доносился из распадка. Мы встали и пошли на голос собак. Я начал торопиться, но Иннокентий меня придержал:
— Спокойно, племяш, а то ноги переломаешь! Никуда добыча не денется! Мы свое обязательно возьмем. А если денется, то, значит, была не наша… — заметил дядя Кеша. — По-моему, на соболя среагировали собачки, по голосу слышу…
В самом деле, лай был немного серьезней и грубее, чем на белку. Мы подошли к месту, а там оказался такой чапыжник (частый кустарник. — Прим. редакции), что глаза можно выколоть. На ветке сосны сидел соболь и урчал на собак, а те еще больше заливались.
Дядя подошел поближе, прицелился и выстрелил… Соболь упал… и в тот же миг раздался визг. Это Галка хотела потрепать зверька, а он в агонии ухватил ее за верхнюю губу. Мы на собак закричали, те отскочили.
Нашим взорам представилась такая картина: Галка мотает головой, а соболь вцепился мертвой хваткой и мотался вместе с каждым движением лайки. Мы подскочили и освободили собаку. Она еще немного поскулила и перестала, кровь с верхней губы слизывала языком.
— Этот «поцелуй» соболька ты, Галка, запомнишь на всю жизнь, — пошутил дядя Кеша. — Племяш, думаешь, я просто так сказал? Нет, она им теперь будет мстить. И этот поцелуй соболькам даром не пройдет, запомнят его…
Мы рассмеялись и осмотрели трофей. Это был прекрасный экземпляр: темный с шоколадным оттенком. На горле виднелась желтая «запонка».
— Если все пройдет нормально, то хорошо должен потянуть, — как бы про себя рассуждал дядя. — Но загадывать не будем…
А часы показывали уже половину первого. Мы разожгли костер, заварили чай и подкрепились. Тут я обратил внимание, что собак опять рядом нет.
— Ну, паря, сейчас Галка начнет им расчесывать кудри, — усмехнулся дядя.
На камнях
Мы собрались и пошли в том направлении, в котором скрылись лайки. И вдруг услышали их совсем в другой стороне:
— Ой нет, только не туда, — взволновался Иннокентий. — Там россыпи, мы никогда не возьмем соболя. Он в камни уйдет, и пиши пропало.
— А может это вообще белка? — предположил я.
— Да лучше бы было так. Она в камни не полезет. Но по голосу-то слышишь? Явно, на соболя лают! Но что делать, надо идти…
Мы начали подниматься в гору, ориентируясь на лай собак. Действительно, дальше пошли сплошные каменные россыпи, по которым приходилось очень осторожно. Наконец, оказавшись на другой стороне, метрах в ста увидели своих собачек. Они смотрели под большой камень и лаяли. Галка даже пыталась залезть под него.
— Ну, паря, похоже понравилось ей целоваться, — пошутил дядя, и мы расхохотались. — Но смех смехом, а что-то делать надо. Ты вон пойди, принеси сосновых веток — выкуривать будем!
Я пошел в указанную сторону и увидел соболиный след. Он был большой, как у собаки, но поверхностный, так как лайка тяжелее во много раз. Наломав веток, я принес к камню, бросил и начал поджигать, рассказывая, что видел.
— Это хорошо! — кивнул Иннокентий.
Дым уже валил во всю, а соболь ни в какую не хотел вылазить. На все наши усилия он отвечал только угрожающим ворчанием. Времени было уже часа три, а зверь упорно не хотел покидать убежище:
— Он там уже, наверное, закоптился, — буркнул дядя Кеша. — Нам пора бы повернуться носами по направлению к зимовью. Знаешь, а пальни-ка из своего ружья под камень, может и выскочит?».
— Надо собак убрать, а то дробь рикошетом глаза им повыбивает, — заметил я.
Мой опытный напарник за ошейники поймал лаек и удерживал. Я взвел курок и выстрелил… В тот же миг соболь молнией выскочил из-под камня и большими прыжками начал уходить. Он двигался по направлению к огромным валунам. Следом за ним бросились собаки. Впереди всех, догоняя зверька, большими маховыми прыжками мчался Дозор. Потом они все вместе скрылись из виду.
— Ну все, ушел под камни! Теперь его ничем не возьмем! — досадовал дядя Кеша,
Однако когда мы подбежали, то увидели, что Дозор трепет в зубах соболя. Галка и Сильва тоже стараются схватить зверька зубами. Увидев нас, пес бросил добычу. Все собаки отскочили в сторону. Мы осмотрели трофей. Это был крупный самец, относящийся к так называемому «светлому амурскому кряжу»:
— Рублей на 25-30 потянет, — оценил дядя Кеша. — Ну и ладно! Все равно хорошая добыча!
Время возвращаться
Мы присели, собачки вокруг нас легли на снег. Они отлично поработали, поэтому заслужили поощрение. Я достал колбасу и хлеб, а дядя Кеша — сахар-рафинад. Лайки окружили нас, внимательно следя за каждым движением. Сначала мы дали всем по куску хлеба, потом — по небольшому ломтику колбаски. А в конце, на десерт, собак ждало самое любимое лакомство — по два кубика сахара.
Лайки все это съели и отошли. А Галка еще стояла и выпрашивала сахарок, смотря хозяину в лицо и махая хвостом. Верхняя губа у нее была припухшей.
— Ах ты, сладкоежка! — ласково сказал дядя и потянулся за рюкзаком.
Собачки, заметив это движение, все подскочили, чтобы не прозевать угощение. Дав им еще по кусочку рафинада, мы начали собираться в обратный путь в сторону зимовья.
По дороге добыли еще шесть белок и уже в сумерках вернулись к домику. Разведя костер, дядя Макар стал варить похлебку для четвероногих помощников.
— Ну как поохотились? Подфартило или нет? — спросил он и, выслушав рассказ Иннокентия, добавил: — Ну я же говорил еще вчера! Будет вам фарт теперь!
Мы накормили собачек, приготовили и себе ужин, плотно подкрепились и отдыхали. Все пришли, только одного охотника не было. Товарищи начали волноваться из-за этого. Общаясь между собой, мужики рассказывали, что появился крупный соболь, и лайки не могут его остановить. Он уходит махом, как по земле идет, так и по деревьям. Уводит собак так далеко, что не слышно их голоса. А догнать его не получается.
— Может это наш? — спросил дядя и показал соболя. — Только мы его уже прищучили.
— Да-а-а!!! — вырвался возглас сразу у нескольких охотников, с восхищением разглядывавших трофей.
— Вот это котяра! — восхитился кто-то. — Да похоже, что он и есть. Слава Богу, а то собак уже замучил!
Все сошлись на одном мнении. Керосиновая лампа светила тускло, разговоры помаленьку затихали.
— Но где же наш потерявшийся? Может, заблудился… Надо пальнуть в воздух. У кого громкое ружье? — спросил дядя Макар.
У моего звук выстрела был самый мощный. Я вышел на улицу и осмотрелся. Небо было все в звездах и стояла такая тишина, что даже слышался плеск воды в ключе, да потрескивали дрова в костре. Я подбросил еще поленьев, чтобы огонь показывал путь, как маяк в океане. Потом, взяв ружье из кладовки, пальнул в воздух, желая подать звуковой сигнал.
Звук выстрела покатился по всей тайге, и отозвался эхом. Собаки инстинктивно выскочили из-под брезента, начали бегать, а потом вернулись на места. Я прислушался: не будет ли ответного выстрела? Еще из разговоров узнал, что у задержавшегося охотника «тозовка», а она бьет негромко. Постояв еще, пальнул снова. В этот раз собаки даже не пошевелились, так как на улице было холодновато.
Ружье я оставил в кладовке и зашел в зимовье. Охотники лежали на своих местах, но никто не спал и не раздевался, все переживали за товарища:
— Ну что? Некого не слышно? Вот беда-то! Лишь бы ничего не случилось! Темень-то какая! — ворчал дядя Макар.
Я, тоже не раздеваясь, прилег на лежанку. Меня сразу начало клонить ко сну, так как за день очень устал:
— Саня, потом еще надо будет стрельнуть! — сквозь дремоту услышал голос дяди Макара, кивнул головой и… тотчас уснул.
Аскыр
Разбудил меня лай собак. Я открыл глаза и увидел, что потерявшийся охотник вернулся. Все расспрашивали его, желая узнать, что случилось. Мужик рассказал, что гонялся за крупным соболем, который идет ходом, и собаки не могут его остановить. Так далеко за ним ушел, что не успевал засветло вернуться. Хотел уже заночевать возле костра, как услышал выстрелы, и пошел на звук. Из распадка поднялся на гору, увидел отблески огня, вот и добрался.
— Завтра до обеда никуда не пойду! И что за бестия? Трех белок только и добыл! — возмущался охотник.
— Ну, Кеха, по всем приметам это не твой соболь, которого вы с Санькой взяли. А этого гада надо как-то добывать, а то он не даст охотиться, будет собак уводить, — заметил дядя Макар.
Он добавил, это аскыр. Так у нас называли крупного и красивого черного самца соболя. Все спокойно обсудили, кто и куда пойдет на следующей день. Мы с дядей решили постараться добыть этого лихого соболя. Скинули верхнюю одежду и загасили лампу, так как наружный костер давал достаточно света. В зимовье прыгали отблески огня по стенам.
Утром меня поднял дядя Кеша. Я начал было говорить, что пораньше стоило бы разбудить.
— А зачем? — возразил он. — Будем все толпиться в зимовье? Куда надо — все равно успеем!
Умывшись и накормив собак, мы быстренько перекусили и собрались в путь, взяв с собой больше продуктов. Пошли в том направлении, которое нам подсказал припозднившийся охотник. Он сообщил, где видел этого «котяру» и заметил, что тот вообще-то может везде объявиться. Мы решили взять указанный район в качестве отправной точки для поисков.
Дядя Кеша хорошо знал эти места, так что добрались уже к обеду, а по пути добыли восемь белок. Развели костер, заварили чай, перекусили и отдохнули немного, прежде чем двигаться дальше. Нас беспокоило отсутствие собак.
— Ну, паря, куда же они ушли? Как бы этот змей их не увел! — ворчал дядя.
Мы уже пробовали ходить по следу собак, искали, звали, но все было бесполезно. Стрелки «хронометра» показывали три часа. Нам следовало уже возвращаться.
— Эх… Что делать? Надо идти к зимовью, — сказал с грустью Иннокентий.
Поднявшись на гору, мы еще раз вслушивались в пространство тайги. Справа где-то невдалеке залаяли собаки, но дядя определил, что это не наши. Вернулись мы без своих помощниц и в отвратительном настроении.
— К ночи-то придут, — вздохнул Иннокентий. — Надо им хотя бы еды сварить. Да и себе поесть приготовить.
Костер перед зимовьем уже горел, потрескивая дровами. Его зажег вчерашний охотник, который заблудился. Он так намаялся вчера за целый день, что сегодня вообще не пошел на промысел.
Сварили мы кушанье собачкам и себе. Ведра с кормом для наших помощниц поставили остужать, а сами зашли в зимовье и перекусили, правда, без настроения. Уже все охотники вернулись и рассказывали байки. Из разговоров я понял, что наших собачек никто не видел.
Уже поздно вечером вышел подкинуть дров в костер и позвал лаек. А они все втроем выскочили из-под брезента! Окружили меня и, как бы извиняясь, поскуливали. Я налил им корма, собачки понюхали и отошли… Судя по виду, они не были голодны. На шум вышел дядя Кеша и очень обрадовался, что собаки вернулись. Однако и для него осталось загадкой, почему у них нет аппетита.
— И где они успели так налопаться? — гадал Иннокентий. — Может соболь глухаря задавил, а собаки отобрали и съели?
Потом дядя Кеша начал шутливо ругать Галку. Она голову опустила и повизгивала, как бы извиняясь. Но хозяин потрепал ее по загривку, и лайка поняла, что прощена. Галка начала бегать и прыгать, а ее примеру и другие собаки последовали.
— Что, Кеха, пришли твои-то? — поинтересовался дядя Макар, когда мы вошли в зимовье. — Видимо, без того змея не обошлось — он их увел. Надо как-то его добыть, чтобы не мешал охотиться. У тебя собаки хорошие, еще раз попробуй. Но надо сделать так, чтобы при себе держать хотя бы одну лайку. У нее слух лучше, поможет вам определить, куда другие собаки загонят соболя. А сами вы этого не услышите…
Никакой мистики
Мы решили воспользоваться советом дяди Макара. Наутро потихоньку встали пораньше, позавтракали, попили чаю, забрали с вечера приготовленные рюкзаки и ушли самые первые. Собачки побежали впереди нас, а Сильву я взял на поводок. Часов в десять мы были уже в том районе, где предположительно обитал проблемный соболь. По дороге успели добыть девять белок. Сильва сильно возмущалась и недоумевала, почему ее не отпускают с поводка.
В полдень развели костер и поставили чай, а собачки опять ушли куда-то. Только Сильва оставалась с нами, привязанная дереву. Мы подкрепились сами и угостили ее сахарком. Вдруг она насторожилась и начала рваться в сторону, где слышался лай.
— Ну, паря, теперь не до трапезы, — сказал дядя Кеша. — Надо идти, поспешать, но не торопиться.
Мы вылили чай на снег, быстро собрались и скорым шагом пошли туда, куда нас тянула Сильва. Она всю дорогу возмущалась, что двигаемся тихо. Когда добрались до места, сперва не могли понять ничего. Собаки носились вперед и назад, а… никакого соболя не было!
Я пригляделся к «картине», оставленной на снегу. Вот следы глухариные, а здесь соболиный обрывается. Видны поскребы на сугробе от крыльев, когда птица взлетала. Следа в пяту не было, то есть соболь не возвращался тем же путем, каким пришел. У меня от всего этого мурашки по спине побежали.
— Мистика какая-то! — возмущался я. — Он что — на крыльях улетел?
— Никакой мистики! — отмахнулся дядя. — Сейчас будем нарезать круги и найдем этого сорванца!
— Ты шутишь? — поразился я и уставился на Иннокентия. — Какие еще круги?
Однако лицо у дяди было вполне серьезным. А потом он сказал такие слова, которые меня вообще ввели в ступор:
— Соболек наш улетел на глухаре!
Я отошел подальше и подумал, что дядя, вероятно, «заработался» и у него теперь не все в порядке с головой.
— Ну ладно, не смотри на меня как на дурака, потом сам все поймешь, — примирительно заметил Иннокентий. — Давай сделаем так, как я сказал, и выиграем время.
Эти слова немного меня отрезвили. Мы пошли по спирали, постепенно увеличивая диаметр каждого витка. Такая операция отняла у нас очень много времени. Вдруг собачки на одном месте что-то уловили, закрутились, взвизгивая и… резко рванули и ушли прямо по распадку. Мы бросились за ними и вскоре увидели… лежащего глухаря и капли крови на снегу. А соболиный след уходил вдаль.
Заметив глухаря, Сильва рванулись к нему, но я ее удержал на поводке, так как у нас не было времени на разные пиршества. Надо было преследовать неуловимого соболя.
— Теперь понял, что произошло? — на ходу спросил дядя Кеша. — Соболь прыгает на спину глухаря и вцепляется в него. Реакция птицы понятна — взлетает. Поскольку дополнительный вес небольшой, поднимается в воздух вместе со зверем. Глухарь летит, пока не выбьется из сил, потом падает, а соболь уходит, если есть погоня.
Гнездо на «дубасе»
В нашем случае хищник немного задержался возле боровой птицы, поскольку хотел немного подкрепиться. Мы шли по следу за собачками. Вдруг Сильва приостановилась, насторожилась и быстро рванула. Голосов других лаек не было слышно. Мы просто следовали за Сильвой, где бегом, где пешком, если местность не позволяла поддерживать скорость.
Через некоторое время, наконец, услышали собачек. Постепенно звук нарастал, они лаяли в одном месте, это нас успокаивало. Наконец-то, мы пришли и увидели, что наши помощницы бегают вокруг огромного кедра, в просторечии именуемого «дубасом». У него не было вершины, видимо, молнией отшибло. А на высоте в три с половиной метра находилась как бы чаша, образованная отростками толстых сучьев. Там было большое гнездо, в котором мог спрятаться соболь.
Мы начали ходить и высматривать, где он затаился. Входной след имелся, а выходного не было. Значит, соболь все еще на кедре. По ветвям уйти он не мог, так как поблизости других деревьев не наблюдалось. Начало уже вечереть, но видимость была еще хорошей.
Посоветовавшись, мы решили, что надо стрельнуть дробью из моего ружья, чтобы вспугнуть соболя. Я пальнул по кроне, и зверек замелькал в ветках. Собаки его увидели и начали лаять. Он скакал так шустро, что у меня мелькнула мысль: «Сейчас сиганет с кедра и ходом пойдет! Никакие собаки его не остановят! Эх, зря я стрелял!».
Мы вскинули ружья и ждали, когда он замедлится. Но соболек так искусно маскировался среди веток, что стрелять было невозможно. Наконец, он опять затаился. Мы вновь двинулись вокруг дерева, высматривая зверька. Собачки тут же бегали и следили за всем, что происходит. Дядя Кеша дал знак, что видит цель, и сразу выстрелил. Но, должно быть, пальнул второпях, поскольку только ранил соболя. Тот ползком спустился в гнездо.
Пока мы размышляли, что делать дальше, подкралась ночь. Нам ничего больше не оставалось, как располагаться здесь. Притащив дров, чтоб хватило до утра, разожгли костер под кедром. Растопили снег в котелке, заварили чай, подкрепились плотненько и накормили лаек. При свете огня наломали веток пушистых, сделали лежанки себе и собакам и улеглись.
— Ну, паря, валить этот кедр слишком долго, — рассуждал дядя Кеша. — Будет правильно, если мы срубим сушину с сучьями и приставим, а ты залезешь и заберешь соболя. К утру он наверняка окочурится… Но какой красавец! Большой и темный — с хорошим мехом. А идет как настоящий спортсмен, ему бы на соревнованиях участвовать!
После этих слов дяди мы рассмеялись. Ночью пару раз подбрасывали дрова, а мне очень пригодились сухие портянки. Утром сытно позавтракали, покормили собачек, напились чаю, а потом принялись за дело. Нашли сушину, как раз по высоте, срубили и поднесли к кедру. Там расчистили место и приставили к стволу дереву. Дядя придерживал эту импровизированную «лестницу», а я полез.
Цепляясь за сучья, быстро добрался до гнезда. Но только приподнялся и заглянул внутрь, как прямо перед глазами увидел оскаленную пасть зверька, готового вцепиться мне в лицо. Мои руки самовольно разжались, я машинально отшатнулся и… полетел вниз.
Хорошо, что прямо подо мной был сугроб, смягчивший падение. Дядя Кеша подскочил, испугано установился на меня и крикнул:
— Ты как? Ничего не сломал?!
Я пошевелил руками и ногами и ответил, что вроде все нормально. Иннокентий помог мне подняться и пройтись. Нигде ничего у меня не болело, поэтому мы могли продолжать начатое дело.
Собачки вдруг стали неистово лаять, повернувшись к кедру. Я увидел, как соболь по сучку лезет в крону. Дядя Кеша, не теряя времени, вскинул винтовку и выстрелил. На этом похождения «аскыра» закончились. Осмотрев трофей, мы пришли к единому мнению, это очень красивый экземпляр — крупный и черный…
Впоследствии, когда рассказывали об этом случае, никто нам не верил. Однако на похожую историю я много позже случайно наткнулся в книге «У седого костра», написанной Николаем Кузаковым.
Александр Фирсов, Республика Бурятия
